Читать интересную книгу Новая космическая опера. Антология - Кэтрин Азаро

Прошло десять лет с тех пор, как Наставника перевели в Третий Прайд, когда исполинский ресивер начал принимать сигналы о масштабных сражениях в человеческой системе. Битвы, сообщения о которых так разгорячили кровь обитателей системы альфы Центавра, отгремели вот уже четыре года тому назад. Но и теперь прием посланий о результатах сражения занял целый месяц, поскольку сигнал шел вместе со световыми волнами.

Четвертый и Пятый Прайды на своих отдаленных позициях тоже получали известия. Третий оставался на подступах к альфе Центавра как замыкающий тыловой хвост. Прайды лихорадочно сравнивали сигналы и обменивались недостающими обрывками, но их разделяли расстояния в световые дни, так что на сопоставление и окончательное формирование посланий уходило уйма времени.

Гррафа-Хромфи новости, кажется, нисколько не удивляли. Он стоически держался, не позволяя боевой ярости вырваться наружу. Совершенно обратное творилось с Наставником.

«Кровь Жертвы» была уничтожена на одиннадцатый день сражения — сожжена дотла. Смертельно уставший, но жадно ловивший каждую сводку, Наставник был оглушен известием о смерти лучшего друга. Четыре года назад! Словно шепот предков. Словно сам он прожил незаслуженные четыре года жизни. «Я жалкий призрак», — так он думал, тут же обвиняя себя в инфантильности. Ему было невыносимо грустно. А после истинно кзинская злость завладела им. Он жаждал боя, крови. Но не с кем было сражаться. Жаждал украсить пояс ушами приматов. Но сейчас именно приматы хвастались ушами Ссиса как экзотичным трофеем.

Что-то в природе людей по-прежнему ускользало от его понимания. К клеткам Наставник вернулся в самом скверном расположении духа.

— Эй, доктор Моро! — глумилась самка с длинными черными волосами. — Когда приштопаешь мне волчью башку?

— Звельда! Вычистить клегку! — рявкнул он с акцентом. Всего-то элементарный уход за всасывающей насадкой.

— Подойди поближе, я швырну тебе дерьмо в морду! Губы Наставника вздернулись над клыками.

— Осторожнее, я не в настроении!

— Какие новости! Мне-то что? Давай прикончи меня! Он замурлыкал, чтобы скрыть раздражение:

— Лучше вычисти клетку, и я дам тебе мороженого. Она завыла:

— Ты так часто копаешься у меня в голове, что я уже ничего не соображаю! Мороженое! Ты хоть что-нибудь понимаешь? Открой клетку, и я тебя убью! Знаешь, что происходит с женщиной, которой вырезают мозги? Все эмоции наружу! Она теряет контроль! Становится животным! — Самка схватилась за прутья и зарычала, заскрежетала зубами.

Дети-сироты в соседних клетках принялись плакать. Но с ними проще сладить, чем со взрослыми особями, пусть и не военными.

Итак, очередной провал. Она пребывала в ясном рассудке, и единственным очевидным результатом экспериментальной работы с нею стала ярость, неугасимая и едва ли поддающаяся контролю. Эти человеческие самки цеплялись за свой разум как за спасительную щепку даже после радикального хирургического вмешательства. А когда Наставнику удавалось полностью избавить подопытных от каких-либо признаков интеллекта, те демонстрировали тяжелую, потрясающую своим уродством поведенческую аномалию.

Однажды он попытался исключить из ментальной картины любопытство, но женщина впала в крайний идиотизм и без конца задавала вопросы, совершенно безразличная к ответам. В результате другого эксперимента самка обзавелась исключительной рассудительностью, полностью лишившись здравого смысла. Обратившись к биохимии, Наставник сосредоточился на способностях к обучению, но это привело лишь к развитию апатии у приматов, и тогда кзин обнаружил, что апатия и лень имеют много общего. Апатия вела к снижению интеллекта и всех остальных жизненно важных функций тоже. Стремление к познанию окружающего мира, с другой стороны, интеллект развивало, но смогут ли кзины получить от этого хоть какую-то пользу?

По-прежнему ускользал некий ключевой момент.

— Тебе же нравится мороженое. — Он твердо решил держаться, надеясь, что Звельда опомнится и приберет в клетке.

— Лучше втяни мое дерьмо через нос!

Разве это заявление разумного существа? Тупик. Он ведь мог доставить ей радость. Мороженое — награда за проявленное усердие. Но похоже, стимул больше не являлся действенным. Может быть, самка перестала понимать, что такое мороженое? Может быть, эмоции справятся там, где отказывается работать разум? Кзинррет всегда отзывались на проявление чувств. Но что способно доставить Звельде счастье, с тех пор как она впала в эту бесконечную ярость и даже слышать Наставника не может? Победа? Может быть.

Победа вызывает бурю радостных переживаний, заставляет мурлыкать без остановки. Кзины и похожие расы наслаждались вкусом победы.

— Прямо сейчас животные твоего вида совершенно счастливы, а я скорблю, — начал Наставник.

— Счастливы?! — насмешливо взвизгнула Звельда. — Дай ткну тебе пальцем в глаз! Вот тогда буду писать от радости! — Она дернула прутья решетки, зарычав по-немецки: — Чертов вонючий кошак! От тебя несет! Ссаный кошак! Иди помойся!

Наставник попытался успокаивающе погладить Звельду, но та только изо всех сил ударила его по пальцам.

Поразительные перемены. Когда эту самку доставили, она была тихой и скромной, с готовностью отвечала на проявления ласки. Наставник даже решил на радостях, что в ее случае понадобится лишь незначительная коррекция. Но, судя по всему, хирургические опыты сняли всякий интеллектуальный контроль над дикими инстинктами. Головоломка. Скрепя сердце он удалил свою недавно созданную теорию о ключевых механизмах работы головного мозга человека.

Интересно, насколько пострадала способность Звельды оперировать абстрактными понятиями? Она ведь не смогла выстроить связь между победой и удовольствием.

Стараясь выговаривать слова на языке приматов с таким усердием, с каким не общался даже с матерью, Наставник попытался еще раз:

— Приматы уничтожили наш флот на подступах к Солнцу. Доблестные воины погибли ужасной смертью. Поэтому ты счастлива, а я в глубоком горе.

— Солнце?! — Звельда забилась в истерике, зашлась воем. Еще одна странная деформация. — Наши выпрут вас вон… — Тело сотрясалось от плача. — Вы, поганые шлюшки собственных отцов… — Речь прерывали всхлипы. — Вы у Солнца?

— Мы пошлем другой флот.

Похоже, урон мозговым центрам самки был нанесен куда больший, чем предполагалось. Кажется, все эмоции проявили себя разом, в полном беспорядке. По щекам женщины бежали ручьи горьких слез, но ее зубы были обнажены — проявление почти кзинской ярости. Некий древний, бессознательный инстинкт пробивался сквозь заслон ментальных надстроек.

— Убить! Убить! Убить! — визжала Звельда, похоже исполненная радости и счастья.

Грохотали прутья клетки, плакали дети.

Пришлось применить транквилизатор, а позже попытаться исправить ошибку, восстановив нервные клетки в тех областях, откуда они были удалены. Это не сработало. Звельда оказалась в коме. Благодаря медроботу жизнь еще теплилась в ней, но она не отзывалась ни на один внешний стимул, не могла следить за собой или самостоятельно кормиться. Пришлось раздать мясо сыновьям Хромфи за хорошее поведение. Правда, голову Звельды Наставник сохранил: нарезал слоями мозг и занес схему расположения нервных структур в свой справочник-накопитель, надеясь, что придет день, когда он наконец поймет, где же так грубо просчитался.

Кроме того, он не смог удержаться и срезал одно ухо самки как трофей. После катастрофического поражения Четвертой флотилии ему требовалось ухо примата на

поясе.

Все чаще он думал о матери. Раньше он воспринимал ее как совершенно неразумное создание. Любая идиома в Наречии Героев обязательно имела отношение к умственным способностям кзинррет, если речь шла о глупости. Когда один кзин говорит другому: «Ты просто кзинррет», это значило: «Ты безмозглый идиот!»

И все же… Попытка воспроизвести эту легендарную глупость у самок приматов привела лишь к исключительной поведенческой аномалии.

Со всей накопившейся яростью, вызванной поражением кзинской армады, Наставник двинулся на штурм неразрешимой, казалось, проблемы, что буквально терзала его. И все время вспоминал мать. То, как часто она спасала ему жизнь.

Ошибки, допущенные во время исследований, обескураживали. Пришлось углубиться в подробное изучение самого понятия «интеллект». Похоже, всякий раз, когда кзинррет опасалась за жизнь своего котенка или отчаянно его защишала, она действовала, не просто повинуясь бессознательному инстинкту. Чтобы делать то, что она делала, наличие разума просто необходимо.

Но ведь это невозможно. Вновь Наставник припомнил трогательный эпизод, когда грациозная Хамарр самозабвенно сжевала книжку.