старшими воинами, оставались. Было видно, что имелась возможность договориться и без взяток, но как есть. Мне еще учиться дипломатии.
— Что ты строить собрался? — поинтересовался Армит, присаживаясь на доску в своей лодке.
— Острог, — сухо ответил я.
— Что? — переспросил глава рода.
— Увидишь, когда прибудешь с остальными воинами! — сказал я, не имея желания объяснять суть идеи.
Ранее я был почти уверен, что сделать серьезное оборонительное сооружение почти невозможно. Слишком много капать, рубить и пилить деревьев. Но… я увидел, что местные умеют работать с деревом, даже со своими более чем дряными орудиями труда. Что такое сруб, они знали. О частоколе имели представление, хотя и не сооружали их повсеместно, более надеясь на силу своих воинов. Все селения были огорожены более-менее устойчивым плетнем, защищавшим от неожиданного зверя. Так что ничего нереального нет. Можно замахиваться и на острог.
Я вспомнил из истории, как происходило освоение, или покорение, русскими Сибири. Казаки, числом в несколько десятков, ставили очень основательные, как для нынешнего времени, крепостицы. И почему мы не можем так?
Картинку острога, ну или форта, я увидел, когда пролистывал книжку «Последний из магикян», оказавшаяся в библиотеке бывших хозяев дома. Фактически, проблемой было то, как быстро и много напилить деревьев. И у казаков в Сибири, да и у английских колонистов в Америке, не было бензопилы, чтобы быстро повалить сотню-другую деревьев. Да, бензина хватит, может только на эту стройку и все, суперпупер агрегат станет грудой железок. Но, сейчас, думаю, что оно того стоит.
Что же касается казаков, то, читая про «русских конкистадоров», был некогда удивлен тем фактом, насколько у них были в дефиците инструменты. К примеру, были случаи, когда один кусок железа мог перековываться в конце лета в косу, чтобы накосить сена. После, из этого же металла, делали топор, чтобы заготовить дров.
В наличии три топора, один еще есть ржавый, тупой, но его можно привести в порядок, так что четыре топора будет. Это без моего мультитула, который использовать пока не буду. Одна двуручная пила в наличии, две ножовки. Все это стоит наточить, но в исправном же состоянии. Шесть лопат, двое вил, который так же пригодятся. Есть мой тесак, трактор и лошади.
— Вара ко мне! И всех старших воинов! — повелел я.
Именно повелел. Не знаю, что или кто, в меня вселился, но я себя не узнавал: был решительным, настроенным на большую работу. Наверное, правы люди, которые утверждают про петуха, который клюет в задницу, и тогда и мысли приходят, и работать хочется. Как я уж говорил, моя задница — святое невинное место, клевать которое не позволено никаким петухам. Так что буду работать, как никогда ранее.
Через пятнадцать минут началось совещание. Были Вар, еще шесть старших воинов общины, а так же два старших воина от Армита.
— Скоро война! — сказал я и взял паузу, стремясь рассмотреть реакцию на мои заявления.
Сплошной фатализм. Война? И что? А кормить нас когда будут?
— В поле нам не выстоять, но за стенами это можно сделать. Врага намного больше, чем нас, даже, если все воины племени Рысей придут на битву. Потому нужна хитрость, — продолжал я вступительную речь. — Мы будем строиться. Обнесем мой дом стеной из деревьев, выкопаем ямы, поставим башни.
— Башни? — выцепил слово Вар.
— Это… — я задумался, а после потратил не меньше трех минут, чтобы рассказать, что это такое.
Первоначально башни мы не построим. Тут нужно к делу подходить основательно, методом проб и ошибок. Поэтому я предполагал поставить дозорные вышки, из которых могли бы стрелять как лучники, так и пращники. Ну и я…
— Жрец, ты хочешь стрелять во врага с этих… башен? — спросил старший воин рода Армита, Сармит.
— Да, Сармит! Ты правильно понял мою задумку. Если перед врагом будет яма, — говоря это, я имел ввиду ров. — А еще ограда из деревьев, ловушки в виде ям с кольями, мы победим. Они будут наступать, а мы станем закидывать их камнями и стрелами, легкими копьями.
— Такому нужно воинов учить. Мы готовимся к честному бою, — обнажил еще одну проблему Вар.
— Учи, Вар! Время нет, но в перерывах от работы, учи! — эмоционального сказал-приказал я.
— А почему ты хочешь оградить только свой дом и свое поле? — спросил старший воин второй звезды общины, по имени Кариг.
— Гарик… э… Кариг, а ты сам подумай! — чуть раздраженно говорил я, даже перепутав имя воина.
— Мы можем отстроить свои дома, а дом жреца построить не сможем! — за своего подчиненного, ответил Вар.
Кариг был ровным пацаном, в смысле, нормальным воином-охотником. Я зря на него обозлился. И нормальным было то, что мужчины хотят защищать собственное жилище. Но, действительно, те хижины, которые построены чуть вдали от моего дома, через овраг, отстроить не долго. А вот огород, добротный дом, сараи, но главное, огромная куча всяко-разного добра, делающего общину и, может быть, племя Рысей, высшей ступенькой на вершине пищевой цепочки. Вот что терять нельзя ни при каких условиях.
— Все выходы в лес запрещены. Сегодня наловим рыбы и будем ее есть. Разрешаю добыть двух бобров, но только оставить остальных для размножения, — я говорил, а меня слушали.
Впервые я почувствовал себя правителем. Я приказывал и меня никто не одернул, значит, дали такое право — повелевать. Не то, что я упивался своей ролью, но не без того, что мне это нравилось. Все же некоторое возвышение над людьми тешило самолюбие. Хотя, секс лучше, более приятные эмоции, особенно такой, что был этой ночью. Нужно намекнуть Севии, что я все еще размышляю о второй жене, пусть старается и дальше.
— Куда людей девать станем? Тут поля, все засеяно, — задал резонный вопрос Кариг, реабилитировавшийся за прошлую высказанную претензию.
— На остров, — сказал-отрезал я.
Наступила пауза, видимо, все прикидывали расклады, когда их семьи будут находиться на острове, в то время, как они останутся тут, отбиваться.
— Их могут захватить и тогда вынудят нас выйти из городища, — высказался Вар.
— Не должны. К острову можно подойти только с нашей стороны, но в таком случае участок реки будет простреливаться из луков. Высадиться с обрывистого берега с дальнего русла реки, сложно, почти невозможно, — отвечал я.
— Но можно, — вновь Кариг, примеривший роль «адвоката дьявола», он сознательно