– Летта, пожалуйста, принеси господину Деллу бренди, – распорядилась я.
И лишь после того, как это распоряжение было выполнено, и Андре, в два глотка расправившись с крепким напитком, все-таки сел на стул, мы продолжили разговор.
– Рассказывай. – Мой голос звучал мягко, но одновременно настойчиво. Я взяла Андре за руку и заглянула в глаза. – Что произошло?
Он сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, беря себя в руки, и встретил мой взгляд. Выражение его лица было непривычно мрачным, а вокруг глаз пробежали тонкие морщинки.
– Я получил новости из Риннолии, – начал Андре.
Я кивнула. Почему-то ничего другого не ожидала. Откуда еще могут прийти настолько плохие новости, как не с нашей родины?
– И что же?
– Антония Сафэйра.
– Дочь герцога, твоя бывшая подопечная?
– Да. Ее насильно увезли из фамильного замка и заперли в монастырь.
Я опустила взгляд и поджала губы. Для женщин из высшего общества это совсем нередкая мера наказания, близкая по своей сути к заточению в тюрьме. Правда, это не то же самое, что висеть в подвале на цепях. Но, как ни крути, лишение свободы. Нелегкое испытание, тем более для девочки четырнадцати лет – или сколько ей сейчас?
– За что? То есть... как это объясняют?
Андре так скривил губы, что я пожалела о заданном вопросе.
– Угадай, – процедил он. – Мое тлетворное влияние. Перенесенное насилие не могло не сказаться на хрупкой психике юной девушки.
Теперь и я выругалась сквозь зубы, столь же нецензурно. И откуда только такие слова в памяти всплывают?
– Девушка отправлена в монастырь для ее же блага. – Андре сжал руки в кулаки, заставляя себя говорить более-менее спокойно. – Святые стены должны уберечь ее рассудок от помутнения, а тело – от разврата.
– Вот ведь гады, – скривилась я. – Впрочем, это большая политика, а там средства не выбирают. Выходит, мы были неправы?
Я рискнула выпустить руку Андре и сделала несколько шагов по комнате, размышляя.
– Мы думали – во всяком случае, я думала, – что, кто бы ни стоял за твоим арестом, этому человеку мешал именно ты. Кто-то хотел подобраться поближе к герцогству. То ли сам нынешний опекун, то ли кто-то, кому этот опекун открывал доступ... Не знаю. – Я нетерпеливо пожала плечами. – К кормушке в виде казны герцогства, к каким-нибудь документам, да мало ли! Тебя устранили, власть перешла к новому опекуну – и они добились своего. Теперь оказывается, что все совсем не так. Ты для них – только начало. Девочка очень сильно кому-то мешала.
– Или помешала теперь, что-то разведав об их махинациях, – пробормотал Андре. – Она для этого достаточно умна, хоть и молода. В том-то и дело, что молода, – со вздохом поправился он.– И именно поэтому могла оказаться недостаточно осторожной и наломать дров.
– Возможно, – нехотя признала я, – но мне кажется более вероятным, что все планировалось заранее. Обрати внимание: они ведь даже в тюрьму тебя упекли под таким предлогом, который мог впоследствии помочь избавиться и от Антонии. Думаю, это часть изначального плана. Долгоиграющего и хорошо продуманного.
– Пусть мне только попадутся эти планировщики, – зло протянул Андре.
Пока я предпочла на эти слова не реагировать. Зато в голову пришла другая мысль, показавшаяся в данный момент весьма актуальной.
– Кстати, – задумчиво проговорила я, – скажи-ка, а как обстоят дела у младшего брата Филиппа Риннолийского? Ведь если не ошибаюсь, Антония – вторая наследница престола? В случае смерти короля, трон переходит к этому самому брату?
– Ты умеешь задавать правильные вопросы. Я это проверил. И знаешь, что выяснил?
Я выжидательно изогнула бровь, уже подозревая, что именно услышу.
– Он скоропостижно умер два месяца назад, – подтвердил мои предположения Андре.
– От чего? – осведомилась я.
– От неизвестного лекарям недуга, – ответил он, чеканя слова и пристально глядя мне в глаза.
– Ну, то есть отравлен, – кивнула я.
Не люблю излишне красивые слова. В большинстве случаев они предназначены для того, что отвлечь на себя внимание слушателя и таким образом скрыть правду.
Андре спорить с моей трактовкой не собирался.
– И что же получается? – Я снова принялась ходить кругами по комнате. – Сначала умирает первый наследник престола, потом его преемницу устраняют, заперев в монастыре. При этом сам король, насколько я понимаю, жив-здоров и продолжает властвовать. Ведь так?
– Да, – подтвердил Андре.
– О чем это может говорить? – нахмурилась я, задавая вопрос и одновременно думая над ответом.
Судя по всему, Андре подумать на эту тему уже успел.
– Либо еще один наследник пробивает себе дорогу к престолу, – нехотя проговорил он, – либо Филипп сам решил избавиться от тех, кто находится слишком близко к короне и может составить ему конкуренцию.
– Есть и третий вариант, – заметила я. – За устранением королевского племянника стоит как раз Сафэйра. Не она сама, – я поспешно вытянула руки ладонями вперед, – а, скажем, ее опекун, намеренный через нее подобраться к трону. А вот в монастырь ее отправил уже Филипп, заподозрив неладное. Но, впрочем, эта версия несколько притянута за уши, как минимум на данный момент, – признала я. – Тем более, она противоречит моему же предположению о том, что все было продумано заранее.
Андре снова подошел к окну и немного постоял, подставив лицо свежему весеннему ветру.
– Видишь ли Эрта, – с тяжелым вздохом проговорил он, повернувшись ко мне лицом, – говоря откровенно, в данный момент меня мало волнует, кто за этим стоит и какие цели преследует. Все, что интересует меня сейчас – это как вытащить оттуда Тони. Во-первых, помочь ей бежать из монастыря, а во-вторых, вывезти ее из Риннолии. Все остальное для меня сейчас второстепенно. Плевать на то, что меня лишили опекунства. Я за нее в ответе. И сделаю все, что от меня зависит. Поэтому, пожалуйста, послушай меня внимательно. – Теперь уже он положил руки мне на плечи, усадил на стул и сам сел рядом. – Тебе не понравится то, что я скажу, но выхода нет. – Он продолжал держать меня за плечи, крепко, словно опасался, что иначе я вскочу с места и начну бушевать. – Я уезжаю, Эрта. Возвращаюсь в Риннолию. Я не брошу Тони в беде. Некоторым образом можно сказать, что я уже это сделал, и усугублять свою вину уж точно не стану. Выясню, в каком монастыре ее держат, и попытаюсь что-нибудь предпринять. Все, что здесь есть, – он мельком бросил пару взглядов по сторонам, – я оставляю тебе. Денег достаточно, чтобы ты прожила безбедно, тем более, что ты и сама теперь весьма самостоятельна.
Он улыбнулся и нежно потрепал меня по щеке.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});