— Причем тут это? — Удивился Малышев.
— Да притом. Что вот тебя сюда привело? Желание увидеть старого друга — возможно, но признайся, больше тебя интересовало то, где я был, что видел. Ты хотел это услышать сам из первых уст раньше, чем все остальные. Ты ученый, Андрей и этот интерес понятен, но с другой стороны, что это если не эгоизм? С другой стороны, мы все эгоисты, я, ты, большинство из обитателей этой базы, вообще все те, кто живет своими мечтами, своими надеждами, все кто стремиться вперед за грань познанного, за пределы допустимого — все они эгоисты, ибо идут к своей цели, наплевав на окружающих, забыв про ближних, не думая о последствиях. Андрюш, весь этот мир создан эгоистами, все научные открытия сделаны эгоистами, мы движемся вперед благодаря эгоистам…
— Ты утрируешь.
— Возможно, в чем-то. Но так ли я неправ?
— Кирилл, ты…
— Все, хватит, — Кир быстрым жестом руки остановил Малышева и посмотрел на него исподлобья твердым взглядом. — Давай больше не будем об этом, — его голос сквозил холодом. — Сперва мне нужно разобраться с самим собой, решить еще кой-какие вопросы, а все остальное потом. Просто прими, что пока я еще не готов вернуться домой и все.
— Хорошо, — не стал спорить Малышев, внутренне поежившись и неожиданно почувствовав себя несколько не в своей тарелке, ибо сидевший перед ним мужчина был не тем Кириллом, каким он его помнил. В памяти отпечатался образ романтичного, влюбленного в звезды юноши, который в минуты опасности никогда не трусил, не терял голову и мог проявить неожиданную твердость характера, однако тот, кого он видел сейчас, был другим: уставший, обожженный звездами человек прошедший сквозь огни, воды и десятки сражений, многое потерявший, но и немало обретший.
"Надеялся встретить повзрослевшего котенка, а наткнулся на матерого тигра", — подумал Андрей, после чего примирительным голосом предложил: — Может, тогда просто расскажешь о том, что с тобой произошло за эти годы, хотя бы вкратце.
— А вот это можно, — кивнул Градов.
Они проговорили несколько часов. Кир рассказывал, а Андрей в основном завороженно слушал, лишь изредка прерывая и задавая вопросы в некоторых особо заинтересовавших его местах, одновременно чувствуя как для него медленно, словно нехотя приоткрывается окно в другой еще неизведанный мир. Рассказ Кирилла был для него как сказка: порой веселая, порой грустная, полная опасных приключений, неожиданных встреч и неразрешимых загадок, наполненная грустью расставаний и горечью безвозвратных потерь — жестокая, бескомпромиссная сказка жизни.
Прощаясь, Кирилл опять обнял его, а позднее, сидя в местной столовой за чашкой кофе и размышляя обо всем услышанном Малышев, к своему удивлению, обнаружил в кармане рубашки пластинку информ-кристалла.
— Перекидываем провод подачи на левый контур, эту трубку охлаждения блокируем и все, пробуй, — склонившийся над откинутой крышкой двигательного отсека старенького глайдера Рен Айко с кряхтением распрямился и, вытерев руки потемневшей от грязи тряпкой, выжидающе посмотрел на сидевшего в кабине загорелого пацана лет девяти-десяти. Тот кивнул в ответ и послушно щелкнул тумблером. Внутри машины что-то громко хрустнуло, затем загудело, а из моторного отсека брызнул целый сноп искр, заставивший Айко закрыться рукой и негромко выругаться.
— Кимка, глуши! — крикнул он и, дождавшись, когда его юный помощник отключит двигатель, сунул руку в двигательный отсек по самое плечо. Пошарив там и нащупав нужный узел, он одними пальцами отщелкнул клеммы соединения, вытащив наружу небольшой шар, сделанный из какого-то прозрачного материала, поверхность которого была густо покрыта налетом гари.
— Пап, что там? — поинтересовался мальчишка, по пояс высовываясь из кабины.
— Все нормально, просто кое-что надо заменить! — крикнул в ответ Рен. — Сиди на месте, я схожу за запчастью.
Он спрыгнул с крыла и, ободряюще улыбнувшись наблюдающему за ним сыну, направился к сараю, роль которого выполнял старый контейнер с облупленными от времени стенам, поверхность которых украшали многочисленные заплатки. Айко никогда не понимал что за слабость питал его отец к этой ржавой рухляди и почему за все годы так и не построил на его месте нормальное здание с возведением которого за день справился бы любой инженерный киборг. Возможно, просто не успел. Отцу было всего сто двадцать, и он не торопился жить, вечно все откладывая на потом… все на потом.
Айко вздохнул. Уже прошло шесть лет с тех пор как отца поглотило море и, несмотря на все поиски, место крушения его глайдера так и не было обнаружено.
С тех пор мать перебралась на материк, браться с сестрами разлетелись кто куда, а старый дом навещал только он, да и то изредка, так как свободного времени было не особо много. Однако здесь ему нравилось, отчий дом дарил какой-то странный покой и умиротворение в душе, а Минако была просто в восхищении от местных пляжей и красот коралловых рифов с их прозрачной водой и разномастными обитателями. Киму здесь тоже нравилось, а вот Алана наоборот всеми путями старалась избегать этих коротких поездок и на этот раз осталась в городе, сославшись на дела учебные. Впрочем, настаивать он не стал.
Рен открыл скрипучую дверь сарая и, включив свет, усмехнулся. В отличие от непритязательного внешнего вида внутри контейнера царил строгая чистота и абсолютный порядок. Все вещи были аккуратно разложены по ящикам, а каждая запчасть имела свою нишу и хранилась в герметичной упаковке. Пройдя вдоль полок, он остановился около нужной, достал цветастую коробку, открыл ее и, убедившись в идентичности деталей, направился к выходу.
— Рен, — в проеме двери появилась гибкая фигурка Минако облаченная в гидрокостюм, — ты тут, дорогой?
— Тут. Распределитель сдох, хорошо в батиных закромах есть все что нужно. А ты опять на пляж собралась?
— Ну да, — кивнул та. — Отдыхать я сюда приехала или что?
— Отдыхать, отдыхать, я даже и не возражаю, — успокоил жену Рен, в притворном испуге замахав руками.
— Вот тот-то, — смягчилась женщина и, призывно качнув бедрами, бархатным голосом поинтересовалась: — Со мной не желаете поплавать, господин механик.
— Пожалуй, воздержусь, мадам, — ответил Айко, с улыбкой прижимая жену к себе и втайне млея от прикосновения ее упругого тела прекрасно ощутимого сквозь тонкую пленку костюма. — Я же обещал сыну свозить его на рыбалку, а обещания нужно выполнять.
— Да взяли бы обычную лодку.
— У берега не то, — поморщился Рен. — Хочу на тунца с ним сходить, пусть поймает настоящую рыбину.
— Мужчины, — женщина вздохнула. — Ладно, возись со своим старьем, а сына я пока с собой возьму.
— Это еще почему? — удивился Айко.
— Да потому что мальчишке нужно со сверстниками общаться, а не со старым пердуном штаны в кабине просиживать.
— Он не просиживает, а помогает.
— Ага, нажимая на кнопку туда- сюда, да подавая папке ключи.
— Так помогает же…
— Балбес ты старый, — Минако приподнялась на цыпочки и шлепнула мужа по лбу. — Отпусти ребенка поиграться, а то он молчит, чтобы отца не обидеть, а ребята с утра за ним уже несколько раз заходили.
— Ну вот, теперь я еще и плохим стал, ребенка третирую.
— Ты неплохой, — рука женщины ласково скользнула по его щеке вверх, затем резко сжалась в кулачок и впечаталась в лоб, — ты просто у меня ту-го-дум. Отпусти ребенка, пусть поиграет.
— Да я что, против? — Рен почесал лоб. — Идите, сам справлюсь.
— Вот и хорошо, милый, — Минако чмокнула мужа в щеку и, повернувшись, крикнула: — Ким, идем, папа разрешил!
После того как Минако с Кимом ушли Рен еще некоторое время возился с глайдером, устанавливая и настраивая синхронизатор, затем завел двигатель, поднял его в воздух и, сделав круг над домом, опустил обратно. Старенький аппарат постоянно нырял носом, валился на правый бок, заставляя бортовой вирт протестующе пищать, выдавая на небольшом экране предупреждения о потери мощности. Нужно было снимать пластины антигравов, разбираться с ячейками истечения, менять их, или проводить точечную калибровку, однако желание продолжать ремонт улетучилось вместе с уходом жены и сына. Поэтому Айко собрал инструмент, отнес его в сарай, некоторое время раздумывал над возможностью присоединиться к своим на пляже, но, не обнаружив в себе желания к "жаренью" на песке с последующим бултыханием в соленой воде, решил предаться лености, оккупировав старенький диванчик на веранде. Быстро просмотрев новости системы, он некоторое время "подвис" на исторической передаче про шестимесячную войну ОША1 с ЕАНР2 разразившуюся в конце двадцать пятого века и едва не поставившей Землю на грань всепланетарной катастрофы. Перед глазами мелькали кадры военной хроники: убитые люди, разрушенные города, остатки боевой техники, большинство из которой была знакома Рену не понаслышке. Более пяти столетий прошло с момента последнего военного конфликта, а Земля до сих пор не излечилась от ран, постоянно извергая из своего нутра опасные "сюрпризы" неспокойных веков.