Никто Саше не жаловался, но следы визита были налицо, то есть на лице. Выяснив, что к чему, он решил, что такие наезды без ответа оставлять нельзя. Александр требовал не вмешиваться, мол, это его дело, он сам разберется.
— Не переживай, я к ним подходить не буду, — успокоил он юного мстителя.
Да и зачем подходить? Ящер требовал отрабатывать конструкт на максимально возможной дистанции.
Саша действовал по принципу русской народной песни: «Мимо милого оконца я без шуток не хожу». Стоило ему приблизиться метров на сто к кому-то из джигитов и нащупать его ауру, как он тут же испытывал конструкт в деле. Сперва получалось не очень. Но, как говорится, усердье и труд все перетрут. Мало-помалу ожидаемые эффекты начали проявляться, и тут уже подопытным пришлось туго. Мало приятного, когда неожиданный прострел в позвоночнике согнет тебя от боли дугой и держит так минут пять. А когда Саша начал изучать блокировку прохождения нервных импульсов, то стало совсем грустно.
Впрочем, поскольку он чаще всего бывал возле своего нового приобретения, где жила молодежь, то Ахмет с братом, уловив тенденцию приступов, перестали приближаться к нему на необходимое расстояние. Условные рефлексы вырабатываются не только у собак.
На этом же участке, рядом со старым домом, в котором жили и одновременно ремонтировали, началась новая стройка. Саша решил, пока лето, соорудить общежитие ученикам, которых надеялся набрать в недалеком будущем. Еще дома Надя нарыла в Сети очень интересную технологию малоэтажного строительства домов из соломенных тюков. Начитавшись, они тогда рискнули попробовать и построили по этой технологии на своем дачном участке небольшую, но двухэтажную дачу.
Теперь предстояло перенести освоенную технологию на новое место и обучить новых работников. Можно было бы найти бригаду таджиков, но они в основном жили в подмосковных лесах и так далеко от столицы не откочевывали. Поэтому Саша решил не искать легких путей, а с помощью Ольги Пантелеевны и ее подружек собрал четырех местных алконавтов и договорился с их помощью начинать строительство.
Ребята подобрались опытные, от тридцати пяти до пятидесяти, и работяги неплохие (в трезвом состоянии). Оставалась самая малость: не дать им с этого состояния спрыгнуть в запой. Поэтому пришлось заняться экспериментами в ментальном кодировании.
— Мужики, договариваемся так. Работа сдельная. К примеру: траншеи под фундамент копать. Размечаем вместе, договариваемся, за куб земли я плачу двести рублей. Выкопали, приводите меня, обмеряем, умножаем. Нарыли, к примеру, сорок кубов грунта — получи восемь тысяч. Возражений нет?
— Мало двести рублей за куб земли. Добавить надо.
— Сколько?
— Самое меньшее по четыреста рублей за куб. И то мало. В Москве и по пятьсот плотят.
— А в Греции почем плотят?
— А при чем здесь Греция?
— А при чем здесь Москва? Мужики, я же вас не канаву рыть нанимаю, я вам на все лето и осень работу даю. Только делай. Давай так, ни вашим ни нашим. По триста рублей за куб. Только уговор такой. Работаем с утра до вечера. Воскресенье — выходной. Выпиваем раз в неделю, в субботу после работы, и только то, что я вам выставлю. Больше ни-ни. И так, пока дом не будет построен. Все согласны? А ну, мне в глаза посмотрели!
— Согласны мы…
— Тогда за дело. Вот план, колышки, веревка. Прямой угол на местности без приборов все умеют откладывать?
— Угольник нужен.
— Ага, еще скажи, буссоль. Нет угольника. Веревкой откладывать будем. Отмеряешь двенадцать метров веревки и завязываешь в кольцо. От узла отмеряешь три метра в одну сторону, делаешь узел, четыре метра в другую, тоже вяжешь узелок. Растягиваешь треугольник со сторонами три, четыре и оставшиеся пять метров. По законам геометрии угол между сторонами три и четыре — прямой.
Кодируя ребят, Саша применил самый простой способ: увязал запах и вкус водки, вина и пива с сильным рвотным позывом. Через три дня, выкопав сорок семь кубов земли и закончив траншеи, мужики, получив первый расчет, дружно двинули в сторону магазина. О договоре, естественно, никто и не вспоминал.
То, что дело неладно, народ понял, когда начал блевать, едва разлив водку по пластмассовым стаканчикам. Самый догадливый сразу дал наводку:
— Это нас этот колдун сглазил. Точно вам говорю. Я когда ему в глаза глянул, а у него зрачок вертикальный. Нелюдь он. Точно вам говорю.
— Что делать будем? — хмуро поинтересовался другой.
— Идем к нему, разбираться будем!
Возмущенный пролетариат смело двинул по дороге, чтоб дать понять зарвавшемуся буржую: всему есть предел, и никто ему не позволит посягать на святое — права человека. Но по дороге решимость незаметно рассеялась (все были трезвыми), и непонятная робость начала одолевать ходоков по мере приближения к дому колдуна. Один из присутствующих высказал мысль, витавшую в воздухе:
— Чего мы припремся на ночь глядя. Люди уже спят небось. Завтра утром все скажем.
Утром на Сашу смотрели четыре хмурых мужика.
— Ты, это, Владимирович, давай, играй обратно. Мы больше у тебя работать не будем. Мы тебе ничего не должны, и ты нам. Лады?
— Вольному воля.
— Тогда играй обратно ворожбу свою.
— Не играется ничего обратно, Николай. Слово не воробей. Но ты не переживай. Я таджиков найду. Как только дом построится, так уговору конец. Пейте, сколько влезет. А пока потерпеть придется.
Через день, перепробовав разные способы выпить, неизменно приводящие к полному фиаско, они пришли снова.
— Нашел кого?
— Я вам что, электровеник? Не переживай, за месяц-другой найду замену. Тогда дальше строить будем.
— Не ищи никого. Мы сами… быстрее будет.
В селе появились еще четыре персоны, в чьих аурах часто отсвечивала явная агрессия, направленная на него. Но поскольку Саша уже умел защищаться от злых мыслей, то это его не напрягало. Но пересекаться с их носителями на узкой дорожке избегал.
Через две недели, в конце июня, ему приснился странный, очень яркий, цветной сон. Он бежит по пустому длинному коридору на техническом этаже какого-то большого отеля, а его легко настигает длинноногая преследовательница в черном кожаном плаще, развевающемся, как крылья демона, у нее за спиной. Догнав, она прижала его своей грудью к стене и ткнула ему в шею пистолет. Саша с изумлением отметил, что она удивительно похожа на его Надю.
— Поцелуй и делай со мной что хочешь, — попросил он, глядя в ее большие глаза и ощущая спинным мозгом ее бурное дыхание.
Яркие губы дрогнули, разомкнулись, потянулись к нему… и он проснулся. Было еще темно, но он прекрасно все видел. Обняв жену, он попытался перевернуть ее на спину и сравнить, ее ли губы видел он во сне.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});