Читать интересную книгу Блуждающая в Пустоте - Аарон Дембски-Боуден

— Не дождешься.

Вариель кивнул, ожидая подобного ответа.

— Люкориф, ты в курсе, что подобные трупные пятна и бактериальное разложение не могут возникнуть на живом человеке? Биология твоего тела в состоянии автолиза. Твои клетки пожирают друг друга. Неужели поедание братской плоти ускоряет процесс регенерации?

Люкориф не ответил, но Вариель, тем не менее, продолжил.

— Как тогда ты умудряешься жить? Неужели ты мертв, но все еще жив? Или варп сыграл с тобой злую шутку?

— Я больше не знаю, кто я такой. Не знаю уже несколько веков. А теперь расскажи мне, зачем ты здесь?

Буря над забытой крепостью наконец показала свою силу. Серое небо озарила молния, проливной дождь захлестал по их броне. Содранное лицо убитого давным-давно брата на наплечнике Вариеля, казалось, плачет.

— Талос.

Он ничего не ответил. Стиснув зубы, он продолжал держать гашетку пушки плотно зажатой, извергая трассирующий огонь и освещая им темный тоннель. Руны счетчика патронов на ретинальном дисплее уменьшались с каждой секундой, даже когда вращающиеся стволы пушки начали краснеть от перегрева.

— Талос, — снова протрещал голос, — не забегай далеко вперед.

Штурмовая пушка смолкла с угасающим скулением. Воин подавил грубый ответ, зная, что это ничего не изменит. Сайрион был прав, но все же разочарование осталось. Правила охоты снова поменялись: когда эльдары прекратили приходить к ним, они обратили эльдаров в бегство.

Талос остановился, позволив стабилизаторам и сервоприводам ноги отдохнуть. Пушка шипела в холодном воздухе, а у его ног лежали мертвые ксеносы.

Сайрион и Меркуциан подошли ближе, наполняя тоннель грохотом своих шагов и гудением сочленений брони. На обоих штурмболтерах были оскверненные символы аквилы. Стволы обоих орудий дымились.

— У меня почти кончились патроны, — сообщил по воксу Меркуциан. — Пора вернуться к нашим доспехам и разделиться. Мясорубка была замечательной, но они избегают нас группой.

Талос кивнул.

— Я буду скучать по этому орудию.

— Как и я, — ответил Меркуциан. — И я совершенно потерял счет убитым нами тварям. Я сбился со счета где-то около семидесяти на последнем перекрестке. Эта группа тянет на… — Меркуциан обвел болтером изувеченные окровавленные тела, — девяносто четыре.

— Да это же отбросы! — Сайрион повернул шлем с бивнями к Меркуциану. — А как насчет воющих дев? Я пока ни по одной даже не попал.

— Я тоже, — сказал Талос. — Ни одной после первой. Те, что слабее, дохнут как крысы. Но воющие ведьмы…существа совсем другого рода.

Узас пришел последним. Его доспех был залит кровью. Вместо бивней его шлем венчал грозный изогнутый рог.

— Эти воительницы — жрицы дочери их бога войны.

Первый Коготь молча обратил взоры на него.

— Что? — пробурчал Узас. — Я пытал пленных эльдаров. Как и вы все.

— Чем бы они ни были, мы должны вернуться к Третьему Когтю.

— Талос.

Пророк замешкался. На ретинальном дисплее не высветилась руна с именем.

— Вариель?

— Брат, я в руинах наверху с Люкорифом. Нам надо поговорить.

— Нет, пожалуйста, пусть это будет дурной шуткой. Я приказал тебе уходить не просто так, идиот.

Талос выслушал объяснения брата, столь же торопливые, сколь и сбивчивые. Ему потребовались несколько долгих секунд, чтобы ответить.

— Возвращаемся к Третьему Когтю, — приказал он остальным. — Вариель, не спускайся в руины. В тоннелях полно эльдаров.

— Ты возвращаешься на поверхность?

Талос даже сам не был уверен в этом.

— Просто оставайся в укрытии.

Завывающие девы возвратились, как только Первый Коготь вернулся к Фаровену и Третьему. Фаровен остался с четырьмя воинами. Их павшие братья были оставлены в коридорах, а остатки Когтя двигались как единая стая.

В этот раз Повелители Ночи были готовы. Преследование жертв по коридорам в течение последних пары часов радовали их сердца намного больше, чем оборона.

Ксеносы просачивались сквозь ряды Восьмого легиона, их клинки мелькали размытыми пятнами, а венчавшие шлемы плюмажи развевались в движении. Талос уловил, как один из братьев прорычал: «Мы в меньшинстве», но задумываться об этом под натиском было некогда.

Две девы перед ним разом завопили и вскинули клинки. Он почувствовал все тот же пронизывающий мышцы холод, тянущий его назад и сковывающий движения.

«Я тоже…умею играть…в эту игру…».

Повелитель Ночи завопил, издав рев из трех легких и усовершенствованной респираторной системы, десятикратно усиленный вокс-динамиками его рычащего шлема. Оставшиеся в живых Повелители Ночи услышали крик и мгновением позже подхватили его.

Он использовал крик, чтобы разбивать окна и оглушать толпы людей перед тем, как убить их — сейчас же он прибегнул к нему, чтобы сразить тех, кто намеревался использовать это оружие против него самого.

Мечи трех эльдарских дев разлетелись на куски у него на глазах. У некоторых ксеновоинов оптические линзы потрескались и вылетели из шлемов, когда гармоничный, неистовый крик достиг своего апогея. В тот же миг, когда крик Повелителей Ночи достиг своего крещендо, эльдарские завывания внезапно прекратились.

Талос убил первую воительницу перед ним ударом кулака по голове, вбив её череп в плечи, а затем отшвырнул тело прочь. Вторая умерла все еще контуженной криком — её разорвала на части прощальная очередь штурмовой пушки Талоса. Он отбросил пустое орудие и потянулся за своим древним болтером, набирая в грудь воздуха, чтобы завопить снова.

Стороны поменялись местами: теперь уже девы отступали, а легионеры вырезали их так же, как ранее вырезали их. Воины услышали новый звук.

Узас ударил кулаком в живот одной из ксеносов, сломав одним ударом и грудину и позвоночник. Когда она упала на него на подкосившихся ногах, он опустил голову и пронзил её тело рогом на шлеме.

— Ты слышишь? — услышал он по воксу.

— Шаги.

— Это не шаги. Слишком быстрые.

Он не мог расслышать ничего за стуком своих сердец и дождем из крови, стекавшей по шлему и плечам. Ему потребовалось дважды встряхнуться, чтобы сбросить подергивающееся тело с рога. Его шея издала резкий хруст, когда воин снова выпрямился.

И тогда он их услышал. Талос был прав: это в самом деле были шаги.

— Я знаю, что это, — произнес он. Шаги были ритмичными, подобно бьющемуся сердцу; они мягко касались камня, но раздавались по переходам эхом, громким, как ветер варпа.

Талос возвышался над двумя сраженными девами, с его согнутых пальцев капала кровь. Когда все визги стихли, единственным звуком были шаги.

— Что это? — спросил он.

— Буря во плоти с дождем клинков. Та-Что-Блуждает-в-Пустоте, — Узас облизнул зубы, чувствуя вкус кислоты. — Буря Безмолвия.  

XXVII

Блуждающая в Пустоте  

Она явилась из тьмы, как и её сестры. Первым её увидел Вартон, и выкрикнул предупреждение. Но крик замер в глотке, едва начавшись: его оборвало лезвие копья, пронзившее нагрудник и разорвавшее оба его сердца одним ударом. Черное копье метровой длины в одно мгновение выскочило из спины Вартона, прежде чем скользнуть обратно со зловещей медлительностью.

Она оглядела каждого из них, пока тело падало, а писк остановившейся жизнедеятельности гудел в шлеме каждого Повелителя Ночи.

Все двинулись разом. Легионеры вскинули болтеры и открыли огонь. Каждый из них извергал поток разрывных снарядов, но ни один из них её даже не задел.

Завывания сигналов остановки жизнедеятельности звенели в ушах Талоса, пока он стрелял в танцующую мерцающую фигуру. Века тренировок и битв вкупе с процессорами наведения терминаторского доспеха и ретинального дисплея наводили его прицел. Штурмболтер грохотал и дергался в его руках, выплевывая снаряды сплошным потоком, прерывавшимся, лишь когда воину приходилось перезаряжать его.

Он сделал шаг назад, и другой магазин, щелкнув, встал на место. Легионеры перезаряжали свои болтеры без всякого единства, согласованность и прикрытие исчезли в один миг. Талос быстро оглядел комнату и увидел, что их болтерный огонь изуродовал все стены до одной, ни разу не задев жертву.

Следующим умер Джекриш Белоглазый, чья отрубленная голова слетела с плеч. Когда его тело начало падать, Талос поднял кулак, отбив летящий шлем своего брата. Тот улетел в сторону и загрохотал по полу. В это время Талос уже стрелял в темное пятно, где, как подсказывали ему инстинкты и прицельная сетка, могла быть жертва. Еще больше осколков каменных стен полетело в стороны.

Она не останавливалась даже для того, чтобы убивать. Копье прошло сквозь пояс Гол Таты, разлучив его тело с ногами. В ту же секунду расстался с жизнью Фаровен, преодолев полпути через комнату. Выкованная из чужеродного железа и черного пламени трехконечная метательная звезда расколола его голову пополам. Оба тела упали, одновременно грохнувшись о каменный пол.