– Фу-у… да, – сказал Бенеш, – я даже не успел испугаться…
– Боюсь представить, что бы случилось, если бы успел, – хмыкнула Саттия, – пришлось бы деньги на новые штаны тратить. А вообще, пора дорогу спрашивать. Или ты еще что-нибудь вспомнил?
Бенеш обидчиво засопел, но ничего не ответил. И они пошли дальше.
По сравнению с торговым кварталом правый берег выглядел пустынным. Дома тут были больше и куда богаче, на окнах виднелись кованые решетки, частенько встречались сады за высокими заборами. Место ссохшейся глины с грязными лужами заняла мостовая из камней. Лавки не попадались вовсе, а люди – редко, и все такие, что просто так не подойдешь – богатые купцы или надменные таристеры в расшитых бархатом колетах и шапочках с перьями.
Прошли два перекрестка, прежде чем наткнулись на тощего мастерового в кожаном переднике и с мешком за плечами.
– День добрый, – поприветствовала его Саттия. – Не скажешь, как пройти на Щитовую улицу?
– На Щитовую? – мастеровой сплюнул и задумчиво поскреб лысеющую макушку. – Это вам прямо надо. Все прямо и прямо, а потом, как пройдете мимо старого храма Скариты, так сразу направо.
– А что, есть еще новый? – удивился Олен.
– Конечно. У Морских ворот, – мастеровой сплюнул еще и побрел дальше, не дожидаясь благодарности.
– Вот так, прямо, – сказала Саттия. – Все очень просто.
Но просто все оказалось только на словах. Пришлось одолеть несколько миль, прежде чем показалось действительно очень древнее святилище, посвященное Хозяйке Ночи. Стоящие тесной группой башни к этому времени очутились точно на востоке. Путешественники миновали серые растрескавшиеся стены храма и свернули направо, на довольно широкую улицу, где над дверью каждого дома в стену был вделан овальный щит.
– Похоже, пришли, да, – заметил Бенеш, – осталось только вспомнить дом… там герб еще такой с этими… ну… двумя ключами…
Синий щит с перекрещенными ключами серебряного цвета стоял в самой середине улицы. Дом, на котором он висел, выглядел очень опрятно, видно было, что его недавно белили. Дверь блестела свежей краской, а дверная ручка, сделанная в виде головы волка с кольцом в пасти, сияла, как золотая.
– Ну что, стучим? – проговорила Саттия, и Олен почувствовал, как ускоряет ход сердце, как оживают спавшие в последнее время сомнения: а вдруг живущий здесь человек не знает ничего или просто откажется разговаривать? Или еще хуже – он помогает консулу Безариона?
– Да, – решительно сказал Рендалл, побледневший Бенеш взялся за ручку и постучал.
Изнутри дома донеслись шаги, дверь приоткрылась, явив лицо, украшенное седыми бакенбардами.
– Что вам угодно? – осведомилось оно, и в глазах цвета стали появилось недоумение.
– Я… это… – забормотал ученик мага, – передайте… скажите хозяину, что я от Лерака Гюнхенского.
– А. Ну-ну, – сказало лицо без особой радости. – Подождите, я доложу.
Дверь закрылась, вновь прозвучали и стихли шаги. Затем вернулись, но уже другие, быстрые, легкие, и из дома просто выбежал крошечный старичок в темном халате и узких штанах.
– Где? Где он? – воскликнул старичок, и стоящие дыбом седые волосы, напоминающие одуванчик, затряслись.
– Я… вы помните? Я его ученик, да… А мой учитель, он пропал, – выдавил Бенеш, нервно захрустев пальцами.
– Пропал? То есть как? Ты должен мне все рассказать! – воскликнул старичок. – А тебя я помню, конечно. Вы же приезжали ко мне.
– Мессен, – лицо с бакенбардами вновь показалось в двери, и вид у него был суровый, – вы можете простыть. Не стойте долго на улице.
По мнению Олена, было довольно жарко, но хозяин дома смутился, засуетился и замахал руками.
– Пойдемте в дом, там вы мне все расскажете. Заходи, Бенеш, и вы тоже, молодые люди.
За дверью обнаружилась прихожая с большим зеркалом и вешалкой, украшенной лосиными рогами. Тут гостей заставили вытереть ноги о коврик и оставить на особой полке сумки. Из прихожей Бенеша с друзьями провели в большой зал, где имелся камин, кресла, круглый столик, а на стенах – невероятное множество досок с гербами.
Вставшие на задние лапы алые львы соседствовали тут с золотыми мечами, звездами и башнями. А рассеченные на множество клеточек щиты висели рядом с совершенно гладкими, украшенными единственной цветной полосой.
– Я геральдист, – сказал старичок, заметив удивленный взгляд Олена, – почетный старшина цеха геральдистов Безариона и империи Фрамин Макриго к вашим услугам. Астий, принеси нам вина.
Обладатель бакенбард, высокий и прямой, как копье, недовольно сморщился, но отправился выполнять приказ. А хозяин дома проводил гостей до кресел и продолжил рассказывать:
– Я составляю новые гербы, проверяю правильность начертания старых. По моим эскизам мастера делают щиты для таристеров, печати и гербовые знаки.
– Эскизам? – шепотом спросил Олен у Саттии.
– Рисункам, – пояснила та.
Фрамин Макриго этого обмена репликами не заметил.
– Известно ли вам, что гербы бывают местные, сообществ и фамильные? – он продолжал бегать от кресел к камину, махать руками и рассказывать. – Еще также выделяют гербы наследственные, брачные, гербы притязания, покровительства, должности и статуса…
Вошедший в комнату Астий поставил на стол широкий кувшин из серебра с чернью, четыре кубка и многозначительно кашлянул.
– Ах да, – геральдист улыбнулся мягкой, обезоруживающей улыбкой, – я совсем вас заболтал. Выпейте вина, оно освежит горло и поможет расслабиться. А затем я хочу услышать вашу историю.
О том, что в задней стене тронного зала имеется дверь, знали немногие. Отлично подогнанная, она была видна при внимательном разглядывании только с очень близкого расстояния. Открывалась дверь крайне редко, и всякий раз при этом вход в зал охраняло не меньше дюжины Чернокрылых. Ключ имелся только у нынешнего хозяина Золотого замка, Харугота из Лексгольма.
По крайней мере, он очень на это надеялся.
В одиннадцатый день второго месяца лета, называемого среди людей жаренем, Харугот вошел в зал, когда солнце только заглянуло в его высокие окна. Миновав трон, остановился у участка стены, ничем не отличимого от прочих. Рука консула нырнула за ворот шлафрона из синего бархата, а когда вернулась, то в ней оказался зажат короткий и тонкий ключ.
Он напоминал шпенек из металла, но на самом кончике виднелись бороздки и зарубки, образующие сложный рисунок.
Харугот вставил ключ в едва заметную дырочку, повернул вправо на два оборота, затем на три влево. В недрах стены что-то щелкнуло, и на бежево-золотистой поверхности обозначился прямоугольник высотой в рост человека и шириной в полтора локтя. Консул толкнул его и шагнул в открывшуюся щель.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});