Клетки на платье так искусно переплелись, что составляли весьма необычный рисунок. Поначалу это было задумано просто как шутка, чтобы позабавить Эдварда. Но случилось так, что он никогда не увидел это произведение искусства. Во время долгой вражды платье стало для нее драгоценным напоминанием о несостоявшемся счастье. Теперь в нем был заключен совсем другой смысл. Оно сгодится при любых обстоятельствах. Ребекка наслаждалась мягкостью его ткани.
Подойдя к столику, она побрызгала розовой водой на шею и грудь. Тонкий аромат наполнял ее сладким предвкушением. Покидая комнату, она думала лишь о том, как отнесется к этому Эдвард.
Она постучала в комнату отца. Дверь ей открыл Эдвард. Она молча прошла мимо и приблизилась к постели. Спросив отца о его самочувствии, она пощупала ему лоб и с радостью убедилась, что он теплый. Маккей улыбнулся и отпустил Эдварда, чтобы поговорить с дочерью наедине. Ребекка напряглась. Что скажет ей отец?
Эдвард поклонился, восхищенно посмотрел на нее и вышел, закрыв за собой дверь. Ребекка открыла рот, намереваясь заговорить, но отец взмахом руки приказал ей молчать.– Это платье вскружит не одну голову. А теперь слушай меня внимательно и не перебивай. Я попросил Эдварда возглавить клан на время моей болезни...
– Отец... – Лицо Ребекки вспыхнуло, сердце гулко забилось.
– Помолчи. Ты – женщина, Ребекка, а Эдвард – мужчина и...
– Не оскорбляй меня...
Прежде чем она закончила фразу, отец закричал:
– Я приказал меня не перебивать! У тебя нет необходимого опыта, чтобы руководить кланом. Тебе не хватает зрелости и физической силы! – Маккей скрестил руки на груди.
Ребекка по опыту знала, что когда отец скрещивает руки, спор можно считать законченным, но не смогла промолчать.
– Отец, меня все уважают, а Эдвард почти мой ровесник.
Маккей рассмеялся. Ребекка отвернулась, чтобы не показывать, как ранит ее этот смех.
– Дочка, милая, ты знаешь, как я тобой горжусь. Люди могут уважать тебя, но заставлять их подчиняться женщине... Нет, на это они не согласятся. Нам нужно срочно упрочить единство наших кланов. Эдвард займется этим... при твоем содействии. Поэтому я приказал Эдварду не принимать никаких решений без твоего одобрения. Хотя я видел, что ему это и не по душе, он ни разу меня не перебил.
Ребекка повернулась к отцу:
– Прости меня, папа.
– Но ведь он не моя любимая избалованная дочка. – Улыбка отца, как всегда, согрела ее сердце.
Она тоже улыбнулась ему, хотя подозревала, что ее улыбка выглядит столь же фальшивой, как и его слова. Но слова «не принимать решений без твоего одобрения» звучали очень приятно. И ей очень хотелось в них поверить.
– Не переусердствуй, пользуясь властью, которую я тебе даю. К сожалению, ты часто забываешь, что Эдвард гораздо сильнее тебя. Надеюсь, ты будешь поступать осторожно и справедливо. Если ты не оправдаешь моего доверия, я отменю свой приказ.
– Да будет так! Скажи, Сара сегодня перевязывала твою рану?
– Да, она позаботилась обо мне.
– Тогда я пойду к другим раненым. – Ребекка поцеловала отца. – Выздоравливай скорее, пока Эдвард и я не поубивали друг друга.
Ребекка покинула комнату под веселый смех Маккея.
Она направилась к Натану и Лорели, по пути отмечая, как люди реагируют на ее платье. Некоторые поджимали губы, но большинство улыбались и кланялись ей.
Постучав в дверь, она услышала мелодичный голосок Лорели, приглашающий ее войти. Жена Натана выглядела усталой и не слишком радостной.
Ребекка вместе с ней подошла к постели ее мужа. Лицо его было спокойным, только глаза сверкали, отражая бушевавший в нем гнев. Ребекка потрогала его лоб – он был холодный. Натан дернул головой, сбрасывая ее руку, и отвернулся.
– Ты давно промывала его рану? – спросила Ребекка, делая вид, что не замечает испуганных глаз Лорели.
– Он не дает мне. Он злится. – Голос Лорели дрожал.
– Что ж, тогда это придется сделать мне, и пусть он не думает, что я буду с ним так же нянчиться, как ты. – Ребекка осторожно, несмотря на свои угрозы, сняла повязку с раны. – Кажется, мне придется научить твою жену, Натан, как следует с тобой обращаться. – Она подмигнула Лорели. – Запомни, друг, я не дам ее в обиду.
Когда Ребекка полила рану дезинфицирующей настойкой, Натан взревел от боли.
– Я доберусь до тебя, Ребекка Кавена! Подожди, вот я встану с постели... И будь любезна, держись подальше от моей жены!
– Ай-ай-ай, разве так выражают благодарность? А я-то тебя лечила. Может, мне попросить Эдварда, чтобы он научил тебя хорошим манерам? Нет, лучше я доверю эту честь Лорели. – Перевязав рану, Ребекка повернулась к его жене: – Пойдем со мной в зал. Там мы все обсудим. – Обняв ее за плечи, Ребекка попросила сынишку Натана присмотреть за сестренкой. Помахав на прощание раненому, женщины вышли из комнаты.
– Ребекка! Лорели! – Рев Натана был слышен даже в зале.
Услышав эти вопли, Лорели вздрогнула и остановилась.
– Не смей возвращаться к нему! – Ребекка схватила ее за руку. – Ты такой же человек, как и этот ревущий мул. И всегда помни, что ты так же достойна уважения!
Она продолжала говорить, и так, беседуя, они пришли в большой зал, где все уже приступили к вечерней трапезе.
Члены клана давно сидели за столом, а Ребекки до сих пор не было. Эдвард сполоснул руки и вытащил из-за пояса кинжал. Отрезая хлеб, он краем глаза заметил появление Ребекки с Лорели. Какое изумительное на ней платье! Только теперь он смог разглядеть его как следует.
Эдвард встал и отодвинул стул для Лорели.
– Лорели, как там Натан?
– Неплохо, – ответила Лорели.
– Наверное, ведет себя как медведь? – Он понимающе улыбнулся. Она согласно кивнула. Соседний стул он предложил Ребекке и легонько поцеловал ее в щеку, когда она садилась. – Ребекка Кавена, ты не устаешь меня удивлять! – Он нежно улыбнулся ей. Рука его ласково коснулась ее волос, а глаза наслаждались красотой нежных округлостей, вздымающихся из выреза лифа. Ноздри его раздувались, вдыхая сладкий аромат роз.
– Нравится тебе мое платье? – Ребекка кокетливо улыбнулась.
– Очень. Может быть, мы закончим трапезу в моей комнате? – Эдвард чуть приподнялся, собираясь встать из-за стола.
– Нет. Это будет выглядеть неприлично. – Она окинула взглядом сидящих в зале людей.
– Они ничего и не заметят. – Найдя под столом руку Ребекки, он положил ее на доказательство своей вспыхнувшей страсти. Прижимая ее пальцы к своей плоти, он наблюдал, как краска заливает ее лицо, почти сравнявшись по яркости с цветами, украшавшими стол.
Неожиданно в зал вошел странствующий священник, и Эдвард сразу отпустил ее руку. Ребекка, воспользовавшись моментом, пребольно ущипнула его за бедро. Затем с невинным видом ополоснула руки и принялась за еду.