Советское правительство не сомневалось в намерениях Гитлера, так в 1934 г. К. Радек замечал: «мы знаем, что Версаля больше не существует. Вы не должны представлять себе, что мы окажемся настолько глупыми, что попадем под колеса мировой истории. Мы знаем кое-что о германских возможностях вооружаться. Политика СССР заключается в том, что бы продлить мирную передышку»1357. Еще несколько лет, и Россия могла бы быть недостижима.
Даже ее существующая мощь оказалась неприятным сюрпризом для фашистского руководства. Так, всего через месяц после вторжения в Россию, Геббельс отмечал: «Большевики дерутся упорно и упрямо, но их наступлению не хватает решающего размаха. Это ведь славянский народ, который при решающем столкновении с германской расой всегда терпит поражение… Впрочем, в Ставке фюрера о положении судят чрезвычайно оптимистично… Открыто признают, что ошибочное приблизительное определение советс кой боеспособности ввело нас в некоторое заблуждение. Большевики все же оказывают более сильное сопротивление, чем это нами предполагалось, и прежде всего, они располагают материальными средствами в большем масштабе, чем мы себе представляли»1358.
Спустя еще полмесяца в словах Геббельса уже слышна тревога: «Фюрер подробно описывает мне военное положение. В прошедшие недели положение было очень критическим. Мы серьезно недооценили советскую боеспособность и, главным образом, вооружение советской армии. Мы даже приблизительно не имели представления о том, что имели большевики в своем распоряжении…». Гитлер заявляет: «Вопрос стоит о тяжелом кризисе. Во всяком случае, предпосылки его вполне ясны. Нашим доверенным лицам и шпионам еще удавалось проникать в Советский Союз. Они не могли составить точную картину. Большевики прямо пошли на то, что бы нас обманывать… Совершенно противоположно было с Францией, где мы довольно точно знали обо всем и поэтому ни в коем случае не могли быть застигнуты врасплох. Гитлер подчеркивает, что в этой неосведомленности было для него преимущество при принятии решения о нападении. Если б он располагал точными данными, то «кто знает, как бы тогда пошли дела»1359.
* * *
Однако, как уже отмечалось, воли и желания одного человека, даже диктатора недостаточно, что бы разжечь мировую войну, бросить на смерть и страдания десятки миллионов людей. Мало того, успех был настолько маловероятен, что риск поражения превышал любой разумный расчет. И даже победа не гарантировала успеха.
Так, в сентябре 1938 г. К. Брауэр германский поверенный в делах в Париже, сокрушался о том, что после окончания военных действий, «вне зависимости от того, кто победит, во Франции точно так же, как и в Италии с Германией, неизбежно произойдет революция. Советская Россия не упустит возможности распространить мировую революцию на наши страны…». Казаки, жаловался он позднее американскому послу в Париже, «Европой будут править казаки»1360. По мнению М. Карлея, «как в Британии, так и во Франции, связка «война-революция» была главным доводом консервативной оппозиции франко-советскому сближению»1361. И. Фест в свою очередь, отмечает, что «политика умиротворения основывалась не в последнюю очередь на страхе буржуазного мира перед коммунистической революцией»1362. Война «может означать триумф сил большевизма на континенте, — говорил Фиппс У Буллиту, — необходимо пойти на любые жертвы, чтобы ее избежать»1363. Сам У. Буллит в мае 1938 г. убеждал Рузвельта, что «война в Европе может окончиться только установлением большевизма от одного конца континента до другого», а осуществленное Рузвельтом примирение европейских держав «оставит большевиков за болотами, которые отделяют Советский Союз от Европы. Я думаю, что даже Гитлер… примет Ваше предложение»1364.
Проблема была не в Советской России, а в изменениях произошедших, в человеческой цивилизации в XX веке. Их понимание еще накануне Первой мировой, когда еще Советской России не было и в проекте, продемонстрировал Вильгельм II, который в разговоре с Николаем II «высказывал несколько раз… свой взгляд, что Германия не должна иметь войны с Россией, ибо такая война только бы помогла международным социалистам довести или Россию, или Германию, или обе эти страны до революции»1365. «Правда» в августе 1939 г. лишь констатировала закономерность и объективность этого процесса: «Первая империалистическая война принесла экономическую катастрофу, нищету и голод народу. Только революция могла положить конец войне и экономической разрухе… Нет никаких оснований сомневаться, что вторая война окончится… революцией в ряде стран Европы и Азии…»1366
Почему же тогда началась Вторая мировая война? Пытаясь ответить на этот вопрос в первой части книги, мы лишь едва очистили от кожуры плод познаний, чуть затронув мякоть. Настало время отведать плода: Почему к власти в Германии пришел фашизм? С чего это добропорядочные немцы ни с того ни с сего бросились в радикализм? Откуда взялся Гитлер? Что двигало им и германским народом — слепой фанатизм или что-то более серьезное? Какой это такой вклад внес русский большевизм в мировую цивилизацию? Почему вдруг русский социализм стал единственной надеждой «процветающего» и «благополучного» Запада? Где кроются те причины и истинные виновники, которые сделали войну неизбежной и обрекли на смерть и страдания десятки и сотни миллионов людей?
Американский представитель Верховного суда на Нюрнбергском процессе Джексон по этому поводу заявлял: «Я полагаю, что этот процесс, если на нем будут допущены дискуссии о политических и экономических причинах возникновения войны, может принести неисчислимый вред как Европе… так и Америке…»1367. А еще в 1943 г. Рузвельт вдруг почему то дал указание Госдепу не публиковать протоколов заседаний Большой четверки во время Парижской мирной конференции в 1919 г. на том основании, что «таких записей никогда не следует сохранять и, тем более, публиковать»1368.
УКАЗАТЕЛЬ ИМЕН
Астахов Г.А. (1897–1942) — советский дипломат, в 1937-39 советник, временный поверенный в Германии.
Бальфур А.Д. (1848–1930) — лорд, один из лидеров консервативной партии. В 1916-19 министр иностранных дел. С марта 1918 активно участвовал в осуществлении антисоветской интервенции. В 1919-22 и 1925-29 входил в состав правительства. Возглавлял английскую делегацию на Вашингтонской конференции 1921-22.
Барту Л. (1862–1934) — глава французской делегации на Генуэзской конференции 1922. В 1922-26 председатель Репарационной комиссии; настаивал на выполнении Германией постановлений Версальского договора. С 1933 сторонник франкосоветского сотрудничества. С 1934 министр иностранных дел. Убит хорватским террористом.
Батлер P.O. (1902-82) — зам. министра иностранных дел Великобритании в 1938-40. Член кабинетов Р. МакДональда, С. Болдуина и Н. Чемберлена.
Бек Ю. (1894–1944) — сторонник Пилсудского, в 1932-39 министр иностранных дел Польши. После немецко-фашистского вторжения бежал в Румынию.
Бенеш Э. (1884–1948) — в 1918-35 министр иностранных дел Чехословакии, в 1935-38 президент. В 1927–1938 председатель Комитета безопасности Лиги Наций. Приняв условия Мюнхенского соглашения, вышел в отставку. С 1939 руководитель чехословацкого правительства в изгнании. В 1943 подписал в Москве советско-чехословацкий договор о взаимопомощи. В 1946-48 президент республики.
Берзин Я.К. (Кюзис Петерис) (1889–1938) — армейский комиссар 2-го ранга (1937). В 1924-35 и 1937 начальник Разведуправления Штаба Рабоче-крестьянской Красной Армии. В
1936-37 главный военный советник в Испании. Репрессирован.
Бернштейн Э. (1850–1932) — один из лидеров правого крыла германской социал-демократической партии и II Интернационала. Депутат рейхстага с 1902. В книге «Предпосылки социализма» подверг ревизии учение Маркса. Сторонник эволюционного пути развития за счет сращивания интересов рабочего класса и буржуазии в вопросах таможенной и колониальной политики, вооружений. Перед 1-й мировой войной «обосновал» значение идеи отечества для рабочего класса.
Бломберг В. фон (1878–1946) — генерал-фельдмаршал, в 1927-
29 начальник войскового управления (замаскированного Генштаба) Германии. С 1933 министр рейхсвера, с 1935 военный министр, главнокомандующий вооруженными силами. В 1938 уволен в отставку. Осужден Нюрнбергским трибуналом, умер в тюрьме.
Блюм Л. (1872–1950) — лидер Французской социалистической партии. В 1936-37 и в марте-апреле 1938 возглавлял правительства Народного фронта. В июне 1940 противник предоставления чрезвычайных полномочий Петэну, арестован, до 1945 интернирован в Германии. Премьер-министр в 1946-47.