— Самоутверждение. Наверняка ведь замечала, кто именно сплетничает. Если человек по жизни состоялся и всё у него хорошо, то ему чаще всего нет дела до того, кто, с кем, когда и почему. А если всё плохо, то приятно узнать, что кому-то ещё хуже.
— Да умом я это понимаю, — вздохнула Варя. — Но осознать не могу. Что же в этом приятного? Вот взять, например… нас с тобой.
Илья едва заметно вздрогнул от неожиданности, но она всё равно продолжила, поражаясь собственной смелости:
— Мне было не очень приятно, что ты… мучаешься. Наверное, по логике я должна была злорадствовать, но…
— Варь, — мягко перебил её Илья, — ты очень добрый человек. И поверь, мне тоже не очень приятно, что ты мучаешься. Сейчас вообще… терпишь мои прикосновения просто ради того, чтобы перестать бояться.
Варя вспыхнула.
Говорить об этом было немного страшно. Может, и не говорить? Берестов вон, уже к её дому подъезжает…
Нет-нет. Надо сказать.
— Я не терплю.
— Что? — Илья, кажется, не расслышал.
— Я не терплю. Мне… приятно.
Берестов несколько секунд молчал, а потом переспросил:
— Приятно?
— Да. Я не знаю, как объяснить… Страх — он сам по себе и возникает не всегда, причём чаще всего зависит не от тебя, а от меня. Какие-то твои действия, зачастую невинные, как в зоопарке было, задевают что-то внутри меня, и становится страшно. Но когда ты просто прикасаешься… мне нравится.
— А неприязнь? Отвращение ко мне?
— Нет. Давно не было. Страх, паника и какое-то напряжение — да, но отвращения нет.
Илья задумчиво крутил руль, подъезжая к Вариному подъезду.
— Я думаю, оно появится, если я сделаю что-то слишком агрессивно.
— А ты… можешь? — спросила она с опаской. Берестов усмехнулся. Припарковался, повернулся к Варе и только тогда ответил, глядя прямо на неё:
— Ты же должна понимать, что я хочу тебя. Пожалуйста, только не пугайся.
Варя и не испугалась. Её бросило в жар, и девушка с усилием отвела взгляд от лица Ильи.
— Хочешь… — пробормотала, сжимая руки в кулаки. Вспыхнул в теле острый страх — и почти тут же угас.
— Не пугайся, — повторил Берестов так же спокойно, тихо и очень мягко. — Я не наброшусь и не обижу. Ты ведь знаешь. Но да, Варя, ты мне очень нравишься. И да, я тебя хочу.
Она закрыла лицо ладонями и прошептала:
— Я не знаю, что сказать.
— Не нужно ничего говорить. Я всё понимаю. Давай руку… если ты, конечно, не передумала насчёт прикосновений.
— Не передумала…
И опять она сидела с закрытыми глазами, а Илья массировал ей ладонь. И не только: поднялся выше, дошёл до предплечья, и это место оказалось настолько чувствительным, что Варя просто растеклась по сиденью.
А потом Берестов поцеловал сгиб локтя… и Варю затопило жаром.
— Нравится? — прошептал Илья, не отрывая губ от её кожи, и к жару добавились мурашки.
— Да…
Его губы будто танцевали там, где оказалась столь нежная и чувствительная кожа, и скользили чуть ниже… опаляли поцелуями предплечье… и снова выше… поднимали рукав футболки и ласково целовали плечо…
И грудь опять ныла, требуя прикосновений, и между ног стало больно и чуть влажно, будто бы она готовилась принять Илью…
Но Варю очень пугала эта мысль. Поэтому, когда Берестов отстранился и сказал «всё, достаточно» — она, несмотря на своё состояние, вздохнула с облегчением.
Он понимающе улыбнулся, услышав этот вздох, и напоследок легко поцеловал кончики пальцев девушки.
— До завтра, Варя.
— До завтра…