Темпус возражал, спорил с ним, говоря, что это лишено всякой логики, приводя в подтверждение своей правоты множество исторических примеров. Но Кадакитис был непреклонен. Раз жители Санктуария не имеют возможности скрыться из этих мест, то, значит, и у него ее нет. Плохо ли, хорошо ли, но он останется в городе и разделит с ним его участь.
Похоже было на то, что начинало сбываться еще одно пророчество. Разыскивая свою сводную сестру С'данзо на базаре, Уэлгрин столкнулся с крепкими молчаливыми молодцами, решительно преградившими ему дорогу. Внешность одного из них, Даброу, не позволяла заподозрить в нем потенциального убийцу, и именно кузнец отвел Уэлгрина в сторону и рассказал обо всем, что ему было известно.
Как оказалось, Иллира находилась вместе с другими ясновидящими на общем собрании, куда посторонние не допускались.
Насколько правильно смог разобраться Даброу, они обменивались информацией, полученной каждой из них в вещих снах и касающейся приближающегося к городу флота, и собирались затем выработать оптимальный и обязательный для всех ясновидящих стиль поведения в сложившейся ситуации. Пока это совещание не закончится, не оставалось ничего иного, как томиться в ожидании.
Уэлгрин вскипел, однако твердо решил во что бы то ни стало дождаться окончания собрания. Он хорошо представлял себе цену той информации, которую сможет получить, — при условии, конечно, что уговорит Иллиру поделиться с ним секретами клана.
* * *
У обитателей Подветренной новость вызвала всеобщее ликование. Любые перемены могли изменить к лучшему положение этих несчастных, пребывающих на самом дне общественной жизни. Правда, самые прозорливые из них предупреждали, что это вовсе не обязательно, и тем не менее местный сброд ожидал прибытия флотилии с энтузиазмом, равного которому нигде больше в городе не было.
* * *
В таверне «Распутный единорог» толклись и шумели те, кто надеялся отгородиться от надвигающейся беды большими кружками с пивом. Беспалый стоически отказывался отпускать пиво как в кредит, так и со скидкой, втайне мечтая о том, чтобы у него хватило нахальства взвинтить цены на свой товар. Моряки пили в свое удовольствие, когда команда сходила на берег по прибытии в новый город. Он мог бы стать богачом завтра, если бы…
Если бы эти ничтожества не осушили его погреба еще до появления флотилии! С разъяренным стоном в ответ на очередную просьбу отпустить пиво в кредит он запустил пивной кружкой прямо в лицо просителя!
* * *
Доки опустели. Рыбаки сбежали куда-то подальше из гавани, освободив причалы для размещения войск местного гарнизона.
Но городские солдаты все не появлялись, и возникло большое подозрение, что они так и не появятся. Многие считали, что принц скорее будет держать их при себе во дворце, чем пойдет на риск дать им возможность дезертировать, прежде чем они встретятся с противником.
И только один человек не покидал берега моря, проводя время в шумной компании морских чаек, которые имели возможность следить за приближением флотилии с еще более близкого» расстояния. Это фантазер и рассказчик Хаким сидел там, скрестив ноги, на деревянном ящике в тени под навесом из дырявого и шумно хлопающего на ветру старого паруса, звук которого казался оглушительным на фоне тишины, царящей в опустевшей гавани. В таверне, брошенной хозяином, Хакиму удалось раздобыть две бутылки доброго вина, и теперь он сидел, потягивая вино из каждой бутылки по очереди и успевая при этом поглядывать на белеющие вдали паруса.
Это не было ни ленью, ни праздностью. Поговорив с Оматом, он теперь знал, что внешний вид приближающихся судов соответствует описанию тех баркасов из старых легенд, на которых плавали древние люди из племени Рыбий Глаз, и что таким вот баркасом несколько месяцев тому назад был захвачен в плен Старик со своим сыном.
Прибытие этой флотилии с дружественной ли, с враждебной ли целью обещало стать наиболее значительным и заслуживающим внимания событием в истории современного поколения.
И Хаким совершенно твердо решил для себя стать очевидцем и живым свидетелем этого события. Он не мог не знать об угрожавшей ему опасности, но больше всего опасался пропустить момент высадки пришельцев на берег.
Событие это могло стать заключительной главой рассказа о Старике, но могло, причем с тем же успехом, послужить и началом еще одного повествования о Санктуарии. Хотя вряд ли было бы логичным считать рассказ Хакима об этом событии его самым последним рассказом.
Отогнав от себя неизвестно откуда взявшуюся муху, неутомимый рассказчик снова отхлебнул вина, продолжая ждать.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});