Через несколько минут на изгибающуюся подъездную дорожку въехал автомобиль, звук мотора которого можно было назвать весьма громким по сравнению с относительной тишиной лесов вокруг нас.
Уединение, даримое наличием дома на пятнадцати акрах собственности в горной местности, и было тем, что привлекло нас к этому месту с самого начала. Теперь, когда я могла читать мысли, я ценила дефицит соседей еще больше.
– Прародитель, Кира, добро пожаловать, – сказал Кости, как только они подошли к двери.
Я с мысленным вздохом заметила изящную кожаную сумку, которую нес Менчерес. Конечно, они останутся на ночь. Он ехал сюда передать важную информацию; и было бы чрезвычайно грубо, если бы мы выслушали его, а затем отправили обратно. К тому же, он, скорее всего, хотел выработать стратегию, и я не могла винить его за это. Не важно, какой переворот происходил в моей личной жизни. У нас по-прежнему оставалась война, которую мы должны были предотвратить.
– Привет, ребята, – сказала я, обнимая их обоих, дабы восполнить мое первоначальное эгоистичное нежелание, чтобы они оставались.
– Я так сожалею о твоем дяде, – прошептала Кира, ласково похлопывая меня, когда я отпустила ее. – Если есть что-нибудь, что мы могли бы сделать…
– Спасибо, – сказала я, заставляя себя улыбнуться. – Цветы, которые вы послали, были очень красивы.
Все они были красивы, но после мемориала мы отослали их в местную больницу. Никто из нашей большой команды не захотел взять их домой, а у меня не было места для множества цветочных веточек, букетов и венков.
– Это было меньшее, что мы могли сделать, – ответил Менчерес со своей обычной любезностью. – Я сожалею, что приходится навязываться, когда у тебя такое горе. Однако —
– Все в порядке, – перебила я, снова механически улыбаясь. – Я знаю, что плохие парни не просят тайм-аут только из-за того, что кто-то умер. Я ценю, что вы руководили всем в течение прошлых нескольких дней, но сейчас пришло время нам с Кости вернуться в дело.
Я жестом пригласила их присесть, и, как и положено вежливым хозяйкам, спросила, не хотят ли они что-нибудь выпить. Как и предсказывал Кости, никто из них не попросил подлинную версию «кровавой Мэри», а взяли только воду. Ее, по крайней мере, у меня было полно.
Менчерес подождал, пока я присяду, чтобы погрузиться в то, зачем они приехали.
– Я узнал, что случилось с Надей Бессель, – заявил он.
Я тупо уставилась на него.
– С кем?
Кости тоже в замешательстве вздернул голову. Хорошо, что я не была единственной, кто чувствовал себя потерянным.
– С человеческой женщиной, которую вы искали, – поправился Менчерес. Увидев мой по-прежнему запутавшийся взгляд, он вздохнул. – С той, что работала с репортером, с которым ты дружишь, и которая исчезла, проверяя слухи о вампирах?
– О! – сказала я, когда в моей памяти, наконец, загорелась лампочка. Я совсем забыла о том, что отослала фото и информацию о Наде Менчересу, чтобы он смог распространить их среди своих союзников, дабы найти хоть какую-нибудь подсказку относительно того, что с ней случилось.
– Она мертва? – со смирением в голосе спросила я. Бедный Тимми. Он так надеялся, что с ней все хорошо.
– Нет, – сказал Менчерес, тем самым удивляя меня. – Напротив, ей весьма хорошо, согласно тому, что я обнаружил.
– Тогда к чему этот «ух-ох» тон? – осторожно спросила я.
Его губы изогнулись.
– Мой «ух-ох» тон к тому, что, как ты упомянула, у твоего друга более чем просто платонический интерес к Наде, а она теперь любовница сильного вампира, у которого нет никакого намерения ею делиться.
– О, – повторила я, на сей раз более глубокомысленно. – Его добровольная любовница?
Некоторые вампиры не улавливали понятие «"нет” – значит нет».
– Ее добровольная любовница, – поправил Менчерес.
М-да. Шансы Тимми с Надей только что перешли с отметки «крошечные» к «никогда не случится». Я была рада, что она жива и не удерживается там против желания.
Я считала, что Менчерес приехал с более мрачными новостями об Аполлионе, потому подобное сообщение можно было счесть поводом открыть шампанское, если бы оно у меня было. Сердце Тимми могло и быть разбито, но с Надей могли случиться вещи намного хуже. Она отправилась на поиски вампиров и очевидно нашла намного большее, чем справедливое доказательство их существования.
– Твои источники достоверны? Надя точно с этой вампиршей добровольно или остается там под трансом?
– Я знаю вампиршу, с которой находится Надя, – заявил Менчерес. – Заставлять человека, пусть даже обнаружившего нашу расу, оставаться с нею – очень не похоже на Дебру. Она могла легко отослать Надю обратно без единого воспоминания об ее открытии.
– Если только Надя не как я, – сказала Кира с маленькой улыбочкой. – Когда мы встретились, стирание моей памяти удавалось тебе не так уж хорошо.
Менчерес издал рычание, настолько обрамленное страстью, что мне захотелось отвести взгляд.
– Но ведь в конце сработало необычайно хорошо, – пробормотал он Кире.
Ее мягкий смех тоже был наполнен нотками, которые бы лучше оставить за закрытыми дверьми. Технически, они ничего не делали, а просто сидели вместе на диване, но воздух вокруг них настолько наэлектризовался, что в своем собственном доме я чувствовала себя почти как вуайерист. Я отвела взгляд, принявшись изучать свои ногти, будто внезапно мне приспичило заняться маникюром.
Уголком глаза я поймала ухмылочку Кости. Он знал, как это затронет меня. Однако, конечно же, внезапный жар, начавший исходить от них двоих, не сделал совсем ничего, чтобы смутить его. Менчерес и Кира могли бы начать трахаться как кролики прямо перед ним, а он, скорее всего, просто предупредил бы их, что диван, на котором они забавляются, имеет тенденцию переворачиваться во время такой активности.
Если Менчерес и Кира хотели подняться наверх в гостевую комнату, то ради Бога, но если они собираются остаться здесь, мне нужно разрядить обстановку.
– Это было нехорошо со стороны Нади исчезнуть так, не сказав друзьям, что с ней все хорошо, – сказала я, откашлявшись.
Менчерес начал усмирять потоки излучаемой им энергии, пока комната не вернулась назад к уровню PG–13*, вместо R**, плавно переходящего в NC–17***.
– Дебра из тех, кого вы называете «старая школа», – ответил он, отрывая свой пристальный взгляд от Киры, чтобы посмотреть на меня. – Она не захотела бы, чтобы Надя контактировала с людьми из ее прежней жизни, особенно с теми, кто был заинтересован в раскрытии нашей расы.
Ее прежней жизни. Я почти фыркнула. Это было чертовской правдой, потому что, как только человека вовлекали в мир вампиров, ничто в его жизни уже никогда не могло стать прежним.