Майлз потрогал приклеенную пластинку и поморщился:
– Это все маскарад, чтобы проскочить пограничный контроль по пилотским документам.
– Майлз… – строго сказала бабушка, и морщины на ее лице стали глубже. – Объясни мне, что происходит? Я чувствую, что все это связано с вашими ужасными барраярскими политическими интригами.
– К сожалению, ты не ошиблась. Скажи мне скорее – что сообщали из дома после того, как улетел Димир?
– Твоя мать сказала, что ты должен предстать перед Советом графов по сфабрикованному обвинению в измене. И чем скорее ты это сделаешь, тем лучше.
Майлз многозначительно посмотрел на двоюродного братца; тот опустил глаза и принялся грызть ногти.
– Там идет какая-то невообразимая закулисная возня. Половину того, что твоя мать наговорила на дискету, я вообще не поняла. Только барраярец может разобраться во всех этих тонкостях. Если исходить из логики, ваше правительство должно было рухнуть много лет назад… Насколько я поняла, они стремятся заменить обвинение в нарушении закона какого-то Фор… Форлопулоса обвинением в намерении узурпировать трон.
– Что?! – Майлз в ужасе вскочил на ноги. – Но ведь это чистейшая глупость. Чтобы я стремился взвалить на себя работу Грегора?! Они что, идиотом меня считают? Тогда мне пришлось бы командовать всеми имперскими службами, а это похлеще наемного флота…
– Значит, флот на самом деле существует? – Глаза бабушки испуганно расширились. – А я-то думала, что это все слухи… В таком случае, то, что говорила твоя мать, не так уж нелепо.
– А что она говорила?
– Что твоему отцу пришлось попотеть, прежде чем удалось подтолкнуть графа Фор… как же его? Не могу запомнить эти «форовские» фамилии…
– Фордрозу?
– Вот-вот.
Майлз и Айвен снова обменялись многозначительными взглядами.
– …ему пришлось изрядно попотеть, чтобы заставить Фордрозу заменить первоначальные обвинения более серьезными, да еще при этом сделать так, чтобы все решили, будто он хотел добиться диаметрально противоположного. Я только не могу понять, в чем разница – наказание-то одно и то же?
– У отца что-нибудь получилось?
– Кажется, да. По крайней мере так было две недели назад, когда вылетел курьер.
– Так-так… – Майлз начал расхаживать по комнате. – Разумно, разумно… Может быть…
– Я ничего не понимаю, – пожаловался Айвен. – Узурпация власти – кошмарное обвинение.
– Но это как раз то, в чем я не виноват! Более того – меня обвиняют не в самой узурпации, а в намерении ее произвести. А нарушение закона Форлопулоса – это тебе не намерение. Это факт. Представь, как я являюсь на заседание Совета и, поклявшись говорить правду, выкладываю все как есть…
Айвен уже обгрыз ноготь на большом пальце правой руки и принялся за левую.
– А почему ты решил, что от твоей виновности или невиновности что-то переменится?
– Простите? – подняла бровь миссис Нейсмит.
– В том-то и дело, – подтвердил Майлз, – корень всего в политических интригах. Как ты думаешь, чьей поддержкой заручился Фордроза? Ведь для того, чтобы заварить такое, нужно заранее рассчитывать на солидный процент голосов.
– Ты меня спрашиваешь?
– Тебя, кого же еще? – Майлз смерил взглядом рослого кузена. – Смотрю на тебя и думаю: вот он, ключ к разгадке, да только как его в замок вставить…
Судя по выражению лица Айвена, он с трудом представлял себя в роли ключа.
– На что ты рассчитываешь?
– Во-первых, нас пока никто не видел. Хессман и Фордроза уверены, что ты покойник.
– Что?! – воскликнула миссис Нейсмит.
Пришлось рассказать ей об исчезновении корабля капитана Димира.
– …И вот это, – Майлз указал на фальшивый имплантат, – сделано в основном для них, а уж потом – для Кольхауна.
– Кстати насчет Кольхауна, – сказала бабушка. – Он все время тут крутится, высматривая тебя. Если ты и дальше собираешься оставаться неузнанным – остерегайся его.
– Спасибо за предупреждение, – кивнул Майлз и снова обратился к Айвену: – Слушай, если корабль Димира действительно был выведен из строя, то для этого как минимум требовалось забраться вовнутрь. Значит, им ничего не стоит устроить нечто подобное еще раз, если мы с тобой открыто явимся в посольство?
– Ох, Майлз! Сдается мне, ты все-таки успел подхватить от Ботари его болезнь. Теперь уже и мне самому начинает казаться, будто у меня на спине нарисована мишень!
Майлз улыбнулся:
– Ага, значит, все же пробуждаешься от спячки? Тогда вот что, – его взгляд вдруг унесся в неведомые дали. – Запомни, если ты врываешься в комнату, полную вооруженных людей, лучше это делать внезапно и без лишнего шума, чем с громким воинственным кличем…
Оставшаяся программа визита, как и предполагал Майлз, заняла немного времени. Они вывалили содержимое саквояжа на пол гостиной, и Майлз отсчитал пачку бетанских долларов, предназначенных для погашения его долгов, в том числе и бабушкиных субсидий. Миссис Нейсмит была слегка ошеломлена такой кучей невесть откуда взявшихся денег, но все же согласилась разослать необходимые суммы кредиторам. Самая внушительная куча предназначалась для восстановления лица Элли Куинн; когда бабушка сообщила, сколько это будет стоить, Майлз чуть не лишился чувств.
В конце концов у него в руке осталась лишь тощая стопочка банкнот, что вызвало у брата приступ неудержимого веселья:
– О, да ты, я вижу, не в убытке! Впервые за послед-ние пять поколений представитель рода Форкосиганов добился прибыли! Это все примесь бетанской крови.
Майлз взвесил доллары на ладони и грустно улыбнулся.
– Это становится фамильной традицией. За день до того, как отец сложил с себя полномочия регента, он пожертвовал двести семьдесят пять тысяч марок и ушел в отставку с тем же, с чем начинал в этой должности шестнадцать лет назад.
– А я и не знал, – подивился Айвен.
– Почему, ты думаешь, в усадьбе Форкосиганов так и не поменяли крышу в прошлом году? Это, кстати, единственное, на что посетовала мать. А вообще-то ей было даже интересно, куда отец сбагрит эту сумму… В результате деньги достались приюту для детей погибших воинов.
Внезапно у Майлза разыгралось любопытство. Он набрал номер биржи. Автоответчик сообщил, что фелицианский миллифениг снова включен в котировки, и нынешний курс составляет 1,206 миллифенига за бетанский доллар против 1,459 на прошлой неделе. Выходит, дендарийским наемникам не придется пенять на своего адмирала – их жалованье обрело весомую реальность…
Между тем время поджимало. Майлз встал.
– Бабушка, – сказал он. – Через день мы будем на месте. Тогда ты можешь позвонить в посольство и сообщить, что им больше не стоит себя утруждать.
– То-то порадуется лейтенант Кроуи, – усмехнулась она. – Он уже смирился с тем, что его ждет позорная отставка, а после – служба охранником в какой-нибудь горячей точке.
– И еще… По поводу Тава Кольхауна.
– Да?
– Ты припоминаешь дворницкую на втором этаже?
– С трудом. А что такое?
– Пусть кто-нибудь заглянет туда завтра утром. Но сама до тех пор не заходи.
– И не подумаю, – заверила бабушка.
– Майлз, пора! – окликнул его из-за дверей Айвен.
– Еще одну секунду.
Майлз подбежал к Элли Куинн, покорно сидевшей там, где ее оставили несколько минут назад. Он вложил в ладонь женщине остаток денег и шепнул:
– Боевая премия. На первое время. Вы ее заработали.
Поцеловав ей руку, он выбежал следом за Айвеном.