— Но, дядя…
Губернатор смерил ее свирепым взглядом.
— Я — больной человек, — произнес он. — Так что помоги мне.
Девушка сделала несколько шагов по направлению к двери.
— Прямо ему в горло, — с долей удовольствия подсказал ей Элмонт. — Он это заслужил, вероломный пес.
Леди Сара постучала в дверь.
— Что такое, мисс? — спросил охранник.
— Откройте, — попросила она. — Я хочу выйти.
Послышалось царапанье, потом щелчок, и замок повернулся. Дверь отворилась. Леди Сара увидела охранника, молодого человека лет девятнадцати, со свежим и невинным лицом, на котором читалось удивление.
— Что угодно вашей светлости?
Леди Сара выстрелила ему в рот. Сила выстрела толкнула ей руку, а охранника швырнула назад, как будто его ударили в лицо. Он согнулся и осел на пол, а потом перевернулся на спину. Девушка с ужасом увидела, что у него больше нет лица — лишь кровавое месиво на его месте. Бедняга еще несколько минут бился в судорогах. По штанине потекла моча, и леди Сара почувствовала запах экскрементов. Затем тело застыло.
— Помоги мне встать, — проворчал ее дядя, губернатор Ямайки, и с трудом сел на кровати.
Хантер собрал своих людей к северу от Порт-Ройяла, неподалеку от самого большого острова. Ближайшая проблема, стоявшая перед ним, носила чисто политический характер — как отменить вынесенный ему приговор. С практической же точки зрения вышло так, что стоило ему бежать, и горожане тут же собрались под его руку.
Не менее практический характер носил и вопрос о том, как он отреагирует на несправедливое обращение, ибо на кону стояла репутация Хантера среди жителей города.
Чарльз мысленно просмотрел список, состоящий из восьми имен: Хэклетт, Скотт, судья адмиралтейства Льюишэм, торговцы Фостер и Пуэрмен, лейтенант Додсон, капитан торгового судна Джеймс Фипс и Сансон, последний по очередности, но отнюдь не по важности.
Каждый из этого списка действовал, полностью осознавая несправедливость своих поступков, ожидал выгоды от конфискации его имущества.
Законы каперов были достаточно строги. Подобное сутяжничество неизбежно вело к смерти и конфискации причитающейся доли. В то же время капитан обязан был убить нескольких высокопоставленных горожан. Это было не слишком сложно само по себе, но могло сулить ему неприятности в будущем, если сэр Джеймс не выйдет из этой передряги живым и невредимым.
Если у губернатора варила голова, то он должен был давно уже сбежать и укрыться в надежном месте. Хантер решил, что ему придется на это понадеяться, а тем временем убить тех, кто встал у него на пути.
Незадолго до рассвета он приказал всем своим людям уйти в Блу-Хиллс, горы на севере Ямайки, и остаться там на два дня.
Потом капитан в одиночку вернулся в город.
Глава 36
Фостер, преуспевающий торговец шелком, владел большим домом на Пемброк-стрит, к северу от верфей. Хантер проскользнул туда с черного хода, через отдельно стоящую кухню, и поднялся на второй этаж, в хозяйскую спальню.
Фостер спал в постели рядом с женой. Чарльз попытался разбудить его, слегка прижав к носу торговца пистолет. Тучный мужчина лет пятидесяти всхрапнул и перевернулся на бок. Хантер сунул дуло пистолета ему в ноздрю.
Фостер моргнул и открыл глаза, потом сел, не сказав ни слова.
— Тише ты! — сонно пробормотала его жена. — Не толкайся!
Но она не проснулась. Хантер и Фостер посмотрели друг на друга. Торговец перевел взгляд на пистолет в руках Чарльза, потом обратно, в конце концов поднял палец и осторожно спустился с кровати. Его жена так и осталась спать.
Фостер в ночной рубашке прошлепал через комнату к сундуку.
— Я хорошо тебе заплачу, — прошептал он. — Вот, смотри. — Хозяин дома открыл потайное отделение и вытащил оттуда весьма увесистый мешочек с золотом. — Это не все, Хантер. Я заплачу тебе, сколько пожелаешь.
Капитан ничего на это не ответил. Фостер в своей ночнушке протянул ему мешочек с золотом. Рука у него дрожала.
— Пожалуйста, — прошептал он и опустился на колени. — Пожалуйста, пожалуйста. Хантер, умоляю тебя.
Чарльз выстрелил ему в лицо. Тело отбросило, ноги взметнулись вверх, босые пятки замолотили по воздуху. Жена торговца так и не проснулась, лишь заворочалась и застонала во сне.
Хантер подобрал золото и вышел так же тихо, как и пришел.
Пуэрмен был богатым купцом, торговавшим серебряной и оловянной посудой. Его дом располагался на Хай-стрит. Хантер нашел хозяина дома спящим за столом на кухне. Рядом стояла полупустая бутылка вина.
Капитан взял кухонный нож и полоснул по запястьям Пуэрмена. Тот проснулся, в хмельном тумане увидел Хантера, а затем — кровь, льющуюся на стол. Он поднял кровоточащие руки, но не смог ими пошевелить. Сухожилия были перерезаны, и руки безжизненно опустились. Пальцы уже сделались серовато-белыми.
Пуэрмен положил руки обратно на стол. Он посмотрел на кровь, собравшуюся в лужу на деревянной столешнице и капающую через щели на пол, потом перевел взгляд на Хантера. На лице его отразилось замешательство.
— Я заплачу! — хрипло произнес купец. — Я сделаю все, что ты… что ты…
Он поднялся из-за стола, пошатываясь от головокружения, держа порезанные руки согнутыми в локтях. В тишине слышно было, как кровь странно громко капала на пол.
— Я сделаю… — начал было Пуэрмен, потом качнулся назад и упал навзничь. — Ты, ты, ты, ты. — повторял он все тише и тише.
Хантер отвернулся, не дожидаясь, пока торговец умрет. Он вышел обратно в ночь и бесшумно зашагал по темным улицам Порт-Ройяла.
На лейтенанта Додсона капитан наткнулся случайно. Офицер горланил песню и пьяно ковылял по улице в компании двух шлюх, поддерживавших его с обеих сторон. Хантер заметил его в конце Хай-стрит, развернулся, быстро прошел по Куин-стрит, свернул налево, на Хоуэллэли, и встретил Додсона на углу.
— Это кто еще там? — громко возмутился тот. — Ты что, не слыхал про комендантский час? Вали отсюда, или я тебя упеку в Маршалси!
— А я только что оттуда, — отозвался из тени Хантер.
— Чего? — переспросил Додсон, наклонив голову, чтобы лучше слышать. — Ты что это хамишь? Да я тебя.
— Хантер! — завизжала одна шлюха, и обе женщины пустились наутек.
Лишившись их поддержки, Додсон тут же рухнул в грязь.
— Вот же бляди-то какие ненадежные! — заворчал он, пытаясь встать. — На что теперь мой мундир похож, а? Черт вас побери!
Он весь был в грязи и навозе.
Додсону уже удалось подняться на колени, когда до его мозга, затуманенного алкоголем, внезапно дошел смысл последних слов убежавшей женщины.