Любящий и уважающий вас
Костя
94*. Е. В. Алексеевой
18 августа 1900
Алупка
Милая, дорогая моя мученица, мамочка!
Твое письмо всех нас ужасно огорчило и повергло в отчаяние и страх за тебя. Не-ет,- так нельзя. На этот раз я перестаю быть фаталистом и говорю: если судьба бьет без остановки, надо уклоняться от ее ударов. Будь же благоразумна и на этот раз почерствее сердцем. Будь просто эгоисткой, так как с одного вола не дерут двух шкур. Ты всю жизнь возилась с больными детьми, т. е. с нами, внуки уже тебя не касаются…
Если мы все, 8 человек, народим по восьми детей, то тебе под старость придется волноваться и ухаживать за 64 человеками. Не слишком ли много для твоего изнуренного сердца? Маня вернулась, и предоставь ей выполнять свой материнский долг. Бог даст, все обойдется благополучно. Ты же постарайся хоть немного отдохнуть с Нюшиными детьми, ведь они теперь здоровы. Не придумывай и не ищи новых ужасов и болезней. Не придумывай ужасов и с Нюшей, разве ты ее не знаешь? Когда она зарывается в детскую с больными детьми, она всегда доходит до острого состояния. Придет сезон, отвлечет ее мысль в другую сторону, и все пройдет… Одно только не пройдет бесследно для нас всех – это твое нездоровье. Мне оно подкосит все силы… Знай наверное, что я не выдержу. До окончания сезона театр не выпустит меня из своих клещей… Нет, избави бог, я ужасаюсь от одной мысли. Будь же хоть ради меня и Маруси благоразумнее. Нюша скоро вернется к детям. Ничто не мешает тебе куда-нибудь проехаться, хоть с Любой, хотя бы в Крым, мы подыщем тебе здесь помещение. Телеграфируй только скорее. Или к Зине? Мне бы, право, казалось, что тебе необходимо хоть на короткое время переменить атмосферу. Иначе нервы не успокоятся. Право, подумай, поговори об этом с Володей. На будущее же надо создать правило: ты для внуков не существуешь. Они должны тебя
только радовать, но ни в каком случае не огорчать. Если кто заболеет,- не подпускать тебя за версту. Первое время тебе покажется это обидным, а потом ничего – привыкнешь. Навещает ли тебя Гетье или кто другой по его рекомендации? Если нет, я, ей-богу, буду ужасно обижен и рассержен. В такие минуты необходим постоянный надзор за твоим организмом.
Несколько слов о себе. Мы недовольны Алупкой: много гор, пища средняя, сильный ветер, отдаленность моря – неуютно. Мы все перехворали животами и насморком; не переезжаем в Ялту, так как не стоит собираться, 24-го выезжаем в Севастополь и 26-го трогаемся в Москву, где будем 28-го.
Маруся, дети тебя целуют. Я крепко обнимаю, как люблю. Целуй кого следует, остальным поклоны.
Твой Костя
Не перечитываю, тороплюсь, прости за описки.
95*. А. А. Санину
20 августа 1900
Алупка
Дорогой Александр Акимович!
Большое спасибо за Ваше письмо, не могу ответить Вам таким же длинным посланием, так как не совсем еще здоров. Я простудился и два дня сидел дома; Кира, Игорь тоже прихворнули; жена разнервилась; погода испортилась; словом, все гонит меня скорее в Москву. Представьте, меня Ваше письмо скорее порадовало, чем огорчило1. Боюсь только одного, что Вы опять не соразмеряете Ваши силы, а это, право же, неблагоразумно. Или резко пессимистическая нотка, или ярко оптимистическая всегда звучит в Ваших словах. На этот раз первая звучит сильнее. Но, право же, все не так уж плохо… Меня, например, очень радует и утешает, что декоративная часть пошла вперед. Это большой плюс в деле. Впрочем, пойдемте по пунктам, быть может, я Вас утешу.
1) Подзор делается, Морозов оживлен и работает – очень хорошо 2.
2) Симов работает и талантливо и усердно – это чудо!
3) Фонари выписаны3; прекрасно, если они будут действовать, нет – это будет большое горе, к которому надо приготовиться на всякий случай и сообразить кое-что.
4) Обуви нет – это жаль, может быть, придет один образец4. Во всяком случае, попросите М. П. Григорьеву или кого-нибудь по ее поручению пробраться в Румянцевский музей и посмотреть племя (забыл какое. Зыряне?). Спросите у Морозова. Взять выкройку обуви.
5) Гельцер работает. 1-й акт "Штокмана" готов. Все это только хорошо 5.
6) Администрация сцены налаживается. Вы добились, чего мечтали; поделки хороши6. Пролог – фурор; "обстановка задавит текст" – это выдумки Преображенского. Кто полчаса будет думать о сценических эффектах, тот, значит, хороший техник или машинист, но плохой зритель7. Мимо его! "Снегурочка" будет готова и уставлена ко дню переезда в театр!!! Мало того, все трудности будут оборудованы. Все это ряд чудес!… Ура! Но не забывайте, Вальц8 хорошо метет, как новая метла, только вначале, а потом… Хорошо бы обратить внимание на его помощника. Он очень талантливый человек, и в будущем нам придется вести дело. Кстати, я заказал ему макет театра для постановки у кассы, при продаже билетов. Если макет хорош и готов, пусть его раскрасят художники, поговорите при случае с Симовым или Морозовым.
7) Геннерт все тот же. Да разве эти люди меняются? Добрались до Геннерта-декоратора; подождите, доберемся и до бутафора, если он не исправится. Это минус!
8) Вишневский – это тоже большой минус, но теперь он не страшен 9.
9) Костюм Лешего пусть ведает и придумывает Борис10. Он понимает, что нужно сделать. Костюм Снегурочки и, вероятно, Весны привезу (материи).
NB. Скажите Геннерту, что бурдюков для вина достать я не мог, пусть делает.
Скажите Гречанинову, что у нас собрана коллекция инструментов народных (у Григорьева). 1 сентября ему доставят лиру (или рыло), т. е. струнную волынку. Настоящая волынка у Григорьевой.
10) Вот что Вы недовольны репетициями – вот это скверно. Что артисты не явились вовремя, это непростительно. Они все падают в моих глазах на одну ступень ниже. С этим надо бороться отчаянно. Это большой, большой минус. Это любительский минус!!!
11) Бирючи11 – все люди с голосами, хотя бы плотники, электротехники, соловьевцы, актеры-солисты – все равно. Хор не трогайте, а то он задержит. Борис и Бурджалов срепетировали тогда. Это приблизительно то, что нужно. Тут очень важны деревянные колокола. Спросите Вишневского – готовы ли они? Ему в этом деле обещался помочь наш переписчик нот (секретарь Консерватории). Это очень важный вопрос!!!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});