Салакуни задумался, потом посмотрел на Ларимму. Женщина умоляюще сложила руки на груди. Воин кивнул.
- Ладно, месяц проживу у вас. Но и мое условие: лэпхо останется с нами. Потом, если захочешь, я провожу тебя к великой реке Квилу.
Удовлетворенный Чиптомака опять налег на мясо. Пусть воин поживет в доме, погуляет с девушками, лоснящимися от жира, много спит и сладко ест. Вот тогда и посмотрим, сошел ли он с ума. В джунглях любой человек кажется ненормальным, потому что нормальные туда не ходят. В том, что у компании найдутся средства к существованию, старик не сомневался: желтые колечки и такого же цвета пряжка наверняка обеспечат всем беспечную жизнь на месяц.
- На Квилу я, пожалуй, пока не пойду, - сообщил он, набив живот до предела и откинувшись в траву. - Там хорошо, но я хочу немного отдохнуть. И потом. Мне необходим новый гуоль.
- Мы найдем тебе поющее дерево шапу, я чувствую, что найдем! - легко обнадежил товарища гигант.
- Нужно идти, - вспомнил Чиптомака. - Мне хочется поскорее миновать проклятое ущелье.
- Сейчас, - Салакуни закинул в рот соломинку и прикусил ее зубами. - Я хотел тебе еще рассказать про темных братьев. Они пришли в Чамка-Ти не просто так. Какая-то очень древняя, допогибельная магия спит под озером. С ее помощью можно разговаривать с кем захочешь, и с Нечистым - тоже! Что ты про это думаешь? - воин смотрел на лэпхо так, будто тот должен сейчас запрыгать от восторга.
- Я думаю, что мне не о чем с ним говорить.
- Нечистый, если он существует... Тут я его-то пока не понимаю. Так вот Нечистый - страшный, враждебный всем настоящим людям демон. Если уж с кем-то сражаться, то с ним! Знаешь, что сделали темные братья. Когда пришли на озеро? Перебили всех дикарей, каких смогли найти. Тогда им объявили войну, и черные люди платили по сто людей за одного убитого белого. Потом братья устроили большую облаву, неожиданно врывались в деревни и захватывали беременных женщин. Их поселили на озере и что-то сделали с детьми в их животах. Дети родились белыми!
- Страшная история, - вздохнул Чиптомака. - Как хорошо, что все это было очень давно... Если вообще было.
- Было! Те дети, что родились тогда, стали младшими братьями, потому что им не хватило амулетов! - Салакуни возбудился и засверкал белками. - Они подняли мятеж и перебили всех темных братьев, всех, коме одного. Это и был С'Шуга.
- Зачем ты нам все это рассказываешь? - утомленно спросила Ларимма. - Пойдемте лучше в Чамка-Ти.
- Я просто пытаюсь вам объяснить, - воин осторожно почесал больной затылок. - Объяснить, почему я хочу бороться с этими демонами, где бы они ни были. Даже в мокрый ад я бы за ними отправился.
- Думаю, я тебя понял, - как можно дружелюбнее улыбнулся Чиптомака. - Пойдем?
Собрав остатки мяса, путешественники двинулись вверх по течению ручья. В памяти Чиптомаки это путешествие запечатлелось, как нечто значительное, однако на этот раз они очень быстро добрались до ущелья, пройдя мимо знакомого карниза. Еще через пару сотен шагов скалы раздались, открыв дорогу к джунглям. Ларимма тоже была разочарована.
- Смотрю, и не верю, что здесь могло такое с нами случиться, - вздохнула она. - Вообще все как будто кошмарный сон...
- Для вас, может быть, и так, а мне с новой памятью сном это назвать трудно, - пробасил Салакуни. - Далеко отсюда до озера?
- Думаю, что завтра мы к нему выйдем, - предположила шерешенка. - Может быть, к вечеру, а может и в середине дня. Но мы окажемся очень далеко от тех мест, где я бывала. Чамка-Ти - очень большое озеро.
- Но поменьше мирового океана! - фыркнул лэпхо. - Знаете, о чем я вспомнил? Нам надо обязательно приодеться, в озерной стране не ходят голышом. В прошлый раз, посылая меня в Шерешен, ты почему-то мне про это не сказал, и меня едва не проткнул какой-то жадный купец, и-эмма!
- Я тогда злилась на тебя, - рассмеялась Ларимма. - За то, что ты забрал мою одежду, и спихнул мне свою грязную, вонючую тряпку.
Войдя в джунгли, все одновременно прибавили шаг. Лес - не луг, здесь могут водиться спиры, а рядом нет жреца Кипауси, чтобы защитить их. Деревья тут росли густо, будто придерживая друг друга, большинство из них были уже старыми, изъеденными насекомыми ветеранами. Даже лианы в этих местах выглядели какими-то вялыми, полуразложившимися.
- Это лес скоро будет гореть, - поделился охотничьим опытом Салакуни. - Деревья умирают, солнце сушит их, а однажды придет гроза и будет большой пожар.
- Только бы она сейчас не пришла... - пробормотала Ларимма.
Она хотела пройти между двумя нкули, но не заметила сучка и оцарапалась. Все-таки решив протиснуться, она надавила на ствол и тот вдруг разломился на несколько частей. Женщина оказалась в облаке древесной трухи и расчихалась.
- Смотри, не подхвати древоедок, - остерег ее Салакуни. - Вдохнешь случайно - сгрызут изнутри.
Ларимма, с округлившимися от ужаса глазами. стала усиленно продувать нос и стараться чихнуть. Воин долго смотрел на нее, а потом вдруг громоподобно расхохотался.
- Я пошутил, глупая!
- Смешно, и-эмма, - похвалил его Чиптомака, который тоже старательно отплевывался. - Салакуни, великий герой, не шути так больше. Мы люди мирные, по лесам бродить не привыкли и ничего здесь не знаем.
Воин, все еще гогоча, пошел вперед. Он на глаз определял, какое дерево можно сбить ударом ноги, и его спутники двигались просто в облаке мелкой, противной пыли. И лэпхо, и Ларимма чихали без перерыва, а гигант все посмеивался. Наконец, ему это наскучило.
- Спой что-нибудь, Чиптомака!
- Как же я тебе спою? - даже обиделся лэпхо. - Гуоля-то нет. Или ты увидел гнилую шапу?
- А ты спой просто так, одним голосом.
- И-эмма, ты наверное не до конца пришел в себя! - начал сердиться Чиптомака. - Что же это будет за песня?! Голос гуоля приятно слушать, и-эмма, а человеческий голос мерзок!
- Н ты ведь все равно поешь?
- Поет гуоль, а я лишь подпеваю ему, чтобы люди поняли, о чем песня! - старому лэпхо надоел этот разговор, он решительно обошел воина и углубился в лес. - Раньше ты правильно понимал песни, а теперь неправильно!
- И чего он так обозлился? - удивился Салакуни.
- Наверное, переживает, что у него противный голос, - вздохнула все еще вычесывающая труху из волос Ларимма. - Но это же правда.
Лэпхо между тем уходил все дальше, не имея сил успокоиться. Вот из-за похожего разговора ему и разбили гуоль в одной грязной деревушке на берегу Квилу. Люди думают, что в песне кроме слов ничего нет, а гуоль нужен только чтобы занимать руки! Хуже того, многие лэпхо тоже так думают. Они не любят свои инструменты, швыряют их на пол, не имеют достаточно струн. Они бренчат на них как попало и все песни поют на один мотив. Прежде такого не было! Старик остановился наконец, тяжело дыша.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});