— Твой мальчик это и за год не прочитает, если его вообще научили читать, — она знала, что он рассердится, но не могла молчать.
— А это не книги. И для Байри здесь только нотная тетрадь, — тёмно-зелёная с серебристыми листьями, превращающимися в ноты, она действительно напоминала книгу. — Вот это для Хидори, он будет записывать здесь новые слова языка Аин или свои мысли, — Эридан показал ей блокнот: на обложке над рекой восходило солнце. — А этот…
— Всё, хватит, плати — и пойдём отсюда! — перебила его Ливора.
Эридан заплатил за свои покупки и ещё раз поблагодарил продавца.
— Вы нашли всё, что хотели? — улыбнулся господин Инсоли.
— Кроме одного подарка. Это для девушки с серыми глазами, она бывала у вас.
— Помню-помню, она особый покупатель. Вы тоже.
— Благодарю…
— И вам спасибо за покупки. А что касается той девушки… Я думаю, выйдя из моего магазина, вам лучше повернуть налево.
— Я запомню это, — с лёгким поклоном произнёс Эридан.
Он толкнул дверь, и колокольчик снова зазвенел.
— Куда мы идём? — проворчала Ливора. — Главная улица справа.
— Продавец посоветовал идти налево.
— А если бы он посоветовал раздеться и прыгнуть в реку?
— Кажется, это не понадобится, — с улыбкой сказал Эридан, подходя к старичку, сидящему в тени под деревьями на тонкой соломенной подстилке. Перед ним лежали морские раковины. Дальше Ливора ничего не поняла, потому что Эридан говорил по-хатисски.
— Здравствуйте, эти раковины из Моря?
— Да, сынок, они настоящие. Мой дед собирал… Тогда ещё было Море.
— Я бы хотел купить вот эту.
— Конечно, какую хочешь, сынок.
Тут Эридан заметил, что старичок был слеп.
Раковины продавались разные: от крохотных, словно домик улитки, до больших, в которых слышно море. И в протянутую морщинистую руку можно было положить любую бумажку или монетку.
Эридан достал кошелёк, вынул всё, что там было, и отдал старичку.
— Они все этого не стоят… — испуганно пробормотал дедушка.
Он молча закрыл протянутую руку, взял раковину и пошёл.
На обратном пути Ливора не произнесла ни слова. Теперь каждый километр был самоубийством.
— Ты придёшь вечером? — спросила девушка, когда они вернулись.
— Конечно, — губы тронула чуть рассеянная улыбка.
Ливоре показалось, что он вернулся ко всем: к Ниа, Солусу, Хидори, — и только она по-прежнему была одна.
***
Ниа дочитала главу и посмотрела в окно. Небо зажигало звёзды, лунный свет рисовал на полу странные узоры. Раздался стук в дверь.
— Открыто!
Он быстро вошёл, сел рядом с ней и поцеловал в щёку.
— Я соскучился, — в голосе был детский упрёк.
— Я тоже, — улыбнулась Ниа.
— Это для тебя, — он достал из-за спины большую раковину.
— Ой! Это же… Вот здорово! А в них, правда, можно услышать море?
— Попробуй.
Она приложила раковину к уху и прислушалась. Тихий, печальный шум… Моря уже не было, но его эхо всё ещё жило здесь — вечность, выраженная в звуке.
— Спасибо, — она осторожно коснулась светлых волос.
В голубых глазах взметнулись волны. Ниа всегда боялась мгновений, когда становилась слишком похожей на Сорору. Девушка знала, именно ради них Эридан общается с ней, но они же причиняли ему самую страшную боль.
Поднявшись, Ниа положила раковину на полку. Перекладывая книги, она нечаянно столкнула с полки небольшую коробочку, перевязанную лентой. Эридан поднял её.
— Что это? — он повернул коробочку, чтобы лучше разглядеть под обёрткой тонкую ручку, чёрную с серебристыми нитями.
— Подарок на Новый год, — сказала Ниа, глядя в сторону.
— Почему ты его ещё не открыла?
— Я его ещё не подарила…
— А… — протянул Эридан.
Она положила ручку рядом с раковиной:
— Может, в следующий раз…
Были темы, о которых она запрещала себе думать. В этом очень помогала работа. Во вторник её было столько, что вечером осталось сил только немного посидеть с Эриданом и пролистать материалы к занятиям. А в среду Рои первый раз пошла в школу. Ниа ужасно волновалась: за год выучить весь албалийский невозможно, девочке будет многое непонятно, и потом она не знала, как отнесутся к Рои её преподаватели. После занятий она побежала вниз. Рои стояла у окна, из-за плеч виднелся огромный рюкзак.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Ну, как?
Рои нарисовала руками огромный круг и прижала ладони к сердцу.
— Я так рада, — Ниа обняла девочку.
Дальше они заговорили на языке Рои.
— Очень интересно! Я столько узнала!
— Молодец! Трудно было?
— Да, много непонятных слов, я просто писала, что слышала.
— А домашнее задание задали?
— Да! Очень большое! Ты мне поможешь?
— Конечно! Пообедай, а потом приходи ко мне.
Они до вечера читали длинные параграфы, решали задачи. От бесконечных: «Поезд выехал из точки А в точку Б…» — рябило в глазах, но Рои старательно выводила каждую цифру. Когда она поставила последнюю точку, было почти восемь.
— Устала? — улыбнулась Ниа.
— Немного. Но это же первый раз, потом будет легче, да?
— Конечно… Чем собираешься заняться?
— Пойду к Байри, он, наверное, уже закончил делать домашнее задание. Спасибо тебе огромное! — девочка обвила её шею руками и поцеловала.
— Не за что!
Рои ушла, оставив в сердце своей учительницы тёплого солнечного зайчика. Ниа несколько минут задумчиво улыбалась, потом схватила кофточку и побежала на улицу.
Деревья, подсвеченные садящимся солнцем, бесшумно роняли пожелтевшие листья. Ниа собрала несколько и свернула на маленькую аллею. По ней шли двое. Услышав звук шагов, они обернулась.
— Здравствуйте, — сказала Ниа, прижав листья к груди.
— Привет! — Эридан подошёл к ней. Солус остался стоять.
— Извините, я не хотела мешать…
— Да кому ты мешаешь? — беззаботно рассмеялся Эридан. — Погуляешь с нами?
Конечно, ей хотелось побыть с Эриданом, но Солуса её компания, наверное, не слишком бы обрадовала.
— Я… это… — она робко подняла глаза на Солуса, пытаясь оценить, насколько ему неприятно сейчас её присутствие, но он смотрел в другую сторону.
— Ну, пожалуйста! У тебя ведь есть немного времени!
— Есть…
— Ура! — он почти поставил её между собой и Солусом. — Теперь полный порядок!
Ниа улыбнулась про себя: порядок был только в его жизни, но он, как обычно, не замечал этого.
— Как дела у Рои? Понравилось в школе? — спросил Эридан, радостно шагая по старым камням.
— Очень понравилось! Но ей тяжело — столько новых знаний и много незнакомых слов. Пока переведёшь задание… А в задачах по математике такие длинные условия — настоящие рассказы…
Солус вдруг сбился с шага. Ниа замолчала.
«Что ты такое говоришь? Математика! Об этом же нельзя… Господи, какая глупая! Надо что-то придумать…» Но в голову ничего не приходило, и только по сердцу разливался давящий холод.
— Раковина, — выговорила она, наконец. — Эридан рассказывал? Он привёз мне из Сайфа раковину. Настоящую! В неё слышно море. Я никогда не видела моря. Наверное, оно красивое… и… волны и… песок… — последнее слово она произнесла совсем жалобно.
— А по телевизору? — спросил Эридан.
— Что? — не поняла Ниа.
— По телевизору в Лабрии фильмы о море не показывают?
— Фильмы? — она задумалась, на лбу собрались морщинки. — Кажется, не показывают. Если бы показывали, я бы обязательно запомнила. Вообще у нас редко можно увидеть иностранные фильмы, — заметила она с некоторым удивлением, — а в Лабрии моря нет.
— Вот, держи! — Эридан нагнулся и поднял с земли большой лист.
— Спасибо! — улыбнулась Ниа. — Красивый… В школе на уроках рисования мы клали такие на бумагу, обводили карандашом, а потом раскрашивали акварелью. Или засушивали между страниц в толстых книгах. Через несколько лет, бывало, откроешь какую-нибудь, а там кленовый листик и прядь детских волос. Папа всегда прятал мои волосы в свои любимые книги…