– Да, мой господин, можно предположить, что все сложится так, как ты сказал… Говорят, что некий ученик Платона Платоний задолго до эпохи римских кесарей учил тому же.
– Про Платония я не слышал. Но, пожалуй, я соглашусь с тобой, старец. Гонения, конечно, не прекратятся, но я верю: грядет римский кесарь, который поймет это и укоротит гонителей, протянет, как ты говоришь, руку христианам. Если глядеть дальше, то думаю, что настанет время, когда христиане станут забывать о прощении и будут куда жестче Рима выжигать огнем возникающие в потоке жизни иные культы и философии. Но сейчас ваш культ – это спасение Рима. Но так думают не все. У кесаря на этот счет совсем другие взгляды, и мне стоило больших трудов убедить его, что приверженность суевериям – не такое уж большое преступление против Рима. Я привел ему приятные для всякого правителя слова вашего апостола Петра о послушании начальствующему. Мне всегда интересно читать послания, которыми обмениваются между собой христиане. «Смотри, кесарь, – сказал я Домициану, – что пишет этот враг Рима своим христианам: „Будьте покорны всякому человеческому начальству, для Господа: царю ли, как верховной власти, правителям ли, как от него посылаемым для наказания преступников и для поощрения делающих добро… Бога бойтесь, царя чтите. Слуги, со всяким страхом повинуйтесь господам, не только добрым и кротким, но и суровым…“»
Помню, и Пилат в своем докладе Тиберию, описывая страдания Распятого, удивлялся: ибо не было слов мести в устах Его. И потому скажу тебе, старец, мы перестанем травить тебя ядами и не станем опускать в кипящее масло, а тихо вышлем на дальний скалистый остров Патмос, и сей там, и сей на благо будущего Рима свою безобидную, на первый взгляд, ересь.
Сенатор хотел было покинуть темницу, но старец показался ему на редкость разумным, интересным собеседником, и Нерва решил задать ему вопрос, который возник у него при чтении Священного Писания, текст которого ему недавно прислали из Александрии.
– Ответь мне, знающий учение Распятого старец, почему ваш Бог, якобы Бог любви, выдал праведного Иова сатане, который подверг того всяческим злодействам и унижениям. Как я понял из Писания, сам Иов тоже не понимал – за что?
Иоанн вспомнил свой давний разговор с Учителем на ту же тему, когда они вдвоем плыли на лодке в нечестивую Тивериаду. Он тогда задал Учителю тот же вопрос, потому что тоже не понимал, за что был наказан праведный Иов. Учитель, подытоживая разговор, сказал, что судьба Иова – судьба всех праведников.
И Иоанн сказал Нерве:
– Разве Бог не послал своего единородного Сына на распятие? Вообрази только, римлянин! Он, который «изменяет времена и лета, низлагает царей и поставляет царей, дает мудрость мудрым и разумение разумным», послал своего Сына, чтобы искупить грехи человеческие. Так и Иов пострадал, чтобы сатана увидел силу праведников Божьих. Всякий праведник должен быть готов стать Иовом.
– Стать Иовом! – Сенатор с сомнением покачал головой. Однако не уходил.
– Вижу, сенатор, еще спросить хочешь, но не можешь переступить гордыню, – мягко сказал Иоанн, чувствуя расположение к себе знатного римлянина. Ему вдруг пришло озарение и увиделось недалекое будущее этого августиана. – Ты, господин мой, порадовал меня здравомыслием, так редко свойственным правителям, и я отвечу на твой неизреченный вопрос.
– Я не правитель, старец. Я только сенатор.
– Так слушай же… Дни кесаря Домициана, для которого все живущие на земле ничего не значат, сочтены. Скоро прольется кровь, – сказал Иоанн. – За множество беззаконий открыт подол у него, обнажены пяты его. Рука Господа простерта! Кто отвратит ее? И – знай: ты, сенатор, станешь после него правителем Рима. Сделаешь много добра, будешь умерен и справедлив, но руки христианам так и не протянешь. Дни твоего правления будут кратки, но уйдешь ты мудро, без крови.
Сказанное озадачило сенатора Марка Кокцея Нерву. Он долго молчал и ходил по темнице. Потом сказал:
– Верю, что ты, праведник святой, был лучшим учеником Назарянина. Прощай, старец…
На этом собеседники расстались. Спустя некоторое время в темницу к праведному привели Прохора, ибо римляне считали его соучастником «преступных» деяний праведного Иоанна.
А потом пришла стража, и, «взявши Иоанна с Прохором, воины отвели их на корабль и отплыли».
Глава 28
Патмос
Ошибаются те, кто полагают, будто путешествие на корабле по Средиземному морю – сплошное наслаждение и удовольствие. Сколько ни путешествовал по Средиземноморью Иоанн, он всегда попадал в бурю и непогоду. Он понимал: таков промысел Божий. Ибо ничего не бывает случайным под солнцем. И так уж бывало: всякий раз, чтобы спасти корабельщиков, ему приходилось обращаться к своему Богу. И, к изумлению пассажиров, свершалось чудо. И многие отворачивались от своих бесполезных идолов и начинали верить в единого живого Бога, которому молился Иоанн. Вот и сегодня после полудня, когда сердобольные тюремщики вывели праведного из корабельной темницы подышать свежим воздухом, Иоанн посмотрел на небо и увидел, что со стороны Атлантики надвигается шторм. Небо быстро темнело. На горизонте возник смерч и, легко подняв в небо огромную массу воды, понес ее в направлении их хлипкого парусника. Капитан, пировавший с вельможами в кают-компании, почувствовав, что изменилась обычная легкая качка корабля, и предчувствуя наступление непогоды, стрелой выскочил на палубу. Увидев низкое темное небо над головой, он обомлел, обругал себя за то, что нарушил свой долг, и тут же стал ругательски ругать матросов, что они не сообщили ему о надвигавшемся шторме. Он приказал тотчас же убавить паруса. И матросы забегали, засуетились, закричали друг на друга страшными голосами. И тут на палубу ни к селу, ни к городу вылезли пировавшие внизу вельможи. Им было интересно и весело раскачиваться на то взлетающей вверх, то падающей вниз палубе. Они радостно кричали, смеялись, бросали в воду финики и орехи, обнимались, падали, поднимались, цепляясь друг за друга, и так резвились до тех пор, пока самого юного из них не смыла за борт волна. Тут они сразу протрезвели, заохали и стали умолять капитана спасти юношу.
Но что мог капитан? Корабль так раскачивало, что у опытного морского волка не было никакой возможности даже подойти к борту, чтобы заглянуть вниз. Да и низа там никакого не было. Волны перехлестывали через палубу, и люди едва удерживались на ней, ухватившись за что только было возможно. Отец упавшего в море юноши хотел броситься за ним в воду, но матросы силой удержали его. И тут все вдруг вспомнили об умевшем творить чудеса старце, которого везли в ссылку на Патмос. С него тут же сняли оковы, стали предлагать золото, драгоценности – только спаси отрока.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});