Наши воины сражались с мужеством изумительным. Взять хотя бы воздушные тараны лётчиков. За всю войну, за 1418 дней, было совершено более 600 таранов – в среднем по одному в 2-3 дня. А в первый день войны их было 14! В 4 часа 25 минут утра лётчик старший лейтенант Иван Иванович Иванов таранил фашистский бомбардировщик в районе Грановка-Велицк, а в те же минуты сбил тараном самолёт врага в районе Замбрув младший лейтенант Дмитрий Васильевич Кокорев. Первый и сам погиб, второй благополучно посадил свою машину. 22 июня наши лётчики сбили две сотни вражеских самолётов.
Не страшась смерти, сражались до последней возможности взводы, погранзаставы, батальоны, полки, дивизии. 23 июня фашисты были выбиты из города Перемышля, и город несколько суток оставался нашим. Пять дней 41-я стрелковая дивизия отражала натиск пяти немецких дивизий у Равы-Русской. В тех боях 1-я артиллерийская противотанковая бригада уничтожила 42 немецких танка. А Брестская крепость? Её гарнизон, оставшись за сотни километров в тылу у немцев, сражался до последнего патрона и бойца; приковал к себе на несколько недель 20 тысяч немецких солдат с тяжёлыми орудиями и бомбардировщиками… Так проявился на деле ещё один фактор, не учтённый фашистами при подготовке войны против СССР, фактор, который в отличие от фактора внезапного нападения действовал не временно, а постоянно на протяжении всей войны, – массовый героизм советских солдат и командиров.
Участники первых боёв с фашистами к ноябрю 1941 года вывели из строя 750 тысяч захватчиков. Но суть их тяжелейшего ратного труда не только в этой впечатляющей цифре – они дали возможность подготовить к новым сражениям резервы и оборону на новых рубежах.
Люди гибли на войне до последнего её дня. И всё же те, кто воевал в 41-м, вынесли гораздо большую тяжесть, чем воевавшие позже. Прерви на минуту чтение, дорогой товарищ. Подумай о сильных, красивых людях, погибших в первые дни войны. Вечная им слава! Вечная память!..
Всё дальше на восток продвигались вражеские армии. Фашистские генералы ликовали – сбываются их планы. Но они не могли не отметить уже в первые дни, что война на востоке отличается от войн на западе, что молниеносной победы не получится.
Огромная наша страна поднялась на борьбу с врагом. У империалистов за всю историю не было армии сильнее той, что бросил против нас Гитлер. Но никогда за все века не было и у трудящихся такой гигантской силы, как советский народ. С безграничной верой в своего вождя – Коммунистическую партию – советские люди на фронте и в тылу энергично и воодушевлённо исполняли свои новые, военные обязанности. В те труднейшие дни не было ни малейшего сомнения в нашей Победе. И каждый советский человек знал, что если не мы, то никто не остановит фашистов – мы должны совершить подвиг и ради себя, и во имя всего человечества.
С обращением к советскому народу выступил по радио Генеральный секретарь ЦК ВКП(б), Председатель Государственного Комитета Обороны Иосиф Виссарионович Сталин.
![]()
Сталин И. В.
«Целью этой всенародной Отечественной войны против фашистских угнетателей, – говорил И. В. Сталин, – является не только ликвидация опасности, нависшей над нашей страной, но и помощь всем народам Европы, стонущим под игом германского фашизма. В этой освободительной войне мы не будем одинокими. В этой великой войне мы будем иметь верных союзников в лице народов Европы и Америки…»
Гитлер и его дипломаты надеялись, что Советский Союз, подвергшийся нападению, останется в изоляции от других стран мира. Это было ещё одним просчётом фашистов. На деле получилось другое. Героическое сопротивление советского народа звало другие народы к борьбе с фашистами. Правительства двух главнейших капиталистических государств – Англии и США, – тревожась за судьбу своих стран, высказались за помощь Советскому Союзу, за объединение всех антифашистских сил в одной коалиции. В обращении к английскому народу премьер-министр Великобритании У. Черчилль 22 июня заявил: «Никто не был более упорным противником коммунизма, чем я, в течение последних 25 лет. Я не возьму назад ни единого из сказанных мною слов, но сейчас всё это отступает на второй план перед лицом разворачивающихся событий. Опасность, угрожающая России, – это опасность, угрожающая нам и Соединённым Штатам точно так же, как дело каждого русского, сражающегося за свой очаг и свой дом, – это дело свободных людей и свободных народов во всех частях земного шара».
Президент США Ф. Рузвельт сказал от имени своего правительства: «…мы собираемся предоставить России всю ту помощь, какую мы сможем».
Правда, в те же дни американский сенатор Г. Трумэн, ставший в конце войны президентом США, не стыдился говорить и такое: «Если мы увидим, что выигрывает Германия, то нам следует помогать России, а если выигрывать будет Россия, то нам следует помогать Германии, и, таким образом, пусть они убивают как можно больше…»
Но простые люди на всех континентах искренне желали победы советскому оружию. …Затаив дыхание мир следил за схваткой СССР и Германии. А сообщения с фронта шли тревожные…
Наступление немецко-фашистских войск развивалось в соответствии с планом «Барбаросса» по трём стратегическим направлениям. Группа армий «Север» наступала из Восточной Пруссии через Прибалтийские республики на Псков, Ленинград. Группа армий «Центр» – из района восточнее Варшавы на Минск, Смоленск, Москву. Группа армий «Юг» – из района Люблина на Житомир, Киев. Главный удар был нацелен на Москву. С падением столицы, считали фашисты, советский народ будет деморализован, потеряет способность к сопротивлению, и останется только подавить отдельные очаги сопротивления.
Почему, придавая такое значение захвату Москвы, противник не двинулся на неё всеми силами? Зачем ему нужно одновременно наступать на Ленинград и Киев? План «Барбаросса» предусматривал удар трезубцем, а не штыком потому, что на северо-западе и на юго-западе нашей страны стояли сильные группировки советских войск; клин немецких армий, нацеленных на Москву, подвергся бы нашим ударам во фланги и тыл. Были и другие причины для удара трезубцем; одна из них – сразу включить в боевые действия войска Румынии и Финляндии.
…Именно с аэродромов Румынии и Финляндии поднялись на рассвете 22 июня эскадрильи немецких самолётов, взявших курс на наши военно-морские базы – Севастополь, Таллин, Кронштадт, Мурманск. Одни самолёты бомбили корабли, причалы, портовые сооружения, жилые кварталы городов, другие сбрасывали мины у выходов из баз и на фарватерах.
Весь азарт, всю силу вложили фашисты в первый удар по советскому флоту. Однако результаты этого удара были ничтожные. Наш флот на всех морях заблаговременно был приведён в боевую готовность. Огонь зенитчиков с берега и кораблей, противодействие истребителей разрушали атаки вражеской авиации. В первый день войны на Чёрном море мы потеряли только портовый буксир, подорвавшийся на мине. Краснознамённый Балтийский и Северный флоты вообще потерь не имели.
Летние дни длинные, летние ночи короткие. Это было выгодно фашистам. Их самолёты, танки, орудия действовали почти без перерыва круглые сутки. Вражеские армии продолжали движение в глубь нашей страны. Наши войска, не имея ни часа для передышки, отходили. Положение на сухопутном фронте становилось всё сложнее. Это не замедлило сказаться на положении флотов. Военно-морские базы – Таллин на Балтике, Одесса на Чёрном море, Полярный на Севере – оказались под угрозой захвата с суши. Захват Таллина сулил немцам и скорый захват Ленинграда, последнего опорного пункта Краснознамённого Балтийского флота. Гитлеровцы рассчитывали войти в Ленинград в конце июля.
План «Барбаросса» (в его морской части) гласил: «следует… избегать крупных морских сражений». Немецко-фашистское командование берегло свои корабли для действий против Англии. Оно считало, что с нашими флотами справятся сухопутные войска, захватив в скором времени все базы и порты. Фашистские адмиралы предполагали, что советские корабли, лишившись последних баз на Балтике, будут прорываться в Англию или нейтральную Швецию. Для их перехвата были выделены сильные эскадры. Конечно же, немцы имели в виду, что наш флот будет оказывать помощь сухопутным войскам в обороне морских баз, прибрежных городов и побережья. В этих случаях против советских кораблей должна была действовать авиация. Враги возлагали большие надежды на новые неконтактные мины, надеялись закупорить минами все выходы из баз, портов.
