И жрать в моём присутствии — это ему персональное наказание за все мои мучения. А то щас встану и просто пинка выпишу, если он и тут будет стоять, как коровой облизанный.
Сержант вдохнул и неловко втиснулся за столик.
— Вот-вот, — пробормотал я с набитым ртом. — И не вздумай сказать, что ты — вегетарианец.
Я заставил парня немного выпить, и он поплыл. Спал, похоже, не больше меня, грешника. Но у меня в «не спать» — опыта-то поболее будет.
Вот налью сержанту ещё граммов сто, и наступит ему цэрык. А сопровождать меня кому? Другого взять зануду?
Я смилостивился. Решил больше не спаивать, подождать, пока мальчишка справится с едой и осоловелостью, но переоценил его навыки.
Веки у бедняги потяжелели и всё время пытались придавить в нём искру служения. Придётся-таки брать другого… Опять взвизгивающего по-собачьи и преданно улыбающегося, но, может, уже не от глупости, а от страха, стягивающего мышцы лица…
— А ведь это прямо военный клич какой-то: «На Цэрык!» — подбодрил я сержанта.
Он в последний раз благодарно хлопнул ресницами и уснул с открытыми глазами.
Вот ведь… твою мать!
Ругаться на тему матери меня научили здесь, на Кьясне. Тут все поминали при случае эту самую мать. Не в общине, конечно, в городе. Но при малой я сдерживался, и Айяна пока ещё не знала о расширении нецензурной части моего словарного запаса.
Я поругался ещё немного, выпуская пар, подозвал полицейский катер ко входу в кафе, взвалил на здоровое плечо сержанта Летса, решив, что лучшую компанию он составит мне именно в сонном виде, загрузил его в катер, объявил водителю «На Цэрык»!
И уснул.
История третья. «Полный Цэрык»
Кьясна, Пояс Дождей, территория Содружества
Проснулся я резко и сразу. Катер стоял. Это меня и разбудило.
Сержант Летс спал в реанимационной капсуле, куда я его засунул, место водителя пустовало.
Я разблокировал дверцу и выбрался наружу.
Круглая посадочная площадка, залитая текстурированным резинобетоном, заправка для водородных двигателей, ремонтный ангар, станция связи… Похоже — мы на КП. На автоКП.
А вон и наш водитель — топает к кафешке за ангаром. И солнышко уже встает, мать его, забыл, как оно здесь называется, а в браслет лезть лень.
Это мы что, всю ночь летели?
Водитель утомился, несмотря на автопилота? А будить побоялся, что ли? Вообще-то безобразие. Хотя… это же не военный катер. Может, у них так допускается? А по мне — бардак!
Ладно, пусть поест, потом буду воспитывать. Далеко нам ещё, интересно?
Я глянул вчера по карте — на глаз расстояние было в три с половиной тысячи единиц. А у нас не шлюпка, у нас катер. На водороде… Цэрык, понимаешь. А я уже выспался.
Надо было попросить у Энрека транспорт пошустрее. Не у Дегира же. Хотя… А почему вдруг и не у Дегира?
Я потянулся было к браслету, но очень захотелось отлить. Туалет надо было ещё поискать, а вот кусты вокруг КП казались такими соблазнительными…
Залез в кусты и стал удобрять природу, изучая параллельно макушки модифицированных сосен. Их вывели когда-то из земных семян специально для колонизации. Сосны хорошо удерживают сыпучий грунт, нетребовательны к почве и погодным условиям. Значит, грунт у нас тут сыпучий. Интересно, но непонятно, зачем я это вообще вчера читал…
Хэд, Энрек же просил вникнуть в местную почву-экономику-минералы…
На мысли об экономике мозг превентивно ударил меня в висок. Вот так подёргается-подёргается и сбежит…
Я срастил молнию застежки, почесался. Бросил прощальный взгляд вверх. И только тут заметил яркое пятно на одном из стволов.
Пригляделся — ики! То есть икинамус кариаторик, но Пуговица зовёт так.
Время было, куда торопиться? А ики — очень редкое псевдорастение. Малая давно просила, чтобы я раздобыл ей этот «шарик с ножками и глазками».
Не так-то просто, конечно, влезть на псевдососну. Тем более с больной рукой.
Я вернулся к катеру, прихватил спасательный гравитрос, ну и полез.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Забрался метра на три, когда эта гадина вспорхнула и перелепилась на соседнее дерево.
Квэста Дадди амаи гата!
Поставил импульсник в магнитный режим, на самый минимум. Если ещё раз трепыхнётся, она у меня получит.
Слез. Подкрался со стороны разросшегося дрока. Съел три ягодки. Вкусно, но ведь пить захочется. Опять полез, прячась за стволом, чтобы не спугнуть.
Спугнул. Понял, что бликуют полицейские наклейки на кителе. Скинул китель. Видит ики плохо, только яркие пятна. Опять полез…
И вдруг услышал сочный забористый мат.
Ругались на пайсаке. Я знаю на этом жаргоне сотню слов, но все они нецензурные. А мужской голос выругался и что-то осмысленное сказал.
Вроде:
— Абая рума затех?
— Ишибо дага, — ответил второй, тоже мужской голос.
Я уже нашёл мужиков глазами и понял сказанное без перевода. Потому что мужики смотрели из кустов на пятачок КП. И видели там нечто неприятное для них. Думаю, полицейский катер.
Мужики были чистые, но слегка пожёванные, что ли. Конечно, Кьясна мир спокойный и мирный, тут полисы с нарушителями чаще цветочки нюхают и погоду костерят, но…
Не понравились они мне, в общем. И я прилип к сосне не хуже ики.
Сколько я здесь бывал — ни разу не слышал о громких криминальных историях. Но мужики напрягали. Лицами, энергетикой, ну и пайсаком. Пайсак сродни тюремному жаргону у нас, в Империи. Конечно, многие знают десяток-другой ругательств. Но говорить на пайсаке?
— Дага! — повторил мужик и сплюнул.
И стал пятиться. Видимо, приятели хотели заправиться водородом на автостанции, а тут — полицейский катер. И значит, совесть у них грязная.
Я пополз по стволу вниз. Если я сейчас свалюсь, то попробую задержать обоих и проверить документы. Если не свалюсь — то пригляжусь к ним сначала. Может, дело не в совести? Может, это тоже какая-то секта, вроде эйнитов, и им просто с полисами якшаться не комильфо?
Но я не свалился, а спрыгнул. И без особого шума. Потому раздвинул кусты и увидел, что на соседней полянке притулился не новый, но и не очень потрёпанный грузовик. Вроде на водороде, но какой-то уж слишком обтекаемый. И залитый поверх металла потрескавшимся от перепадов температур хемопластиком.
Неужели на грузовике стоит реактор антивещества?
Я подкрался к транспорту с тыла, готовый в любой момент выдать полицейское: «Ваши личные карточки, свободные граждане!» и поколупал ногтем швы багажного отсека, забитые герметиком.
Ой, какая нехорошая была у нехороших мужиков машинка! Судя по закалённому герметику, она регулярно гуляла на орбите!
Надо было вызывать полицию. Однако крышка багажника болталась на одном замке, а значит, в ближайшее время мужики не собирались покорять околопланетное пространство. Да и любопытно стало, что же они везут? Вроде же не идёт с Кьясны никакой контрабанды? Даже литием губернатор сам приторговывает, а это уже не контрабас, это уже коррупция. А коррупцией спецон не занимается…
Я просунул в щель багажника лезвие виброножа. Замок не поддался. Это он зря, у меня есть режим перекодировки в спецбраслете. Не может в такой глуши на грузовике быть какого-то особо навороченного кода!
Я склонился над полоской замка и…
…и очнулся уже от голосов. Но ни глаз открыть, ни пошевелиться.
Говорили по-экзотиански. С северным акцентом. Именно на Севере Империи и Экзотики шипят и плюются.
— Вот хаттский абай! Убил?
— Убьёшшь такого… Зенки твои где были, когда хвост ташил, мерзота поганая!
Похоже, кому-то досталось на орехи, потому что второй голос заскулил и грязно заругался:
— Сука ты! Чё ты по роже-то сразу? На куски разрежем сейчас и в багажник! Был абай — нет абая!
— Резать, мурло, шем будешь? Шобы ошмётки полетели? Укровавимся с ним. Один он?
— Кабина двойная. Ещё один, должно.