— Как у вас дела?
— Ну, я получила поддержку своего бизнеса. В основном я вложила собственный капитал, доставшийся мне по условиям развода, но семья чудесно помогла мне. Мать сказала, что всегда хотела вложить капитал в одного из своих детей, а Филип, мой брат, который живет в Париже, не только обеспечил капитал, но и согласился стать моей первой головой — я имею в виду, что он будет первым кандидатом, которому я попытаюсь найти место! Он шесть лет работает на французского брокера, Тюфье, который платит мало и которому ничего не докажешь. Я уже планирую, кому его предложить, когда фирма будет узаконена.
— Вы, определенно, не теряли времени даром.
— У меня нет времени, чтобы терять его. Хотела бы я начать это еще годы назад. Я проделала массу предварительной работы — в Сити множество охотников за головами, охватывающих и финансовый, и корпоративный сектор, но среди них очень мало специалистов. Я собираюсь построить действительно серьезную, профессиональную фирму. Буду нанимать только людей, которые сами работали в Сити, и даже среди них — только тех, кто преуспевал в работе. Так много вербовщиков просто безнадежны. С тех пор, как мы с вами виделись, я встречалась с дюжиной из них, под предлогом, что собираюсь вернуться в Сити и подыскиваю работу — и все они богопротивны. Рынок широко открыт, представляете? Они — не конкуренты, пока я веду дело энергично и тщательно.
Ее энтузиазм был заразителен, и Роберт Балантайн поймал себя на этом.
— Это выглядит весьма впечатляюще, Кандида. Я одобряю ваш труд. Вы будете работать одна?
— О, нет. Я уговорила своего старого знакомого, Дэвида Эштон-Стюарта, стать моим партнером. У него большой опыт работы в финансовых корпорациях, которого не хватает мне, и блестящая репутация. Думаю, что мне нужен человек со старыми школьными связями — в Сити множество типов, которые косо посмотрят на деловую беседу с двадцативосьмилетней женщиной. В конце концов они все придут ко мне, но компании будет легче начать работать с Дэвидом. Кроме того, в ближайшее время мы наймем одного-двух консультантов. Нам нужно строить критическую массу.
— Да, вы проделали много предварительной работы, — с неподдельным одобрением заметил терапевт. — Но я и ожидал этого от вас — вы из предусмотрительных людей. Почему вы считаете, что этот бизнес так важен для вас?
— Есть три причины. Во-первых, я должна зарабатывать на жизнь. Во-вторых, я хочу, чтобы у меня было что-то свое — чего у меня никто не отнимет и за что отвечаю только я. В-третьих — ну, третья причина не имеет значения.
— Что это такое?
— Ничего. Нет третьей причины. Видите ли, Роберт, мне уже пора уходить. Извините, что так спешу, но вы знаете, почему…
— Хорошо, Кандида. Мы не будем считать это подготовительной беседой. Когда мы встретимся на следующей неделе, то поговорим о первых годах вашей семейной жизни с Джеком, о ваших отношениях с ним до рождения Томми. Я думаю, что это поможет увидеть ваши семейные отношения в развитии и понять, что пошло не так.
— Не было ничего, что «пошло не так» — он убил моего сына, и это убило наши отношения. Это же так просто. Нет никаких причин выискивать подходящие объяснения. Я же сказала вам, что с этим все покончено, — лицо Кандиды стало каменным. Она вновь охладела к Балантайну.
— Понимаю, но я хотел бы исследовать мотивы глубже, чтобы посмотреть, нет ли признаков проблемы, связанной с небрежностью относительно Томми. Давайте попытаемся на следующей неделе, хорошо?
— Нет! Это вовсе не хорошо! Все, чего вы хотите — это говорить о Томми или о Джеке! Вы должны интересоваться мной, черт возьми! Когда я пытаюсь говорить с вами о том, что действительно имеет для меня значение, вы просто не хотите меня слушать. Я считаю, что мне незачем приходить сюда, если вы даже невнимательно слушаете то, что я вам говорю!
— Я слушаю вас, Кандида. Но я также внимательно слушал все, что вы говорили о Томми и Джеке, и очень заинтересовался тем, что вы сказали о них. Я думаю, что нам нужно обсудить их глубже, перед тем как двинуться дальше.
— Ну, а я не буду их обсуждать. Я думаю, что нам вообще не нужно что-либо обсуждать! — выкрикнула Кандида, ее глаза сверкнули, подбородок вызывающе вздернулся.
— Кандида, когда мы встретились впервые, вы согласились, что если решите прекратить лечение, то придете на заключительную беседу, в которой мы подведем итоги. Мне очень жаль, что уже на подготовительной стадии вы не расположены продолжать лечение. Я бы просил вас обдумать это решение со всей тщательностью, так как убежден, что дальнейшая работа поможет вам. Независимо от того, будете ли вы продолжать лечение, я напоминаю вам о вашем обязательстве прийти на заключительную беседу. Вы согласны вернуться сюда на следующей неделе, как обещали, чтобы сделать обзор тех мотивов, которые мы уже раскрыли?
— Хорошо, — небрежно согласилась Кандида.
Роберт Балантайн слышал, как ее каблуки торопливо простучали по коридору. Затем послышался мягкий хлопок тяжелой черной двери, которая закрылась за Кандидой, шагнувшей под сияющие лучи зимнего солнца.
Четвертого марта она не пришла в назначенное время. Роберт Балантайн звонил ей несколько раз в течение последующих недель. После пятого сообщения на автоответчике Кандида сменила номер. Она никогда не возвращалась на Харлей-стрит, дом девяносто один.
Тедди было трудно оставаться спокойной, дожидаясь звонка Кристиана. Ее нервозность отразилась на Джейми, который выставил Тедди из своего кабинета после того, как она испортила его запас скрепок, в волнении сгибая и выпрямляя их. Когда позвонил Джек и предложил ей встретиться этим вечером, Тедди ухватилась за предложение, зная, что не вынесет одинокого вечера у телефона. Едва договорившись о месте встречи, Тедди запаниковала — а вдруг Кристиан позвонит ей, когда ее не будет дома? Она не могла позвонить ему сама, так как поклялась не звонить Кристиану в офис, потому что его секретарша что-то заподозрила, а номера знакомого, у которого он жил, она не знала. Тедди понеслась домой, молясь, чтобы Кристиан не позвонил ей, пока она в машине, и, отпирая дверь дома, услышала телефонный звонок. Задыхаясь, она схватила трубку.
— Тедди, это Чарльз.
— Чарльз, немедленно положи трубку! Я дожидаюсь ужасно важного звонка.
— От еще одного нового любовника, я полагаю?