Читать интересную книгу Петр II - А. Сахаров (редактор)

– Подойди, государь, к окну и покажи себя солдатам и народу, – тихо обратился он затем к Петру, показывая ему на огромное окно.

На площади около дворца стояли войска и множество народа. Император-отрок подошёл к окну и с милой улыбкой стал кланяться солдатам и народу.

Раздалось оглушительное и долго не смолкавшее «ура».

Юный государь был взволнован – эти торжественные минуты, свидетельствовавшие о возведении его на вершину высшей доступной человеку на земле власти, смутили отрока.

– Брат!.. Петруша… милый!.. – раздался позади государя приятный голос его сестры, великой княжны Натальи Алексеевны, которая была на год старше своего венценосного брата.

– Наташа… милая…

Пётр крепко обнял свою сестру; он был взволнован, на его глазах виднелись слёзы.

– Ты, Петруша, теперь – государь над всею Русью. На тебе лежит великая ответственность… Тебе тяжело будет управлять государством.

– Мне Бог поможет, сестрица; у меня будут опытные руководители и помощники.

– Первым вашим руководителем и помощником, государь, буду я, – вслушиваясь в разговор, происходивший между братом и сестрою, самоуверенно проговорил Меншиков.

– Вы, князь? – быстро спросил Пётр, стараясь скрыть своё неудовольствие.

– Да, ваше величество, на то было желание покойнойимператрицы.

– Хорошо, князь… я… я… постараюсь выполнить это желание. Пойдём, сестра, поклониться телу нашей покойной бабушки-императрицы.

Император-отрок, проговорив эти слова, вошёл с сестрой в комнату, где скончалась государыня, и преклонил колени пред её телом. Великая княжна последовала его примеру.

Всё, чего жаждал Меншиков, теперь было достигнуто. Он стал чуть ли не полновластным властелином над всею Русью, регентом государства. Верховный тайный совет не ограничивал его власти. Члены совета беспрекословно делали то, что хотел Меншиков, и горе было тому, кто в чём-либо не соглашался с ним. Его слово, его послание было для всех законом.

Сразу же по кончине императрицы Меншиков показал свою власть, и некоторые родовитые вельможи принуждены были покинуть не только двор, но и Петербург. Прежде всего Меншиков постарался отдалить от императора Петра II Долгоруковых, и для этого из дворца перевёз юного императора в свой новый роскошный дом.

Пётр не любил Меншикова. Да и мог ли он любить человека, который сделал так много зла его покойному отцу, царевичу Алексею? С большой неохотой ехал Пётр в дом временщика.

– Ах, Наташа, как в ссылку иду я в дом Меншикова; ненавистен он мне, да и дом его, и его дочь, моя невеста, также ненавистны, – тихо сказал он, расставаясь с сестрой.

– А ехать тебе, Петя, надо.

– Да, надо… Но я скоро, Наташа, снова вернусь во дворец, только уже не таким, как теперь уезжаю из дворца, – значительно посмотрев на сестру, проговорил император-отрок и крепко обнял её.

– Поедемте, государь, всё готово, – торопил Меншиков Петра, – В моём доме, государь, вам скучно не будет. Я и моя семья постараемся доставить вам всякое удовольствие. Мы все так вас любим, а в особенности моя старшая дочь.

– Вы думаете? – быстро спросил Пётр у Меншикова.

– Я уверен, государь.

Меншиков видел и сознавал, что его дочь Мария не нравится государю; но это не мешало ему надеяться, что он станет тестем императора.

«Тогда я буду на высоте величия. О, тогда все мои враги будут трепетать предо мною, и власть моя будет тогда неотъемлема! Я – тесть императора. И во что бы то ни стало я достигну этого», – так раздумывал Меншиков дорогой, сидя в роскошной карете рядом с императором Петром, которого он вёз в свой дом.

Увы! Его враги, во главе которых стояли Долгоруковы, не дремали и деятельно подготовляли способы к свержению его. Путь для этого у них был – князь Иван Долгоруков, к которому Пётр II был чрезвычайно привязан. Хотя император и был временно разлучён со своим любимцем, но Долгоруковы не теряли надежды на то, что он настоит на возвращении к себе князя Ивана Алексеевича, а тогда вновь явится для них возможность воздействовать на монарха-отрока в желательном для них направлении, и, наконец, добиться низвержения всесильного Александра Даниловича.

V

– Что это, княжич, ты невесел, что свою буйную головушку повесил? – весело проговорил Лёвушка Храпунов, подходя к своему задушевному приятелю, Ивану Алексеевичу Долгорукову, сидевшему за столом в таверне, что находилась на «проспекте», близ реки Невы.

Эта таверна называлась «Рог изобилия», и её содержал немец Карл Циммерман. Она в то время играла немаловажную роль: в неё с целью кутежей собиралась вся знатная молодёжь, а также и офицеры. Карл Циммерман умел потрафлять своим высокородным гостям, и золото из карманов гостей, посещавших «Рог изобилия», переходило в большие карманы угодливого немца.

Молодой князь Иван Долгоруков часто бывал у Циммермана в таверне и оставлял там много денег со своим товарищем, офицером Преображенского полка Храпуновым.

– А, Лёвушка, здорово! – поднимая голову и радуясь приходу товарища, промолвил он.

– Да с чего ты, Иванушка, голову-то свою опустил? – переспросил у товарища офицер Лёвушка Храпунов. – С Меншиковым не поладил, что ли?

– Что Меншиков? Не страшен он мне, Лёва!

– Ты правду говоришь. Иванушка, бояться Меншикова тебе не след. Против него у тебя есть защитник, посильней и могущественнее Меншикова.

– Ты про государя говоришь? Так до него меня теперь не допускают. Меншиков к себе увёз государя и стережёт его как цербер. Ну да авось ненадолго. Пётр-то Алексеевич сильно меня любит и, наверно, скоро призовёт к себе! Да и впрямь, кто лучше меня его повеселить да позабавить может? Эх, скорей бы это случилось! Уж посмеёмся мы тогда над Алексашкой!

– Тише, Иванушка, что ты кричишь? У Меншикова везде есть уши и глаза.

– Дай только подрасти императору, он обрубит у Меншикова долгие уши и выколет его не в меру зоркие глаза.

– Ох, Иванушка, с тобой как раз наживёшь беду немалую. Тебе хорошо – у тебя, говорю, есть заступа. А за меня кто заступится?

– А я-то? Забыл про меня? Меншикову хотелось услать меня из Питера куда-нибудь подальше, да не пришлось.

– Император заступился за тебя?

– Да! Меншиков задумал женить государя на своей дочери, но это ему не придётся, – посматривая из предосторожности по сторонам, тихо проговорил князь Иван.

– Как не придётся? Да ведь княжна Мария Александровна уже объявлена невестой государя.

– Что же из того? Только объявлена. А ведь и в самый девичник часто свадьбы расходятся.

– Знаешь, Иванушка, лучше оставим про то говорить. Не место и не время. Ты лучше скажи мне причину своей печали.

– Что говорить! Ты моему горю, Лёвушка, не поможешь.

– А кто знает? Может быть, и помогу Ты только скажи… ведь знаешь, что я для тебя вдрызг расшибусь.

– Спасибо, спасибо, Лёвушка… Слушай… влюблён я…

– Так с того и тоскуешь? Это на тебя не походит.

– А ты спроси, товарищ, в кого я влюблён-то?

– В кого, в кого?

– В графиню Шереметеву[8].

– Неужели Наталью Борисовну полюбил? Да как это тебя угораздило?.. Графиня Наталья Борисовна не по тебе…

– Знаю, Лёвушка, знаю! Не стою я её. Она святая, а я… Ну что я против неё?.. Бесшабашный гуляка.

– Да расскажи, Иванушка, как это случилось?

– Увидал я графиню Наталью, и она душу мою озарила. Видал ты, Лёвушка, когда-нибудь Наталью Борисовну?

– Раз только видел.

– Ну, ну, что? Какой она тебе показалась?

– Только и могу сказать тебе, Иванушка: красота графини Натальи Борисовны какая-то особая, не человеческая.

– Именно, именно… Сам я, Лёвушка, сознаю, что любить такую девушку мне не след. Она выше любви, я… я не смею любить графиню Наталью и всё же люблю её.

– Посватайся.

– Что ты, что ты! Какой я жених? Да графиня за меня и не пойдёт. Ей все мои художества известны, и смотрит она на меня как на бесшабашного пропойцу и кутилу.

– Что же ты намерен делать? – спросил Храпунов.

– Пить, гулять – может, в разгульной жизни я позабуду свою любовь и в пьянстве найду себе утеху, – с тяжёлым вздохом ответил товарищу князь Иван.

– Эх, сердечный мой! Жаль мне тебя, а помочь тебе мне нечем.

– И не надо, Лёвушка, предоставь меня моей судьбе. А есть у меня предчувствие, что судьба до добра меня не доведёт.

– Полно, Иванушка, не пеняй на судьбу. Она тебя балует, и счастье улыбнётся тебе.

– Эх, Лёвушка, счастье моё непрочно. Есть у меня приятели, а больше того недругов, и сила на их стороне. Ну да и то молвить, не боюсь я их, не боюсь. Я всей душой люблю государя и до гроба – его слуга верный и преданный. Как ни силён, как ни могуществен светлейший князь Меншиков, забрать в руки царственного отрока я не дам! – твёрдым голосом проговорил Иван Долгоруков.

– Тише, Иванушка, тише! – испуганно промолвил его собеседник. – За нами следят!