Читать интересную книгу Власовщина. РОА: белые пятна. - Виктор Филатов

Об этом они узнали только в лагере военнопленных в Аугсбурге, куда их перевели…" Тот же Пэч заявил Малышкину: "Власовские дивизии… могут сдаться. Они будут рассматриваться как немецкие военнопленные…"

Заметьте, не дивизия, а "дивизии". Сказано это было, когда Германия уже капитулировала.

Гитлеровцы в 1942 году себе в актив записали в качестве "русских военнопленных" всех гражданских, и не только мужского пола, в возрасте от 15 до 60 лет; союзники до сих пор хвастаются, будто они взяли в плен "сотни тысяч русских" и, бедненькие, не знали, что им делать с "этими русскими". Во-первых, ложь, будто им кто-то из власовцев сдавался; во-вторых, они "забывают" уточнить, когда появились у них русские военнопленные – после апреля 1945 года, то есть после войны, в оккупированных ими "зонах". В концлагеря они загнали даже тех, кого немцы в них не держали, – "остовцев", русских, которых немцы использовали в промышленности и сельском хозяйстве. Неудивительно, в смысле свирепого опыта колонизаторов, немцы в сравнении с англичанами и американцами – мальчишки.

Не могут союзнички и сегодня объяснить той русской стойкости и того русского героизма, которые они проявили, сражаясь на Западном фронте. В отместку они придумали такую байку, которая должна, по их мнению, объяснить и героизм и стойкость русских в бою с американцами и англичанами. Байка эта, в общем-то, ничем не отличается от баек Геббельса, когда ему пришлось объяснять немцам и битву под Москвой, и битву под Сталинградом, и битву на Курской дуге, короче – драп на Запад. Русский-де, "фанатичный азиат", мол, русского в бой гонит НКВД, мол, за спиной у него убийцы из заградотрядов, мол, из-за страха попасть в штрафбат, в Сибирь, на Колыму, в солженицынский ГУЛАГ и пр. чепуха. Ну, не может русский быть патриотом, он может быть только дрожащей от страха тварью.

Байка союзников по поводу истоков героизма власовцев на Западном фронте состоит в так называемой "насильственной репатриации". На эту байку крупно поработал и "наш" гулаговец Солженицын. Он буквально упивался этим "сюжетом" в своих многотомных опусах. И так и не понял до сих пор, о каких событиях он кропал свои антихудожественные интернациональные тома.

Смысл байки в том, что союзники якобы "совершили роковую ошибку" "по неведенью", "по незнанию", "по коварству Сталина", "по вероломству и кровожадности НКВД" и т.д. и т.п. – полный набор геббельсовских штучек. 28 апреля 1942 года Геббельс издал приказ о том, что "следует как можно шире демонстрировать примеры людоедства и жестокостей большевиков", то есть русских.

"Роковая ошибка" заключается якобы в том, что союзники, начиная боевые действия на Западном фронте, взяли и сдуру пообещали русским, власовцам, возвратить их после Победы домой, в СССР. А власовцы, оказывается, так боялись возвращения домой, что готовы, оказывается, были от страха перед Сталиным погибнуть в бою против союзников, только бы те после победы не вернули их Сталину, а значит – в Сибирь, на Колыму, в "подвалы СМЕРШа" и т.д. Эту байку американцы и пр. рассказывают на Западе, а теперь и у нас в России по сей день, словом, опять русский – тварь, дрожащая от страха. Правда, по недосмотру цензуры один "либерал" 3 октября 1944 года, А-Дж. Каммингс, написал в своем репортаже из Европы, а газета тиснула, что "за исключением одного-единственного человека все эти русские… рвутся назад… на родину" ("Ньюс хроникл"). Простим Каммингсу "эти русские", так там у них принято говорить о нас: "эти русские", "эта страна"… Позже таких "проколов" на Западе уже не было.

Этот Бетелль большой дока выдавать черное за белое и обратно, впрочем, иногда мне кажется, что они "там" по-другому и помыслить не могут, но до чего же все это выглядит примитивно. 28 мая 1944 года британский посол в Москве Арчибальд Кларк Кер послал на имя наркома иностранных дел В. Молотова письмо:

"Многоуважаемый господин Молотов. Как я узнал из Лондона, главный Англо-Американский Объединенный штаб обладает сведениями, показывающими, что значительные силы русских вынуждены вместе с немецкой армией сражаться на Западном фронте. Верховное командование Экспедиционными войсками союзников считает, что следовало бы сделать заявление с обещанием амнистии этим русским или справедливого к ним обращения при условии, что они при первой же возможности сдадутся союзным войскам… Сила такого заявления заключалась бы в том, что оно побудило бы русских дезертировать из немецкой армии. В результате немцы стали бы с большим недоверием относиться ко всякого рода сотрудничеству с русскими".

"В конце своего письма, – пишет Бетелль, – посол высказал мнение, что такого рода заявление имело бы наибольший эффект, если бы оно исходило от самого Сталина".

Письмо, в общем-то, идиота или рассчитанное на идиота. Выше мы уже говорили о всеевропейской провокации англичан и американцев против русских на территории "Великого рейха": призвать "русских дезертировать из немецкой армии" – значит поставить их всех к стенке под немецкие пулеметы. Но не только это. Сталин с помощью генерала Власова создал Западный фронт против англичан и американцев, с целью сорвать их сговор с немцами (и не допустить нас даже в Польшу), а Кер Сталину предлагает, чтобы Сталин заставил "этих русских дезертировать к англичанам", а союзнички тем временем, как посуху, прошли бы парадным маршем до Бреста, до Перемышля, на "русскую границу 1939 года", пока мы будем обливаться кровью под Овручем.

Написал, значит, Кер послание Молотову и ждет ответа. В это время Николае Бетелль изгаляется на страницах своей книги и про "сталинскую Россию", хотя непонятно, почему не "сталинский СССР"? и про "тоталитарное государство" наше, и про то, что "Советский Союз закрытая страна", и про "тайную полицию", и про "классического диктатора Сталина", и о том, что ведь трудно было представить, чтобы отряды американцев или англичан сражались на стороне немцев" [186], ну и, конечно, про "аппарат МВД", одним словом, "полив" по полной антирусской схеме.

Ровно через три дня Кер получил ответ Молотова:

"Согласно информации, которой располагает советское руководство, число подобных лиц в немецких вооруженных силах крайне незначительно и специальное обращение к ним не имело бы политического смысла. Руководствуясь этим, советское правительство не видит особой причины делать рекомендованное в Вашем письме заявление ни от имени И.В.Сталина, ни от имени советского правительства".

Очень не нравится Бетеллю это письмо Молотова. Он подает его в своей книге, держа нас при этом за идиотов, лицемеров и "людоедов", как Геббельс. А как прочитывается этот ответ по-русски? Молотов пишет, что "число подобных лиц в немецких вооруженных силах крайне незначительно". А как, спрашивается, он должен был написать англичанам и американцам в тот момент? Выложить численность армии генерала Власова на Западном фронте до последнего солдата? Может, и расположение огневых точек указать? Но это все равно, как если бы допустить абвер до сейфов Жукова перед сражением на той же Курской дуге. В том-то и был весь смысл, что Сталин расставлял союзникам и немцам капкан на пути их сговора, который они к тому времени уже вероломно и предательски учинили против нас. Обратиться Сталину к власовцам с призывом сдаваться в плен союзникам – это все равно, как если бы он, вместо приказа № 227 "Ни шагу назад!" под Сталинградом издал приказ: "Всем стройными колоннами – в плен к немцам!" Западным фронтом, как и Восточным, руководил один и тот же Верховный Главнокомандующий, потому ему и было дано народом звание "генералиссимус".

Вспомним, что через день после этого исторического свидания Власов – Гиммлер, 17 сентября 1944 года, в Саммеринг прибыл от немецкого генерал-майора Нидермайера, "командующего добровольческими отрядами на западе", обер-лейтенант Гансен. Он записал в своей записной книжке:

"…Это все, что мы знаем о судьбе наших частей: остатки 2-го полка, состав основной дивизии, около ста человек, находится восточнее Бельфорта. Казачьи отряды 403 и 454, как и северокавказский 836-й батальон, численностью в 600- 700 человек – тоже около Бельфорта. 2-й полк северокавказского легиона численностью в 375 человек – севернее Кайзерштула. Остатки армянского легиона, приблизительно 300 человек – там же".

"Страшные события! Мы больше не руководим происходящим. Все ухудшающееся положение на фронте грозит безнадежностью. 809-й армянский батальон уничтожен. 159-я и 711-я пехотные дивизии должны были бы все еще иметь по одному армянскому батальону… В донесениях – полная неразбериха. В Саммеринг (около Кобленца) прибывают отдельные добровольцы, узнавая, что мы здесь находимся. Их сообщения говорят о полном хаосе на фронте. Если не произойдет какое-нибудь чудо, то добровольческие части обречены на полную гибель…"

"Страшные события!" – вопит этот обер-лейтенант. Они страшны тем, что немцы разбежались по уговору с союзниками, но обер-лейтенанту знать подноготную этих событий не дано, потому он и вопит – "Страшные события!… Добровольческие части обречены на полную гибель".