Читать интересную книгу Работы Фрейда по технике психоанализа. - Жак Лакан

Вовремя моей недавней беседы с г-ном Бенвенистом, человеком, который представляет собой крупнейшую фигуру Франции в этой области и который с полным правом может быть назван лингвистом, мне было замечено, что вещь никогда не была очевидностью. Быть может, вы будете этим удивлены, поскольку вы не являетесь лингвистами.

Давайте будем отталкиваться от понятия, что значение термина должно быть определено всей совокупностью его возможных употреблений. То же самое можно сказать и о группе терминов, и, по правде сказать, не будет никакой теории языкаесли не принимать в расчет употребления групп терминов, то есть речевых оборотов, а также синтаксических форм. Однако есть этому и граница, а именно — не может быть употреблений у предложения. Существует, таким образом, две зоны значения.

Это замечание крайне важно для нас, поскольку такие две зоны значения могут быть чем-то, на что мы опираемся: поскольку это один из способов определить различие речи и языка.

Выдающийся исследователь, Бенвенист, сделал это открытие недавно. Это открытие не опубликовано и было сообщено мне в качестве основной проблемы, занимающей исследователя в настоящее время. В нашей области оно способно навести на самые интересные размышления.

И в самом деле, отец Бернарт сказал мне: "Все, что вы только что сказали по поводу значения, разве не проиллюстрировано в "Disputatiodelocutionissignificatione", первой части книги "Demagistro'?" — "Золотые слова1." — ответил ему я. Этот текст оставил некоторый след в моей памяти, и сказанное мной в прошлый раз, безусловно, несет на себе его отпечаток. Не следует пренебрегать тем фактом, что сказанные мной слова получают подобный отклик, я бы даже сказал commemoratio, согласно выражению святого Августина, что в латинском эквивалентно припоминанию.

Припоминание преподобного отца Бернарта столь же ценно для нас, как и статьи, представленные нам Грановым. И довольно поучительно заметить себе, что лингвистам, если собрать под этим именем большую семью исследователей, работавших на протяжении длительного отрезка времени, потребовалось пятнадцать веков на то, чтобы открыть заново, подобно новому восходу солнца, подобно занимающейся заре, — идеи, которые были уже изложены в тексте святого Августина, одном из интереснейших текстов в мире. И я позволил себе удовольствие по такому случаю этот текст перечитать.

Все, что я только что говорил вам об означающем и означаемом, есть уже в этом тексте и изложено в нем с потрясающей ясностью, настолько потрясающей, что, боюсь, духовные толкователи, занимавшиеся его интерпретацией, не всегда видели всю его тонкость. Они находили, что глубокомысленный отец церкви занялся здесь какими-то пустяками. Но этим пустякам посвящены и самые передовые современные иследования языка.

П.О. Бернарт: — У меня было всего лишь шесть-семь часов на то, чтобы поработать немного с этим текстам, и я могу сделатьлишъ небольшое вступление, Лакан: — Каков ваш перевод "Delocutionissignificatione"? П.О. Бернарт: — "О значении речи". Лакан: — Бесспорно. "Locutio" — это речь. П. О. Бернарт: — "Oratio" — это дискурс.

Лакан: — Мы могли бы сказать — "Обозначающей функции речи", поскольку в более позднем тексте "significatio" получит именно такой смысл. Речь употребляется здесь в широком смысле, это язык, задействованный как способ выражения, или красноречия. Это речь, взятая в целом, не полная и не пустая. Полная речь — как это будет звучать по латыни?

П.О Бернарт: — Существует такое выражение — "sententiaplena". Полное высказывание — это такое высказывание, где есть не только глагол, но и подлежащее, имя.

Лакан: — Это полное предложение, а не речь. Святой Августин пытается показать здесь, что все слова являются именами. Он приводит много аргументов. Он объясняет, что всякое слово может быть использовано в качестве имени в предложении. "Если" является подчинительным союзом. Однако в предложении "Никакое если мне не нравится" это слово используется в качестве имени. Святой Августин рассуждает со всей строгостью и аналитичностью мышления современного лингвиста и он показывает, что единственно использование в предложении определяет то, какой частью речи является слово. Придумали ли вы, как можно перевести на латинский "полную речь"?

П.О. Бернарт: — Нет. Быть может, мы встретим это выражение по ходу текста. Если вы позволите, я скажу несколько слов о диалоге "DeMagistro". Он был сочинен Августином в году, несколькими годами позже его возвращения в Африку. Он получил название "О наставнике" и происходит между двумя собеседниками — Августином и его сыном Адеодатом, которому тогда было 16 лет. Этот Адеодат был весьма умен, как говорит сам святой Августин, и он уверяет, что слова Адеодата в самом деле были произнесены этим шестнадцатилетним мальчиком, который проявляет себя таким образом как сильнейший соперник. Лакан: — Дитя греха.

П.О. Бернарт: — Ключевой темой, намечающей направление всего диалога, является то, что язык передает истину извне посредством слов, которые звучат вовне, но ученик всегда видит истину внутри.

Прежде чем прийти к этому заключению, к которому устремлена вся дискуссия, диалог долго петляет, строя по ходу дела целую теорию языка и речи, из которой мы можем извлечь определенную пользу.

Я приведу две ее большие части: первая — это "Disputatiodelocutionissignificatione", "Дискуссия о значении речи", а вторая часть называется "VeritatismagistersolusestChristus", "Христос единственный учитель истины".

Первая часть в свою очередь делится надвое. Первый раздел получил очень общее название, "Designis". Что довольно плохо переводят как — "О ценности слов". Речь идет совсем о другом, поскольку нельзя отождествлять signum и verbum. Второй раздел назван "Signaaddiscendumnihilvalent", "Знаки не предназначены учить". Начнем с раздела "О знаках".

Вопрос Августина к своему сыну: "Что мы хотим сделать, когда говорим?" Ответ: "Мы хотим учить или научиться в зависимости от положения учителя или ученика." Святой Августин старается показать, что даже тогда, когда хотят научиться и задают вопрос чтобы узнать, одновременно и учат. Почему? Потому что того, к кому обращаются, научают тому направлению, в каком хотят получить знание. Из чего делается общий вывод: "Итак, ты видишь, мой дорогой, что посредством языка можно лишь учить."

Лакан: — Вы позволите мне одно замечание? Всем ясно, что с самого начала мы попадаем тут в самое сердце проблемы, которую я пытаюсь вам разъяснить. Здесь говорится о различии, существующем между коммуникацией посредством сигналов и межчеловеческим обменом речью. Августин с самого начала погружен в стихию интерсубъективности, поскольку он делает упор на docere и dicere, различить которые невозможно. Всякий вопрос представляет собой, главным образом, попытку согласовать две речи, что подразумевает прежде согласование языков. Какой-либо обмен возможен лишь через взаимоотождествление двух завершенных в себе универсумов языка. Вот почему всякая речь как таковая уже есть ученье. Она не является игрой знаков и располагается не на уровне информации, а на уровне истины.

П. О. Бернарт: — Адеодат: "Я не думаю, что мы не хотим чему-либо научить, когда рядом нет никого, чтобы учиться."

Лакан: — Каждую из этих реплик стоило бы рассмотреть поотдельности.

П. О. Бернарт: — Сделав упор на обучение, он переходит к замечательному способу обучения, percommemorationem, то есть через припоминание. Итак, две вещи понуждают нас говорить. Мы говорим или чтобы учить, или чтобы возбудить припоминание — у других или у самих себя. После такого начала диалога Августин задается вопросом, для чего была учреждена речь, единственноли для того, чтобы учить или припоминать? Тут не стоит забывать о той религиозной атмосфере, в которой протекает диалог. Собеседник Августина отвечает, что есть ведь и молитва, представляющая собой диалог с Богом. Можно ли думать, что Бог получает от нас учение или напоминание? Молитва наша не нуждается в словах, говорит Августин, если только мы не хотим, чтобы другие знали о ней. Применительно к Богу, мы не пытаемся напомнить или учить того, с кем говорим, — скорее мы стремимся уведомить о своей молитве других. Таким образом, выражение здесь нужно лишь в отношении тех, кто может нас видеть в таком диалоге.

Лакан: — Молитва касается невыразимого. Она не лежит в поле речи.

П. О. Бернарт — Это значит, обучение происходит посредством слов. Слова являются знаками. Здесь мы. наталкиваемся на подробное размышление о verbum и signum. Чтобы развить свою мысль и разъяснить то, каким образом он понимает отношение знака к означиваемому, Августин предлагает своему собеседнику стих из "Энеиды".

Лакан: — Он еще не определил означиваемое.

П.О. Бернарт: — Пока еще нет — знак означет нечто, но что именно? Пока не известно. Итак, Августин обращается к стиху из "Энеиды" — книга II, стих 659 — "S'lnihilextantaSuperisplaceturbarelinqui". "Если богамугодно, чтобы от такого города ничего не осталось". И используя все средства майевтики, он попытается обнаружить тот aliquid, что здесь обозначен. Для начала, он спрашивает своего собеседника.