— Теперь это и их война, — попробовал не согласиться защищавшийся вместе с людьми лесной житель, но его собеседник покачал головой:
— Это решать не нам. Мы должны доставить их к старейшинам.
— Мы отпустим их. — Неожиданно жестко произнес криан Шиллэ, с вызовом взглянув на сородича и сверкнув золотистыми глазами. — Сегодня мы выжили лишь благодаря друг другу и, я думаю, дальше сможем жить только так.
— Это речь не для меня, а для совета.
— Тогда я произнесу ее пред лицами старших, но людей мы отпустим. — Продолжал стоять на своем криан.
— Если Вы так желаете, то я не смею противиться, — покорно склонил голову Лаэррэ. — Они могут… — он начал выпрямляться, скользя недобрым взглядом по людям, и вдруг запнулся на полу слове.
— В чем дело? — проследив взгляд подчиненного, криан Шиллэ стиснул зубы. — Стириат леар! — то ли с сожалением, то ли со злостью прошептал он и Тенро понял, что их дни сочтены.
«Стириат леар» — два слова, которыми наэрцы называли «Черную стрелу» — отряд разведчиков, прозванный лесным народом Ночными убийцами.
Запоздало посмотрев на свою правую руку, Тенро увидел, что разорванная ткань больше не скрывает татуировку на внутренней стороне его предплечья — черную стрелу, пробившую узкий лист по форме напоминавший сердце. Этот знак с гордостью носил каждый разведчик, которого направляли в особый отряд, в чьи задачи входили глубокие вылазки в гущи лесов и убийства знати наэрцев.
Черная стрела — единственный отличительный знак, служил великолепной рекомендацией в армии людей и смертельным приговором среди жителей лесов. Разведчикам наносили на кожу этот символ лишь с одной целью — чтобы всегда помнить, что для них есть только два пути — победа или смерть. Поэтому «черные стрелы» никогда не отступали, всегда сражаясь до последнего.
— Падаль! — взревел Лаэррэ, переходя на человеческое наречие. Он выхватил свой меч и метнулся к Тенро, но криан удержал его за плечо.
— Нет, — твердо произнес Шиллэ на языке людей. — Они спасли меня.
— Но сгубили множество наших соплеменников! — Золотистые глаза наэрца метали молнии. — Все, кто носит знак черной стрелы, должны умереть!
Окружившие людей лесные жители сомкнули ряды, взяв троих воинов в плотное кольцо.
— Вот уж не думал, что придется помирать с живыми легендами, — неожиданно усмехнулся в усы седой ветеран. На него воины лесов больше не обращали внимания, но пехотинец, грубо растолкав наэрцев, встал рядом с людьми.— Пехота своих не бросает. Никогда. — Жестко произнес немолодой воин. — Про вас, ребята, страшные вещи рассказывают и, готов поспорить, живыми нас теперь точно не отпустят.
Тенро, как и второму выжившему разведчику, нечего было ответить. Они прекрасно осознавали, что для наэрцев «черные стрелы» убийцы и кровные враги — их ни за что не отпустят живыми, и пехотинца, скорее всего, тоже.
— Вы, — Шиллэ и Лаэррэ прошли через расступившийся перед ними строй воинов, встав перед пленниками. — Покажите руки, — потребовал криан, и людям не оставалось ничего иного, кроме как повиноваться.
— Вот, гляди, — закатав рукав, старый ветеран с нескрываемой гордостью продемонстрировал наэрцам татуировку меча и щита — символ пехоты.
— Ваш черед, — представитель знати лесного народа, выжидающе взглянул на разведчиков, но те не шевельнулись, лишь сильнее сжали рукояти оружия.
— Ты сам все видел, — тихо произнес Тенро, чувствуя неприятный ком в горле. Он не раз и не два был на грани гибели, но это чувство никогда не доставляло ему удовольствия.
Криан Шиллэ тяжело вздохнул:
— Ты, — он указал на приготовившегося подороже отдать свою жизнь пехотинца. — Мы доставим тебя к границе, и ты вернешься домой невредимым, передашь своим командирам, что вскоре мы захотим поговорить с ними. Запомни — поговорить. А вас, — взора золотистых глаз удостоились и разведчики. — Мы возьмем с собой. Вы спасли меня, но судьбу «стириат леар» решит совет.
— Ты думаешь, нас так просто взять, да? Плевал я на твои приказы, ушастая… — пехотинец попытался поднять меч, но вдруг понял, что не может этого сделать — все тело отказывалось подчиняться своему хозяину. — Да что здесь!.. — ноги ветерана подкосились, и он рухнул на землю.
Прежде чем он успел пустить в ход оружие, в голове у Тенро помутилось и ему вдруг жутко захотелось спать. С трудом подняв глаза, с высоты холма, он увидел нескольких волшебниц лесного народа, которых называли флэриэ, и почувствовал исходящую от них магию.
В глазах у Тенро потемнело, но он не сдавался.
«Сражаться до конца»! — Ухватившись за эту мысль, Тенро удалось на время отогнать от себя чужие чары.
Все «Черные стрелы» проходили специальную тренировку, помогающую им сопротивляться магии наэрцев, а врожденная решимость Тенро лишь усилила его сопротивление.
Встряхнув головой, разведчик увидел, как рядом с ним на землю опустился его сослуживец. Свен безвольно вытянулся на влажной траве — давление волшебниц оказалось почти непреодолимым.
— Даже стириат леар не в силах сопротивляться пятерым флэриэ, — насмешливо произнес Лаэррэ.
Это были последние слова, услышанные Тенро от жителя лесов. Разведчик замахнулся мечом, но тот вдруг оказался на удивление тяжелым, неприподъемным.
Сквозь угасающий рассудок Тенро слышал, как воины наэрцев поддержали слова своего командира одобрительным гулом, а сам Лаэррэ рассмеялся.
— Никогда не сдаваться, — прохрипел Тенро, и сознание покинуло его.
* * *
Резко открыв глаза, охотник увидел поднимающееся над землей солнце. Его робкие лучи уже начали подкрадываться к глазам только что проснувшегося человека.
— Уже встал? — у затухающего костра сидел Ульн, с неизменно добродушной улыбкой взирающий на взмокшего охотника. — Кошмары мучают?
— Иногда, — кивнув, Тенро перебрался поближе к костру, дрожа от непонятно откуда взявшегося озноба. Тепло костра грело тело, а не душу, так что близость огня не принесла желаемого результата.
— Может, расскажешь? — В глазах пилигрима читалось сочувствие и желание помочь, но охотник покачал головой:
— Как-нибудь в другой раз...
Дорога домой
— Значит ты, действительно, из «Черных стрел»? — на шестой день пути, Ульн все же сумел разговорить молчаливого Тенро и тот, закатав рукав, продемонстрировал татуировку стрелы.
— Я закончил службу почти два года назад, — охотник снова спрятал рисунок под рукавом куртки.
— С тех пор, как ты сбежал от наэрцев, ты еще два года служил? Воевал против измененных? — голос пилигрима пропитывало сочувствие, от которого его собеседник поморщился. — Пути Альтоса неисповедимы, он неспроста ниспослал на тебя столько тяжких испытаний.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});