Читать интересную книгу Повелитель молний - Олаф Бьорн Локнит

Он выпрямился, перехватил посох поудобнее, и зашагал вслед за укатившими повозками и всадником на вороном жеребце. Теперь у него имелась подходящая добыча для выслеживания, хотя он немного опасался – как поступит всадник, если заметит его? Всадник, которого близкие знакомые предпочитают называть Забиякой, и Господин – не слишком большие друзья, но и не враги. Впрочем, Забияка считает врагом любого, кто рискнет возразить ему хоть полусловом, и не слишком уважает чужих слуг.

Фургоны пропетляли по шумным улицам Шадизара, закончив свое путешествие возле внушительного вида сооружения, чей архитектор явно вдохновлялся не лучшими образчиками общественных зданий Немедии – множество внушительных колонн, скульптур, фризов, барельефов и обрамленных резьбой широких окон. К сожалению, шедевр зодчества пребывал в довольно запущенном состоянии: облупленные стены, украшенные непритязательными надписями, расставшиеся с руками и носами аллегорические фигуры и наполовину обвалившийся широкий фриз, опоясывающий здание по периметру.

Процессия, обогнув каменного монстра, юркнула в расположенные сзади ворота. Охранявшая их стража производила довольно устрашающее впечатление. Пожалуй, это были первые встреченные Ловцом в Шадизаре охранники, которые не разгильдяйски относились к своим обязанностям. Впустив повозки, они сразу же захлопнули створки, оставив снаружи любопытствующих зрителей и скривившегося от досады Забияку.

– Ага, – повторил державшийся в отдалении человек – не то нищий, не то странствующий проповедник. Он никогда не отличался многословием – ни при жизни, ни теперь. Зато он умел замечать любые мелочи и, расположив их в надлежащем порядке, сделать далеко идущие выгоды. Утвреждали, будто Ловец способен проследить за каплей воды, вытекшей из родника в верховьях Хорота, до ее слияния с водами Закатного Океана, попутно успев раскрыть пару заговоров и перевести зашифрованную рукопись, написанную на одном из забытых диалектов стигийских городов-государств. Ловец не возражал.

Он следовал за Забиякой, подобно ожившей тени, а всадник на вороном коне отнюдь не собирался облегчать ему задачу. Мысленно Ловец порадовался тому, что не испытывает усталости, голода, жажды и жары.

Он терпеливо дожидался, пока Забияка навестит очередной трактир и закончит там свои переговоры. Ждал, пока зингарец расспросит каких-то подозрительных личностей, скармливая им за каждое полезное сведение медные и серебряные монетки. Дольше всего пришлось ждать, когда Забияка исчез за дверями роскошного заведения под названием «Алмазный водопад». Ловец слегка встревожился – не замечен ли соглядатай и не улизнул ли поднадзорный через черный ход. Однако Забияка появился на пороге, вскочил на своего черного зверя и помчался дальше. Как обычно, он не замечал иных прохожих и проезжих, и за ним оставался длинный след из перевернутых корзин, сбитых с ног горожан и несущихся в спину проклятий.

Забияка что-то разыскивал. Что-то или кого-то. Плел свою паутину, разбрасывал деньги, задавал вопросы, шел от одного человека к другому. Ловец неспешно плелся за ним, ни с кем не заговаривая, только всматриваясь и вслушиваясь.

К вечеру вороной жеребец доставил своего хозяина к воротам ничем не примечательного городского дома – в меру зажиточного, в меру охраняемого. Тут Забияку довольно долго продержали под дверями (Ловец ожидал небольшого скандала, но зингарец сумел обуздать свою вечную вспыльчивость) и только затем пригласили внутрь.

Ловец до темноты прогуливался вокруг дома, однако добыча пропала. Видимо, Забияку пригласили остаться переночевать, а может, согласно местным традициям, прирезали во время зашедшего слишком далеко спора (прирезали? Ха! Любой, даже косо посмотревший на Забияку, мигом очутится за пределами мира живых!) Ловец выбрал себе местечко под забором поуютнее, уселся и превратился в одного из городских нищих, ночующих на улице. Сна ему не требовалось, он просто хотел дождаться утра и посмотреть, каких успехов достигнет Забияка.

Он обдумал мысль о том, не перебраться ли через забор дома и не попытаться ли подслушать, о чем будут вестись разговоры. Пожалуй, не стоит. Может подняться шум и его наверняка учуют животные. Звери его терпеть не могли – ни домашние, ни дикие. Старались напасть или начинали истошно голосить. Их маленький умишко не вмещал представления о том, как мертвое может выдавать себя за живое. Ловец не испытывал за это к животным особой неприязни – такими уж они явились на свет. Иное дело, что мелкие существа – мыши, крысы, голуби, вороны, хорьки и прочие – не выдерживали даже соседства с ним. Попытки узнать природу этого свойства и избавиться от него пока оставались без результата.

К рассвету он привычно обнаружил неподалеку от себя с десяток трупиков взъерошенных воробьев и дохлого тощего котенка. Подобрал их и выкинул в ближайшую мусорную яму.

Мимо проходили люди – они увлеченно рассуждали о будущих казнях, которые совершались сегодня на одной из городских площадей. Ловец сидел неподвижной горкой грязного тряпья, выжидая, и его терпение вознаградилось: Забияка выехал из ворот в сопровождении нескольких человек и отправился вниз по улице. Судя по подобострастному поведению его спутников, зингарец уже успел завоевать себе определенный авторитет – своим нравом или деньгами.

Ловец задумчиво покивал укрытой капюшоном головой, поправил скрывавшую лицо повязку и решил, что Забияку можно пока оставить в покое. У него своих забот хватает.

Этим днем многим торговцам редкостями, особенно старинными рукописями и свитками, нанес визит человек в толстом коричневом плаще, таскавший с собой массивный дубовый посох. Незнакомец тщательно прятал лицо – то ли болел чем, то ли старался остаться неузнанным – щедро платил за ответы на свои вопросы, задаваемые хрипловатым, надтреснутым голосом, и, как заметили некоторые лавочники, от него пахло. Не сказать, чтобы неприятно – эдакий аромат чуть подвявшей корицы или слежавшейся кожи.

К вечеру Ловец понял, что на него взвалили почти невыполнимую задачу. Это придавало заданию дополнительный, азартный интерес. Еще он узнал несколько имен людей, к которым можно обратиться для ускорения поисков, однако ему посоветовали помнить в общении с этими людьми об осторожности и том, что обман здесь почитается за правило, а не за исключение.

В числе прочих ему назвали неких молодых людей – Хисса и его напарницу-приятельницу Кэрли. Говоривший заверял, что парочка, само собой, жуликоватая, но упорная и, если им как следует заплатить…

Хисс и Кэрли, как выяснил Ловец, жили где-то в квартале Нарикано и частенько посещали таверну «Цветок папируса», что находится неподалеку от самых больших книжных лавок Сахиля. Там они заключали договоры и обмывали удачные сделки.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});