Читать интересную книгу Метро 2033. Сказки Апокалипсиса (антология) - Павел Старовойтов

Опасливо обойдя тварь стороной, дети пошли дальше. Тропинка вела их напрямик через покосный луг к лесу, срезая солидный угол, который наезженная дорога огибала широкой дугой.

Из Осиновки в Буяново и обратно можно было добраться двумя путями — по речке Пестрянке, в обход Леса, и лесной дорогой. По реке было ближе, но с тех пор, как на ней завелась ватага речных удальцов-ушкуйников, водный путь стал не очень-то удобным. Нет, ушкуйники, нападая, никого не убивали — ведь все они были местными осиновскими сорвиголовами, которые просто скучали без приключений и подвигов. Но кому охота быть выкупанным в речке, обсмеянным, да ещё и лишиться части своего скарба или — того хуже — товаров?

В Осиновке удалых ушкуйников называли викингами, а в Буянове — выкингами, недвусмысленно намекая на то, что родная община их как бы выкинула из привычного круга. Верховодил выкингами коренастый сивобородый Гуннар Петерссон. Это под его началом несколько осиновских парней и мужиков — из тех, кому в дальних краях мёдом было намазано — починили старый, ещё на тот незапамятный предрагнарёкский Альтинг привезённый, драккар и теперь ходили на нём по реке от осиновской мельничной запруды до буяновского моста и ниже, сея в обитаемой округе переполох и творя всяческие беспорядки. Озоровали, правда, выкинги большей частью в шутку и чаще всего донимали своих, осиновских. Куражиться над соседями их отучили суровые, не понимавшие специфических осиновских шуток буяновские мужики, однажды пригрозившие Гуннару, что не посмотрят там на их мечи и кольчуги и, если выпадет случай, пропишут берёзовой каши всей ватаге! Что, кстати, однажды и проделали над двумя не в меру загулявшими гуннаровыми удальцами, решившими по пьяни угнать единственную козу бабки Матрёны, самой старой жительницы Буянова. Козу бабке выкинги, конечно же, потом бы вернули — как возвращали большинство из награбленного у бондов и купцов добра, но буяновские мужики, как уже говорилось, подобных шуток не понимали.

Гуннару и его выкингам влетело от старейшин по первое число на первом же тинге, и с тех пор они, проходя мимо буяновских берегов на своём «Ярле Мурке», всегда делали вид, что собираются пристать для грабежа — к вящему пугливому восторгу стирающих на мостках местных баб, девок и крутящихся тут же ребятишек.

Но большей частью выкинги вели себя мирно. И, несмотря на свою разгвоздяистость, мужиками они были серьёзными и надёжными. Именно они, курсируя ежедневным дозором по реке ниже Буянова, некогда углядели в здешних местах ту самую шайку пришлых лиходеев, от которой потом оба поселения отбивались дружным скопом. Помогали выкинги и при перевозке людей и грузов. А в последнее время Гуннар всё носился с идеей дальнего похода. Пестрянка впадала в более широкую и глубокую реку, где-то далее протекавшую через небольшой городок, и выкингов всё тянуло посмотреть, кто живёт и что происходит спустя двадцать лет после Рагнарёка на тех далёких берегах.

Незадачливых же похитителей бабки-матрёниной козы с тех пор в обоих поселениях именовали не иначе как Козловодами и долго ещё глумились, припоминая им надранные розгами приключенческие места.

— …а ещё говорят, что у каждого лешего и кикиморы есть древнее, доставшееся от предков, могущественное оружие. Называется оно «привод», — рассказывал многознающий Ингвар. По пути в Персюки как-то сам собой зашел разговор про обитателей Леса. Сперва сторожились — а ну как эти самые обитатели услышат в своих схронах и оскорбятся? Потом осмелели. — Правда, им воевать уже нельзя — нет нужных припасов. Говорят, когда-то в Лесу росла белая клюква, которой и стреляли из этих священных приводов…

— Как из луков? — всунулась любознательная Ёлка.

— Ну… наверно. Ты не перебивай, а то не буду рассказывать! Или вообще домой отправлю!

— Молчу, молчу! — девочка испуганно прихлопнула рот ладошкой и знаками показала, что нема, как рыба.

— Ну так вот. Теперь эта белая клюква больше в Лесу не растёт, и ихнее оружие предков утратило свою силу и перестало стрелять… Чего, вы думаете, они для своих забав на горохоплюйные трубки перешли и у нас вечно горох с поля тырят?

— А что они сделали с теми священными приводами?

— Они теперь на них фапают! — авторитетно заявил Ингвар, повторяя непонятное слово, слышанное от взрослых.

— Что-что делают? — не понял Васятка.

— Ну… молятся! — на этот раз не слишком уверенно пояснил приятель. — Повесят на стенку землянки и молятся, как на идолов. А ещё — похваляются друг перед дружкой. У кого привод больше и толще — тот и самый крутой, потому что его бог — самый могучий. Из таких они и вождей себе выбирают.

— Во, дикари! Вождь — это ведь самый смелый и мудрый… А не тот, у кого копьё длиннее!

— Вестимо, не тот!

Где-то ближе к Буянову от накатанной лесной дороги отходила в сторону колея, ведущая в Персюки. По словам взрослых, раньше хутор был жилищем местного лесничего, но хозяин, как говорили, уехал куда-то по делам незадолго до Судного Дня, да так и сгинул неведомо где. Позже в его избушке поселились персидцы Алишер и Шехназ, по каким-то только им ведомым причинам решившие не уходить вместе со всеми в Осиновку, а остаться в лесу и жить отдельно от всех прочих. Взрослым те причины, возможно, казались странными, но ребятишки считали само собой разумеющимся, что знахарь, умеющий делать всякие таинственные зелья и водящийся с лесными обитателями, живёт в лесу опричь людских поселений.

Ну а где же ему ещё жить?

* * *

Несколькими километрами северо-западнее…

…Боль… Тупая, тянущая боль в боку, она не даёт как следует вздохнуть и насытить кислородом отчаянно бьющееся сердце. Измученное многочасовым бегом тело стонет, жалуется, вопит, требует остановиться, прилечь на мягкий моховой ковёр и отдохнуть… Хотя бы минуточку… пять… десять…

Но отдыхать нельзя. Нельзя отдыхать! Позади чёрной безжалостной волной идёт беда. Пока она ещё далеко, но это вопрос исключительно времени и… выносливости и быстрых ног.

Говорили же этому мягкотелому дурню Никитенко: нельзя спускать с рук шайке Залётного их тёмные делишки! Не то время! Так нет же, вместо того, чтобы жёстко, как и полагается по законам трудного времени, покончить с Залётным раз и навсегда, председатель поссовета всего лишь… изгнал его в леса да болота! Вместе с шайкой! Идиот! Гуманист хренов! Вот теперь и пожал плоды своего чистоплюйства — висит на телеграфном столбе, а вокруг, насколько видит глаз, пылает Заборьевск, оглашаемый воплями его гибнущих жителей! Неизвестно, где и откуда Залётный набрал ещё людей в банду — возможно, по затерянным в местных лесах и некогда захваченным вырвавшимися на волю зэками «зонам», но он вернулся. Вернулся ровно через год после приговора, с целой ордой вооружённых до зубов приспешников. И тогда в посёлке наступил ад…

Олег, согнувшись и прижав к боку руку, прислонился к дереву. Нет, всё-таки чуть-чуть перевести дух надо. Иначе он не дойдёт.

Ему удалось избежать гибели, наверное, чудом. С утра он отправился рыбачить на Долгое озеро, а когда вернулся…

Белые от ужаса глаза женщины, выскочившей на него из объятого огнём и дымом посёлка. Крик: «Беги! Беги-и!» Короткая стрела, вонзившаяся ей между лопаток… Каким-то наитием Олег определил: стрела была пущена из спортивно-охотничьего арбалета, какие он видел когда-то давно ещё до Удара в магазинах для охотников.

Над плечом свистнул ещё один болт, и Олег, спохватившись, прыгнул обратно в седло своего старенького велосипеда и налёг на педали.

Неизвестно почему, но преследовать его не стали. Чуть позже, когда милосердная ночь опустилась на обугленные руины и тела убитых, а насытившиеся грабежом, убийствами и насилием захватчики расположились на окраине разорённого Заборьевска, празднуя победу, Олег сумел незаметно пробраться в посёлок. Он хотел выяснить, что стало с его женой и дочерью и, если они живы, попытаться вызволить их.

Он никого не нашёл. Его дом обрушился, похоронив под пылающими брёвнами своих жителей. Они были дома, Олег знал это. С самого утра Ирина собиралась печь пироги, а Леночка — помогать маме…

Поначалу Олег был готов волком выть и голыми руками разгребать рдеющие угли. Еле-еле заставил себя успокоиться и затаиться. У него появилась слабая надежда, что жена и дочь живы, что, возможно, бандиты захватили их в плен…

Осторожно, таясь среди теней, он подобрался к охваченному разгульным весельем лагерю банды.

…Олег не увидел своих среди немногочисленных пленных, сидевших тесной кучкой под охраной двух дюжих бандитов. Но он увидел, ЧТО творили с захваченными женщинами, девушками и подростками обоего пола молодчики Залётного. И понял, что смерть в горящем доме была более милосердной к его близким.

Из разговоров бандитов он узнал, что захватом Заборьевска они ограничиваться не собираются. Залётный имел далеко идущие планы добраться до ЗАТО «Озерки», лежавшего километрах в сорока юго-восточнее, и пошарить на складах местных военчастей: вдруг ещё там сохранилось какое-нибудь более серьезное, чем охотничья двустволка или пистолет, огнестрельное оружие и боеприпасы? Сейчас же, насколько Олег смог установить, огнестрела у людей Залётного было мало, и в ход его пускали крайне бережливо.