Что ж, все сказанное им было верно и принято без возражений. Однако, когда он высказал пожелание лично проверить все посты и участвовать в боях, Джулиус воспротивился.
- Тебя как раз и нужно прятать как самое дорогое сокровище. Тебя и вот ее, - он указал на Нильду, - Кроме того, ты даже ходить не можешь. Куда тебе в бой?!
- Дедушка! - возмущенно воскликнула Нильда.
А Голен ответил:
- Для того, чтобы передвигаться, мне не нужно ходить. Если вы это имеете в виду.
И одновременно оторвался и завис в метре от пола вместе с креслом, на котором сидел. Несмотря на то, что в комнате было много народу, вокруг него мгновенно образовалось свободное пространство.
- Это мы и так знаем, - не хотел соглашаться дед Нильды, старшина братства контрабандистов.
- А то, что я обладаю силой, - просто и даже как-то обыденно сказал Голен, - Достаточно большой силой, чтобы противостоять колдунье.
- И что ты можешь, кроме того, как создавать цветы?
- Я могу сражаться, - ответил юный колдун.
Голос его был ровным и спокойным, но каменное выражение, застывшее на лице, все-таки выдавало обиду.
Джулиус пожалел о том, что сейчас сказал, желая во что бы то ни стало спрятать мальчишку колдуна в убежище и уберечь его от опасности. Потому что этим он задел Голена. Старый контрабандист знал (откуда он знал об этом - тайна), что далеко не каждый, наделенный колдовским даром способен как раз таки создавать цветы, или вообще, что-то живое. Колдуны, обычные колдуны, могут менять свойства материи в той или иной степени, в зависимости от уровня силы. Но создавать нечто живое - особый дар доброго колдовства. Потому что это один из чрезвычайно редких даров.
Из тех, что дают право на владение символами власти Страны морского берега.
- Хорошо, сынок. Прости, я не хотел тебя обидеть.
- Да ладно, - невесело усмехнулся Голен, - Я понимаю, что калека. Но обещаю не быть никому обузой.
- Ничего ты, сынок, не понимаешь, - вздохнул дед и продолжил командным тоном, - Хорошо, я сам проведу тебя по всем постам. Но! Четыре человека постоянно будут рядом с тобой.
Тот пытался было возразить, но Джулиус уже отдал приказ людям:
- Не отходить от него ни на шаг. Не спускать глаз. Головой за него отвечаете!
На этом собрание, в общем-то, и закончилось, люди стали расходиться, и скоро дом Джулиуса опустел. Нильда подошла к Голену, продолжавшему сидеть у стола и задумчиво теребить ткань своих штанов. Встала рядом. Он поднял на нее взгляд.
- Муж? - спросила Нильда, чуть насмешливо приподняв одну бровь.
- Сама выбирала, - немного неуверенно улыбнулся Голен.
- А ты этого хочешь? - теперь она уже приподняла обе брови, лицо обрело непонятное выражение.
Голен сглотнул и прикрыл глаза.
- Очень, - голос его был тих, едва слышен, - Я мечтал о тебе...
- Му-у-у-ужжж... - протянула она, словно пробуя это слово на вкус.
- А ты этого хочешь? - теперь жадный взгляд парня был прикован к ней.
Нильда прошлась по комнате, внимательно оглядывая все углы, так, будто искала что-то. Голен не выдержал:
- Прошу, ответь. Не надо меня мучить.
Она повернулась и, наградив его убийственно кокетливым взглядом, проговорила:
- Не знаю... Я подумаю.
И собиралась выбежать из комнаты. Но не тут-то было. Голен на своем кресле теперь уже передвигался куда быстрее. Он просто загородил ей выход.
- Нильда, - он смотрел ей в глаза, - Не мучь меня. Ответь.
Она покраснела и смешалась, стараясь отвести взгляд.
- Прости, я понял, - Голен отвернулся и отодвинулся в сторону, освобождая ей выход, - Прости. Я не стану больше тебе...
- Ничего ты не понял! - вскричала она, поворачивая его к себе, - Ты... ты...
- Я... - он решился взять ее за руку.
Она молчала, глядя в его глаза, но руки не отнимала. И выглядела сейчас совсем беззащитной. Парень почувствовал, как сердце выросло в его груди, оттого что понял: не безразличен он ей.
- Я... могу надеяться?
Нильда неловко кивнула. Голен вдруг притянул ее в объятия и усадил на колени. Девушка, обычно такая бойкая, сначала даже растерялась и притихла. А он, воспользовавшись ее молчанием, шептал, легко прикасаясь к ее руке губами:
- Мы поженимся, как положено, в храме. Я бы очень хотел познакомить тебя с мамой. Увидишь, она очень добрая и хорошая. И ты ей обязательно понравишься...
Но тут она пришла в себя:
- Эй? Парень? Ты даже не ухаживал за мной! А уже хочешь жениться?
- Ага! А ты хочешь, чтобы я ухаживал?
- Конечно, хочу!
- Нет проблем, дорогая. Серенады тебя устроят? Цветы? Прогулки под луной? Стихи?
- Серенады? - она хихикнула, - Кошачьи концерты, ты хотел сказать?
- Но-но, полечге, милая! У меня замечательный голос. Может, не такой красивый, как был у Эфрота, но зато очень громкий. И мое дивное пение может быть даже в городе будет слышно. Я подозреваю, здесь в фиордах должна быть прекрасная акустика.
Он тут же получил легкий шлепок по затылку и возмущенный вопль:
- Нечего говорить всякие ругательные слова! Какая еще акустика?
Но оба уже хохотали в голос. Вытирая слезы, выступившие от смеха, Голен спросил:
- Так это все-таки да?
Девчонка вырвалась, убежала и, встав подальше, выдала:
- Ты сам напросился! - и удрала.
А он откинулся в кресле и закрыл глаза, улыбаясь во весь рот.
Она хочет, чтобы он за ней ухаживал? Хитрюга! О, она получит такие ухаживания...!!!
***
Онхельме не спалось. С вечера она заснула, но проснулась среди ночи - и все. Ушел сон. Тогда колдунья решила не тратить времени даром, а пошла в кабинет Мелисандры и засела за книги. К рассвету у нее уже были готовы первые артефакты - накопители, кристаллы, заряженные силой. И еще она нашла в книгах несколько ритуалов, с помощью которых можно было, пользуясь жизненной силой других, пополнять свою силу или накопители. Это, конечно, запретный ритуал, но кого и когда подобные запреты останавливали?
Очень довольная, она направилась к себе, собираясь с утра заняться зачисткой фиордов с берега, но у самого входа в покои царицу встретили трое членов Совета. По их похоронным физиономиям Онхельма поняла, что случилось что-то неприятное.
- В чем дело?
- Государыня, - пролепетал один из них, - Случилось страшное...
- Говорите! Нечего тянуть.
- Государыня... Град выпал на полях... И выпадет еще... Такие черные тучи... Весь урожай погибнет...
Онхельме показалось, что у нее сейчас одновременно разболятся все зубы и даже волосы. Вечно что-то должно мешать ее планам!
Но это было бедствие. Бедствие для страны. А она царица. И эти люди пришли к ней. За помощью. Она видела, что напуганы старики всерьез.
Она царица. И как бы то ни было, это ее страна и ее народ. Это ее обязанность.
Они нуждаются в помощи, они ее получат. А фиорды, в конце концов, могут подождать.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});