— Нет ничего легче, ваша светлость! — поддержал его Баррозо.— Я ручаюсь, что найду дюжину честных авантюристов, всегда готовых на хорошее дело. Они с удовольствием окажут вам помощь, конечно, за соответствующую плату…
— Я никогда в этом не сомневался, Баррозо, и я верю в удачу: в этих пустынных местах нападение пройдет незамеченным.
— Несомненно, ваша светлость. Но я могу вам предложить более выгодную комбинацию.
— Ну, говори же!
— Я командую каботажным судном «Порталегри» в сто пятьдесят тонн. Оно перевозит товары по этому побережью из одного порта в другой. Так вот, судно должно отправиться через два дня в Барака-дю-Габон, немного севернее Маюмбы.
— А-а! — закричал Саук.— Этим случаем надо воспользоваться! Антифер, несомненно, согласится сесть на борт твоего судна, чтобы избежать тягот и опасностей путешествия пешком. Ты высадишь нас в Маюмбе, доставишь свои товары в Габон и вернешься за нами. А на обратном пути в Лоанго…
— Понял, ваша светлость.
— Сколько у тебя людей на борту?
— Двенадцать.
— Ты в них уверен?
— Как в себе самом.
— А что ты перевозишь в Габон?
— Груз земляного ореха и, кроме того, шесть слонов; их купил торговый дом в Барака и должен переправить в Голландию, в цирк.
— Ты говоришь по-французски, Баррозо?
— Нет, ваша светлость.
— Не забывай, что для других я тоже не говорю и не понимаю по-французски… Я поручу вести все дела с тобой Бен-Омару, и малуинец, конечно, ухватится за это предложение.
Да, теперь трудно сомневаться в том, что оба сонаследника, обобранные и разоренные, погибнут со своими спутниками на обратном пути из Гвинейского залива.
И кто может помешать преступлению? Кто мог бы разоблачить преступников?
Лоанго, в отличие от Анголы и Бенгелы[372], не находится под португальским владычеством. Это одно из независимых королевств Конго, расположенное между рекой Габон на севере и рекой Заир на юге, вскоре оно отойдет к Франции. Но в те годы туземные царьки от мыса Лопес до Заира еще признавали владычество Лоанго и платили ему дань, главным образом рабами. Таковы Кассанж, Томба-Либоло и некоторые другие вассалы, царившие на маленьких, разрозненных территориях. Общественный строй у негров таков: выше всех — царек и его семья, затем «принцы крови», то есть отпрыски «принцессы»,— она одна может передавать высокое происхождение. Затем мужья принцессы, далее жрецы, идолы, или янга; их предводитель Шитома — священная особа. И наконец, комиссионеры, купцы, клиенты, иными словами — народ.
Что касается рабов, то их много, их слишком много. Правда, негров больше за границу не продают, и запрещение работорговли является следствием европейского вмешательства. Что вызвало эту отмену — быть может, забота о достоинстве, о свободе человека? Нет! Жильдас Трегомен так не считал, он безусловно показал себя отличным знатоком и людей и жизни, когда сказал Жюэлю:
— Если бы не изобрели свекольного сахара, а продолжали класть в кофе тростниковый, торговля неграми продолжалась бы до сих пор и, возможно, продолжалась бы вечно!
Но хотя король Лоанго является королем независимой страны, из этого еще не следует, что дороги в государстве охраняются достаточно бдительно, а путешественники защищены от любой опасности. Напротив, и на суше, и на море трудно найти место, более пригодное для совершения преступлений. Именно эта мысль волновала Жюэля, по крайней мере в отношении суши. Если его дядя, потеряв всякую способность соображать, мало об этом беспокоился, то молодой капитан без чувства страха не мог думать о переходе в двести километров по побережью до бухты Маюмба. Он счел своим долгом поговорить об этом с Жильдасом Трегоменом.
— Что ж ты хочешь, мой мальчик?— ответил ему тот.— Вино уже налито, остается только его выпить!
— Я думаю о том,— продолжал Жюэль,— что путь, проделанный от Маската до Сохора, по сравнению с тем, что нам предстоит, был просто приятной прогулкой, и, кроме того, мы находились в хорошей компании!
— Послушай, Жюэль, нельзя ли нанять в Лоанго караван из туземцев?…
— Я доверяю здешним неграм не больше, чем их гиенам, пантерам, леопардам[373] и львам!
— А-а… эти животные здесь водятся?
— В изобилии, не считая пресмыкающихся — ядовитых гадюк, кобр[374], плюющих свою ядовитую пену прямо в лицо, и десятиметровых удавов-боа[375].
— Прелестное местечко, мой мальчик! Право же, его светлость паша мог бы выбрать что-нибудь поприличнее! Так ты говоришь, что эти туземцы…
— …очень мало развиты, как и вообще все жители Конго, но достаточно сообразительны для того, чтобы убивать и грабить безумцев, рискнувших забраться в эту ужасную страну…
Конец диалога дает понятие о тревоге, которую испытывал Жюэль и вполне разделял Жильдас Трегомен. Поэтому оба почувствовали большое облегчение, когда Саук с помощью Бен-Омара, взявшего на себя роль переводчика, представил дядюшке Антиферу и тунисскому банкиру португальца Баррозо. Значит, не будет длинных переходов через опасные местности, не будет безумной усталости после длительного пути, да еще в таком невыносимом климате! Поскольку Саук ничего не сказал о своем прежнем знакомстве с Баррозо и так как Жюэль не мог подозревать, что эти два негодяя встречались раньше, молодой француз не испытывал никакого недоверия. Его радовало, что переход до бухты Маюмба они проделают морем. Погода прекрасная… Они доедут за сорок восемь часов. Судно высадит их в порту, потом пойдет в Барака, а на обратном пути погрузит их вместе с сокровищами… Они доберутся до Лоанго, а оттуда ближайший пакетбот доставит их в Марсель… Нет! Никогда еще фортуна не была так благосклонна к Пьеру-Сервану-Мало! Конечно, за переезд на судне придется заплатить, и заплатить хорошо! Но разве это имеет значение!…
В Лоанго[376] приходилось пробыть еще два дня, пока вывезенные из глубины страны шесть слонов не окажутся на борту «Порталегри». Поэтому Жильдас Трегомен, как всегда жадный до новых впечатлений, и молодой капитан с интересом осматривали этот маленький городок — «банза» на языке жителей Конго.
Лоанго, или Буала, старый город в четыре тысячи пятьсот метров окружностью, выстроен среди пальмового леса. Он состоит из множества факторий, окруженных ширюбеками — хижинами, сооруженными из стеблей рафии[377] и покрытых листьями папируса[378]. Здесь находятся торговые конторы португальцев, испанцев, французов, англичан, голландцев, немцев. Как видите, мешанина порядочная. Но как все это ново для Трегомена! Бретонцы с берегов Ранса, понятно, не похожи на этих туземцев, наполовину голых, вооруженных луками, деревянными саблями и закругленными топорами. А короля Лоанго, наряженного в смешной поношенный мундир, можно принять за префекта[379] Иль и Вилен разве что издали. В портовых городках между Сен-Мало и Динаном нет таких затененных гигантскими кокосовыми пальмами хижин. Наконец, малуинцы не многоженцы, как эти лентяи из Конго, которые перекладывают всю трудную работу на своих жен и преспокойно спят, когда те надрываются. Вот только земля Бретани не стоит земли Лоанго! Здесь достаточно поковырять немного почву, чтобы получить превосходный урожай. Это такие растения, как просо, чей колос весит иногда целый килограмм; holcus, злак, не требующий никакого ухода; luco, из которого пекут хлеб; маис, приносящий по три урожая в год; рис, картофель, маниок;[380] пастернак;[381] чечевица; табак, сахарный тростник в болотистых местах; виноград, привезенный с Канарских островов и Мадейры и созревающий вблизи Заира; фиги, бананы, апельсины, лимоны, гранаты, cudes, плоды, напоминающие еловую шишку, содержащие питательное вещество, мучнистое и сочное; особый сорт орехов — они очень нравятся неграм; ананасы, растущие сами по себе на пустынных землях.