— И какая у неё будет цена? – Я стиснула зубы.
Перед глазами мелькали секунды.
— Мир… между нами… Усмири свою гордость, Айе Ллиа Шшэсаэль.
Так он назвал Ллиошэса?
Вспышка на кончиках пальцах была настолько нестерпимой, что, кажется, я тихо застонала, поминая зиму, снег и всех магов в купе по бабушке, матушке, батюшке и прочим родственникам и уродственникам.
— Тьма, — выругался Ллиошэс и зашипел.
— Принеси её… ко мне… помогу, — откликнулся Стужа, — об остальном мы договоримся сами…
Кажется, сквозь сомкнутые веки пробился свет. Кажется, руки тряслись так, что ходили ходуном. Я не увидела – всем телом ощутила его приближение. И его, и эмиссара Метели – ректор колол холодом.
И именно ректор накрыл мои ладони своими, забирая из них чужую и слишком сильную сейчас для меня магию.
— Лограт, шкуру с тебя спущу, — слышалось сквозь дрожь яростное шипение. Моя ж ты змеюченька…
Ой, я что, сказала это вслух? Судя по шокированному молчанию – да. Впрочем, мне можно. Я вообще болею, а когда девушки болеют – они имеют право на некоторые причуды. Меня подхватили и прижали к горячему телу.
— Один раз – и я у вас-с, — прошипели у меня над головой, — у вас-с в голове, маленькие, надоедливые, глупые смертные. А теперь зарубите на своих носах… Слушайте меня внимательно, я не люблю повторять дважды. Когда повторяю дважды, я расстраиваюсь. Когда расстраиваюсь – летят чьи-то головы. И не только головы. Я понятно объясняю? Хорош-шо. Этот материал усвоили.
Я никогда не слышала от Ллиошэса Норитэли такого тона. Страшного. Нежного. Смертельно ласкового и заботливого. До такой степени, что эта забота ложится валуном на плечи и душит, душит, душит…
— Так вот, — меня перехватили крепче, — мое не трогать. Я внятно объясняю? Это моя жена, — кажется, меня приподняли.
Глава 19.4.
Принюхались, зарылись носом в мои волосы, что-то тихо урча про себя. До затуманенного разума слова долетали с трудом. Мои руки бережно сжимала сильная когтистая ладонь моего личного чудовища.
— Её нельзя обижать. На неё нельзя косо смотреть. Её нельзя обсуждать. Про неё нельзя говорить дурно. Тому, кто попытается причинить ей боль и выместить на ней злость или какие-то свои другие мелкие фантазии… я дам отличный совет, — продолжил страшный и нежный голос, — закапывайтесь, — казалось, все вокруг покрылось холодом.
Голос выцвел, став совершенно ледяным.
— Берите лопату – и закапывайтесь сейчас. Тогда, может быть, мне будет лень тратить время на то, чтобы вас откопать. Но это смотря как глубоко закопаетесь, и…
— И если здесь найдутся идиоты, которые не вняли словам хранителя Мира, деймара королевской семьи и основателя династии — пусть пеняют на себя. Отправим вашим родным урночки с вашим прахом. За их счет, — добавил ректор Метель.
Кто-то тонко запищал.
— Переход готов? – Отрывисто спросил Ллиошэс.
Я плыла на теплых волнах.
— Да, — ответ эмиссара Метели донесся с некоторым опозданием.
Кажется, я даже приоткрыла глаза. И увидела перед собой багряную прядь волос. Меня несли куда-то вперед-вперед-вперед… прямо по пугающе пустынному и почти прозрачному ледяному туннелю. Причём перемещались мы с такой скоростью, что все вокруг сливалось в одно.
— Куда мы идем? – Боль притихла где-то на задворках. Если я жива и даже что-то шиплю, возможно, все не так плохо?
— Скоро будем на месте. Ты уже там была, Дайана, — в свете тоннеля лицо эльфа крови казалось серо-синим.
— Это Айшэл, — выгораживать идиотку я не собиралась, — она что-то сделала со своей магией, но так, чтобы та не причинила вреда напарнику, а только мне…
— Я с Метели ещё сниму голову. Всей Академией проморгать малолетнюю пигалицу с кровью снежной нечисти, которая пошла в разнос от собственной непомерной жадности и привычки получать желаемое…
Когти ласково почесали меня у виска.
— Скоро будем на месте. Больше больно не будет, — пообещали мне на ушко.
Вскоре движение замедлилось. Мне было страшновато и в то же время – любопытно. Наверное, я не до конца понимала опасность, которой подверглась. О чем-то по-настоящему серьезном даже мысли не возникло. Как будто бы одно присутствие Ллиошэса Норитэли служило гарантией моей неприкосновенности.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Блеснул серебристый свет. И мы вышли прямо у дверей того самого главного зала в Храме силы. Того, где лежал саркофаг со спящим эмиссаром и стояла очень скромная статуя одного ужасно скромного эльфа крови – в полный рост. Висеть на ней было довольно удобно…
Что за глупые мысли?
— Ну, здравствуй, Стужа, — шепнул холодный голос над моим ухом.
Меня поднесли прямо к саркофагу. И да, я самолично видела, как высунувшиеся было из каких-то щелей местные охранные заклинания поджали «хвосты» и убрались обратно.
Уж они-то точно знали, что связываться с Вечным принцем – себя не любить.
Спустя несколько секунд передо мной возникло бледное совершенное лицо с серебряным изломом бровей, закрытыми глазами, тонкими губами и заостренным носом. Камень в груди Стужи все так же мерно мерцал, рана оставалась все такой же застывшей во времени. Но… как будто слегка затянувшейся по краям.
«Иди сюда, девочка»…
Его голос звучал отчетливо, как шуршание поземки по дорожке.
Меня сгрузили прямо на грудь эмиссару. И ревниво придержали когтями. Вернее, это я могу фантазировать о ревности, а что там испытывал Ллиошэс…
«Он не ревнует только потому, что видит все твои чувства насквозь, девочка. Довольно смешно, что вы столько всего чувствуете. И как это вас не утомляет?» — Прозвучал голос Стужи.
Все такой же холодный и лишенный даже проблеска эмоций.
«Не думал, что тот, о ком столько рассказывали мои собратья, станет столь мягкотелым… Он не скажет правды, но скажу я. Та магия была концентрированным ядом. Хуже проклятья, она была нацелена на одно – убивать. Но с отступницей-нечистью разберутся мои собратья. А теперь решай, девочка, хочешь ли ты жить – и все же принять мою силу – или предпочтешь гордо погибнуть?»
Нет, если вопрос стоит так…
Почему-то страха сейчас не было. Только какое-то смутное сожаление, что не успела оторвать дурную голову Айшэл раньше, чем она натворила глупостей. Но кто же знал! Всякого я могла ожидать, за Моэри боялась, но кто знал, что за себя бояться надо было!
Глава 19.5.
— И чем мне грозит ваша сила? – Спросила мысленно.
— Особенно ничем, — равнодушно бросил Спящий, — ты можешь принять её, а можешь и отвергнуть. Я не ведаю, как смертные примут мою магию. Но ты уже взяла частицу – и жива. Чем сильнее свяжу тебя с собой – тем быстрее проснусь. Ты, сама того не зная, приведешь ко мне того, кто меня пробудит. А следить за миром твоими глазами интересно…
— И это все? – Как-то мне не верилось.
Эмиссар был холодным и жестким и лежать вот так на нем и пялиться на прозрачную мерцающую кожу было не очень уютно.
— Что ещё тебе надо? – Возникло ощущение, что надо мной потешались. – Я не дам тебе великой силы, не превращу в монстра, не заставлю стать рабом моего народа. Зачем мне это? Скучно. Надоело. Решай живее. Да или нет.
— Дайана, — я не сразу поняла, что голос Ллиошэса звучит наяву, — не соглашайся ни на какие предложения этого... этой залежавшейся мумии. Сам с ним поговорю… попозже.
Тонко-тонко зазвенели своды Храма.
— Решайся. Или мне надоест ждать. А потом станет поздно. Не так много у тебя времени. Да, деймар виртуозно вывел яд из твоей крови, но некоторые повреждения нельзя так просто залечить. Полежать в одном гробу – не совсем то лекарство, которое тебе требуется. – На полном серьезе заметил эмиссар. — Сила снегов в твоей крови.
Выражение лица Спящего не изменилось. Но мне почему-то казалось, что он улыбается. Холодно. Криво. Как умеет. Нужно было бояться его. И я опасалась. И в то же время понимала – он кристально честен со мной. Да, кое-что утаивает. Но так ли много у меня вариантов?