без риска. Я приняла это. И также приняла, что возможно мой план не сработает, — я переплетаю свои пальцы с его и делаю глоток из своего кубка. — Я знаю, что, раскрыв сейчас свою смешанную кровь, я могу никогда не получить шанса править. Я лучше переживу разочарование на начальном этапе.
— Я никогда не думал, что это будет так трудно, — говорит он грубым голосом.
Я не знаю, что именно он имеет в виду. Моё правление? Или пройти через Оскалу, чтобы обнаружить, что его сестра изменилась?
— Иногда самые трудные задачи дают наилучшие результаты, — рассуждаю я.
В глубине зала раздаются крики. Я напрягаюсь, сопротивляясь желанию сорвать вуаль. Это сцена из моих худших кошмаров.
— Что там? — напряженно спрашиваю я Оландона.
Лучник вернулся? Кто это будет из тех шестерых? На этот раз я не позволю убийце уйти. Я зависаю, приподнявшийся на своём сиденье, готовая броситься вглубь по обеденному залу.
— Это один из Ире. Он ранен, — быстро говорит Оландон.
— Опиши, — приказываю я с замирающим сердцем.
— Кудрявые чёрные волосы, примерно роста Солати, молодой человек.
Хамиш!
— Где он? — я встаю с готовностью.
Оландон встаёт вместе со мной.
— У столов с едой, — говорит он.
Я уже начала движение, когда он заканчивает.
Джован кричит, чтобы собравшиеся отошли от раненого. Многие из них уже видели Джимми, но это не делает второе появление менее невероятным для них. С армиями Солати и гражданской войной у Джована не было достаточной стабильности, чтобы сообщить новость народу Ире. Я опускаюсь на колени рядом со стонущим человеком, быстро убедившись, что это Хамиш.
— Что случилось? — кричу я, пытаясь сквозь вуаль определить источник его травмы.
Он бледен, и его тело сотрясают спазмы. Я крепко зажмуриваюсь от воспоминаний о Шквале в Куполе и стеклянном взгляде Кедрика.
— Позови У-уиллоу, — Хамиш хватает меня за предплечье, руками, скользкими от покрывающей их крови. — Они идут.
Ассамблея слышала это, как и я.
Начинается столпотворение.
Садра опускается на колени рядом со мной и начинает осматривать Хамиша, пока Джован сзади требует тишины.
После краткого осмотра Садра, и двое стражников подхватывают стонущего мужчину Ире.
— Лазарет, — отрезает Джован.
Он тихо говорит с Малиром, тот кивает и быстро идёт к арке. Я спешу за стражниками, которые несут моего друга. Джован пристраивается рядом со мной, делая один шаг на три моих.
— В каком он состоянии? — рявкает он на Садру.
— Нестабилен, мой Король, — она заикается. — Похоже, в него попала стрела. Я отщепила конец, но хотела бы оценить его, прежде чем удалять наконечник.
Она протягивает конец стрелы.
Я выхватываю у неё конец стрелы. Чёрное дерево.
— Дерево Каура. Стрела Солати, — говорю я, передавая её Оландону, с моей стороны.
Он с ворчанием осматривает её и передает Роско. Я оглядываюсь через плечо и вижу, что за нами по коридору следуют советники.
— Его нужно расспросить до того, как ты позаботишься о нём. У тебя есть что-нибудь, что разбудит его? — спрашивает он Садру.
Она быстро кивает и убегает к деревянному шкафу.
— Это не может подождать? — хмуро спрашиваю я.
Я наблюдаю, как дозорные осторожно укладывают на кровать потерявшего сознание Хамиша.
— Олина, это нужно сделать. Я быстро.
Джован кладёт руку на моё плечо, и я отбрасываю свои чувства.
Садра машет чем-то у носа Хамиша. Я морщу свой собственный нос с расстояния двух метров. Джован наклоняется и прижимает мужчину Ире к кровати, когда тот рывком приходит в себя.
— Где Уиллоу? — требует Хамиш, зажимая свой живот.
Я поворачиваюсь к Джовану.
— Кто в комнате? — спрашиваю я.
— Убирайтесь, — рявкает он на двух дозорных. Он осматривает остальных из группы. — Всё в порядке, — говорит он.
Все, кто остался в комнате видели раньше моё лицо.
Я поворачиваюсь к Хамишу и снимаю вуаль.
— Я здесь, Хамиш, — говорю я, садясь на кровать с другой стороны от него.
Без маски зрелище ещё ужаснее.
— Так плохо? — говорит он.
Я разглаживаю свои черты.
— Видела и хуже, — говорю я.
— Олина, — мягко прерывает Джован.
Я прогоняю свой шок, хватаясь за руку друга.
— Что случилось? — спрашиваю я. — Как тебя ранили?
Он смотрит расфокусированным взглядом на моё лицо.
— Джимми отправился на разведку, — начинает он.
Моя рука напрягается, и я ослабляю хватку, когда Хамиш вздрагивает.
— Его поймали Солати, — шепчет он между приступами кашля.
С моего лица стекает кровь.
— Он мёртв? — вздыхаю я.
Он качает головой, и его глаза мерцают. Садра размахивает у него под носом большим количеством сильно пахнущей смеси.
— Это… чертовски воняет, — Хамиш смотрит на жену Малира. — Они держат его в заложниках. Они сказали, что разрежут его на части, если опоры не вернут на место через день, — говорит он, неловко сдвигаясь, когда Садра начинает отслаивать материал от раны.
— Это было неделю назад, — шепчет он.
Все в комнате замирают. Единственный звук исходит от суетливых движений Садры.
— Нам сказали, что любые попытки связаться с вами приведут к казни Джимми. Можешь себе представить, Адокс… — он умолк.
Я хватаюсь за его плечо, и слёзы наворачиваются на глаза.
— Могу, — говорю я.
Адокс пришёл бы в ужас при мысли о том, что один из его людей может пострадать. Именно этого он боялся до того, как мне удалось убедить его заключить союз с Джованом и мной.
— Они почти здесь, — говорит он. — Они прибавили темп, идут и ночью. Адокс решил… рискнуть, чтобы добраться до тебя, — он крепко сжимает глаза, когда Садра ощупывает рану. — Чтобы предупредить тебя, — задыхается он.
— Спасибо, — шепчу я. — Я знаю, чего это может стоить Ире.
Его глаза начинают закрываться, и я бросаю на Садру бешеный взгляд, сжимая её запястье. Она вырывается из моей испуганной хватки.
— Его пульс по-прежнему ровный. Это просто кровопотеря и усталость, — спокойно говорит она.
Я не уверена, пытается ли она успокоить меня или это правда.
— Я думаю, это всё, что мы получим, — говорит Король.
— Почему твоё лицо было скрыто?
Я опускаю взгляд и вижу, что Хамиш смотрит на меня расфокусированными глазами. Повсюду кровь. Как кто-то может выжить после такой травмы? Что, если он умрёт, так и не узнав правды?
— Потому что я — Татума Осолиса, — говорю я.
Его глаза расширяются, ища на моём лице признаки лжи.
— Вени…
— Простишь меня? — после длительного молчания спрашиваю я.
— Всегда, — говорит он, потрясение вновь обострило его ум. — Я просто не могу не простить… человека, который скрыл такое… хорошенькое личико.
Пара слезинок скатывается по моим щекам, я утираю их, а он снова теряет сознание.
— Пожалуйста, позаботься о нём, Садра, — говорю я.
Она гладит