Читать интересную книгу Эпоха Обамы. Наши интересы в Белом доме - Александр Терентьев

В результате египетские власти завели несколько уголовных дел против иностранных граждан, в числе которых оказался Сэм Лахуд – руководитель Международного республиканского института – одной из самых влиятельных американских организаций, работающих в Египте. Это уже не понравилось американскому Госдепу, который потребовал, чтобы военный совет не мешал свободе передвижения граждан США, пригрозив в противном случае лишить египетских генералов ежегодного пособия размером в 1,3 млрд. долларов. Два известных лоббиста – Роберт Ливингстон и Тоби Моффет – заявили, что не будут более отстаивать интересы Египта в американском конгрессе. Тогда же был принят законопроект, согласно которому дальнейшая помощь этому государству была обусловлена достижениями Военного совета на пути к демократии.

На Западе все чаще говорили о том, что Египте нужно ставить на «Братьев-мусульман», которые являются вполне цивилизованной организацией. Как признался сотрудник Госдепартамента Ласло Тот, американские спецслужбы еще за год до арабской весны тесно сотрудничали с «братьями». Западные политологи все чаще говорили о том, что из террористической экстремистской группы они якобы превратились в светскую организацию, отказавшуюся от насилия и преследующую исключительно социальные и просветительские цели. Директор службы национальной разведки США Джеймс Клаппер утверждал, что участие в политическом процессе в Египте позволит Соединенным Штатам окончательно приручить «братьев» [594] . «Это верующие люди с гражданской позицией» [595] , – резюмировала The New York Times. И тех чиновников и дипломатов, которые не были согласны с таким определением, постепенно выживали из Белого дома и Госдепартамента.

Еще в начале апреля 2011 года с благословения Соединенных Штатов в Египет прибыл духовный лидер «Братьев-мусульман» шейх Юсуф Кардави, который долгие годы проживал в изгнании в Катаре. Американские спецслужбы уверяли, что это человек весьма умеренных взглядов, «арабский просветитель, отстаивающий демократические принципы». И то, что шейх призывал исполнять нормы шариата и ввести религиозную полицию нравов, американцев не смущало. Ведь на кону была ключевая держава арабского мира, в которой «Братья-мусульмане» – самая влиятельная политическая сила. «Бессмысленно ставить на старых генералов во главе с Тантави, – говорилось в исследовании Stratfor, – они давно уже выжили из ума. И обойдя сейчас вниманием египетских исламистов, Америка рискует потерять ключи от Ближнего Востока. Политики в Вашингтоне должны согласиться с известным изречением: король умер, да здравствует король!» [596]

В первом туре президентских выборов, который состоялся 23 мая 2012 года, победу одержал представитель «братьев» Мухаммед Мурси. Инженер по профессии, он получил образование в Америке и несколько лет даже преподавал в Калифорнийском университете. Он имел опыт законотворческой работы – с 2000 года несколько раз избирался в парламент в качестве независимого депутата. Во время предвыборной кампании Мурси обещал провести реформу коррумпированных институтов власти, поставить государство «на исламские рельсы» и добиться широкого применения норм шариата. В Египте говорили, что у «Братьев-мусульман» огромные финансовые возможности. Ведь помимо тех средств, которые они получали от олигархов, симпатизирующих исламским идеям, значительные финансовые вливания шли из стран Персидского залива. Арабские нефтяные монархии опасались экспорта революции и, по слухам, заключили сделку с «Братьями», которые в обмен на финансовую помощь отказались от пропаганды своих идей в соседних государствах.

Как бы то ни было, военные рассчитывали на победу своего кандидата бывшего командующего ВВС Египта и последнего премьер-министра в правительстве Хосни Мубарака Ахмеда Шафика. «Потерпев поражение на парламентских выборах, – писала The Washington Post, – военные не уступят так просто президентское кресло. Ведь речь идет не только о потере политического влияния. Армия опасается, что «Братья» замахнутся на их привилегированное положение в экономике страны» [597] .

Западные журналисты связывали огромные надежды с президентскими выборами в Египте. «Эти выборы станут финальной точкой в процессе перехода от авторитарного военного режима к демократически избранному гражданскому правительству» [598] , – писал обозреватель The New York Times. «Египет – первая страна, пережившая «арабскую весну», которая продемонстрирует миру свою историю успеха» [599] , – вторил ему корреспондент журнала The Time. Что ж, продемонстрировал, и история эта впечатлила многих. Накануне второго тура выборов 16 июня 2012 года Конституционный суд Египта принял решение о роспуске парламента, войска окружили здание, где заседали депутаты-исламисты, а Высший военный совет Египта возложил на себя законодательные функции. «В мировой истории, – писал The Spectator, – этот сюжет повторялся не раз. Вспомним, как наполеоновский генерал Мюрат разогнал Совет пятисот, прокричав своим гренадерам: «Вышвырните-ка отсюда всю эту публику!» Приходит на ум и легендарная фраза матроса Железняка, сказанная им во время разгона Учредительного собрания в России: «Караул устал» [600] .

Египетские генералы получили право арестовывать и держать за решеткой людей без санкции суда и создали собственную конституционную комиссию (Конституционное собрание, в котором доминировали исламисты, было распущено вслед за парламентом).

Военный Совет ввел в действие свод «переходных» конституционных законов, согласно которым армия наделялась практически неограниченной властью: ей было поручено формировать бюджет, объявлять войну и накладывать вето на те положения конституции, которые «противоречат высшим интересам страны». Кроме того, что немаловажно, военные получили иммунитет от судебного преследования. Президент же, который должен был, по идее, играть ключевую роль в египетской политике, лишался практически всех полномочий. Функции главнокомандующего передавались руководителю Военного совета фельдмаршалу Тантави. Был учрежден Национальный совет обороны, которому предстояло стать главным органом исполнительной власти. Предполагалось, что в него войдут 17 человек (11 из них – высшие военные офицеры). И хотя возглавить совет должен был вновь избранный президент, решения планировалось принимать большинством голосов.

«Президент без власти» [601] – гласил заголовок первополосной статьи, опубликованной в оппозиционной газете «Аль-Шурук» сразу после выборов, на которых победу одержал Мурей. Комментарии в интерненте были полны сарказма: по степени влияния на внутриполитическую жизнь страны египетского президента сравнивали с английской королевой. «У него не будет никаких пономочий и будет множество обязанностей, а это означает, что его ждет провал, – утверждал один из лидеров салафитов Надер Бакар. – Военный совет блестяще разыграл свою партию, вынудив исламистов бороться за кресло, на котором уже заранее лежат острые кнопки» [602] .

Да, в общем-то, военные этого и не отрицали. Лидер государства, избранный по старой конституции, говорили они, после принятия нового основного закона вынужден будет «уйти на пенсию». «Это будет президент на час, – заявлял глава военного консультационного совета Самех Ашур, – и не важно, понимает он это или нет» [603] .

И хотя, вступив в должность, Мурси пообещал пересмотреть Кэмпдэвидское соглашение с Израилем и наладить отношения с Ираном, большинство экспертов были убеждены, что дальше обещаний он не пойдет и вскоре превратится в марионетку в руках Военного совета. Любопытно, что после того как были объявлены результаты выборов Мурси покинул ряды «Братьев мусульман», чтобы стать «президентом всех египтян». Конечно, это не означало, что он порвал с движением, просто ему нужно было как-то отблагодарить военных, которые ради сохранения стабильности смирились с поражением своего кандидата.

Любопытно, что «Братья-мусульмане» вели себя миролюбиво и не лезли на рожон. Даже после того как генералы узурпировали власть в стране, лидеры исламистов не раз подчеркивали, что «благодарны армии за то, что она в течение года защищала революционные идеалы и обеспечивала переход к демократии». А Мохамед Мурси за несколько дней до выборов, когда парламент был уже разогнан, объяснялся в любви военным. И хотя либералы обвиняли Военный совет в «бонапартизме» и уверяли, что Египет повторяет опыт Алжира, где после победы исламистов на выборах местная хунта распустила парламент и установила военную диктатуру, «братья» предостерегали граждан от нежелательных ассоциаций. «Не стоит забывать, что в ходе гражданской войны в Алжире погибли 150 тысяч человек, – говорил экс-спикер парламента Саад аль-Кататни, – и Египет ни за что не повторит алжирский сценарий, поскольку мы будем использовать только легальные методы борьбы. В 80-е и 90-е годы радикалы-салафиты прибегали к насильственным методам, однако «братья» давно от них отказались» [604] .