Подъехала Астрид. Какая она классная в этих доспехах! Это её свадебный подарок, цельнометаллический доспех с гравировкой на грудной пластине, гербом Кастильяны. Муж подарил, привёз на сватовство. Он хоть и стильный, и местами с инкрустациями, но не церемониальный, в таком можно словить несколько стрел и не умереть. Обожаю опасных кошечек, и даже то, что она — сестра, не перестаёт делать её нравящимся мне типажом валькирии. Рыжика охраняло двое простых отроков — сам Вилли участвовал в веселье с орденцами. Меня — тоже двое плюс Марко с флагом. Маленькое воинство в резерве, но ни фанатики на нас не смотрели, ни нашим подкрепления не потребовались. Мы молча наблюдали, как наша конница давит тех из фанатиков, кто смог оказаться на земле, не придавленных крупом лошади, не скинутых, пытающихся сопротивляться и тут. Да, копытами их! И фиг что сделаешь снизу конному рыцарю со своим маленьким метровым ножичком.
— Поехали, поговорим, — усмехнулся я, когда всё закончилось естественным прогнозируемым образом. — Вот теперь я и нормально поговорить готов. Только им не понравится.
Никаких эмоций или жалости при виде развернувшейся кровавой картины не было. Кишки, кровяка… Умирающие и жалобно ржущие лошади, стонущие люди… Нет, жалость была — лошадок жалко. Бедные животины, они не при чём в людских разборках. Но тут без вариантов. А вот люди… «Рома, обапел, ты что там, уснул со своим человеколюбием?»
Выживших собрали много, аж двадцать два человека. Два из которых — памятные братья посыльные, и ещё четверо — братья из обслуги, ждавшие чуть дальше, у карет, и не думавшие сопротивляться — сразу при приближении наших вскинули лапки кверху. Получается, шестнадцать полубратьев из сорока выжило. Тех, кто может самостоятельно ходить — легко ранены оказались почти все. И ещё с десяток раненых не ходячих.
— Добить! — милосердно приказал я. Ибо большинство на самом деле не жильцы с уровнем местной медицины, только зря время потратим на лечение. Но звучало жестокосердно… На что было плевать.
— Но-о… — Отрок из десятка Кастильяны засомневался.
— У тебя как со слухом? — нахмурился я.
— Граф, уверен? — подошёл к своему воину Вилли.
— Сигизмунд, раненых добить. Некогда их выхаживать, — повернулся я к своему командиру — бойцам Кастильяны напрямую отдавать приказы может только Астрид. А Астра мне сестра, но не вассал, и я им не командир.
— Понял, — только и кивнул тот.
— Что по нашим? — уточнил я, ибо Сигизмунд как раз этим и занимался — собирал информацию по результатам боя.
— Два ранения. Стрелы. Жить будут. Трифон перевязывает. Твоя помощь не нужна, раны лёгкие, хлебная настойка лекарки есть.
— Хорошо. Выполняйте, и в деревню. Астрид, тебе задание, объяснишь местному старосте, что раненых и убитых лошадей я им дарю — на мясо, пусть организуют рабочих прямо сейчас, пока свежак. И пусть похоронят убитых. По-христиански, нехорошо трупы бросать, хоть они и сволочи.
Несмотря на то, что мы не были обременены ранеными и тяжёлыми пленными, расположение на ночь в деревне заняло время. Начать надо с того, что эти полудурки крестьяне закрыли ворота! И мы гудели в рог, орали, что перед ними сам граф, их владелец, и если они нас не пустят — им завтра будет хуже. После получаса пререканий, когда окончательно стемнело, нас всё же впустили, но пока приготовили и накрыли поесть, пока местные организовались по темноте таскать и разделывать конину (людей сказали с утра похоронят, сейчас слишком темно, а конское мясо остынет и потеряет качество, надо пока парное разделывать), пока ребята разместились в свободных и не очень домах… В общем, перевалило за полночь.
Мы находились в пустующем амбаре — урожай пока не собрали. Точнее собрали, но пока не делили, а значит сюда, на хранение, класть пока нечего. Общий урожай под отчёт хранится в общем же отдельном амбаре, а тут будет лежать и ждать вывоза моя доля. Замок близко, парни Ансельмо скоро приедут на делёжку, но ещё не доехали. И пока помещение пустует, тут заперли на ночь братьев и полубратьев.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Сеньоры, отвечаете честно — получаете жизнь, и что важнее всего, здоровье. — Я сел перед ними на крепкий деревянный крестьянский стул без изысков, но сеньоров заставил сидеть на полу на коленях с руками на затылке, кто мог их держать. Сзади ходили мои отроки и по почкам объясняли неправоту тем, кто филонил и не сидел ровно. — Итак. Куда делись мои посыльные егеря?
Тишина. Закономерно.
— Так, вот ты, второй справа, — ткнул я произвольно выбранную жертву для допроса, мне они все на одно лицо, пофигу с кого начать. — Парни, давайте его сюда.
Тит и Лавр выволокли выбранного полубрата. Мощный, качок, но его рожа больше всех кирпича просила.
— Мне нужно знать, сколько вас ещё, в степях, и куда делись мои люди. Только и всего. Отвечаешь — вы все оказываетесь в безопасности, нам нафиг не нужно вас трогать. Итак?
Тишина.
— Сигизмунд, начинайте, — дал отмашку.
Отрок лично вытащил нож, подошёл и воткнул перцу его в ногу. Провернул. Тот заорал от адской боли.
— Сеньор граф спрашивает, куда делись наши люди, — перевёл, как тугодумному, мой начальник охраны.
— Да пошёл ты! — сквозь боль и слёзы рявкнул фанатик. — К чёрту пошёл! Гори в аду!
— Ответ неверный. — Новый вопль боли.
Сигизмунд провозился с полчаса, истыкал и изрезал фанатика так, что потом пришлось добить. Ни ходить, ни что-то делать он больше не смог бы.
— Вилли, уверен, что не владеешь магией жизни? — на всякий переспросил я эльфа. Этот вопрос задал первым делом, когда обосновались в деревне, приглашая поприсутствовать на допросе.
— Конечно, граф. Не все дети Леса владеют ею. — Тот, словно извиняясь, развёл руками.
— Но эльфийский вариант экспресс-допроса всё же существует, — констатировал я.
Пожатие плеч. Естественно, у какого народа его не существует? А эльфы древний вид, не могут не владеть таким, особенно учитывая их биотехнологии и генную инженерию.
— Справишься?
— Попробую, но не обещаю.
Я кивнул, разрешая начинать. Вилли, коварно ухмыляясь, утончённо, как могут только аристократичные от природы эльфы, подошёл ко второму несчастному, выдранному для допроса.
— Уважаемый, сейчас я буду делать больно. Очень больно! — вежливо предупредил он. Какие же эльфы утончённые и вежливые, куда нам, простоватым людишкам. — Я не буду резать, но поверь, ты будешь завидовать тому, кого пытали люди. — Кивок на доживающую последние минуты окровавленную гору мяса предыдущего фанатика. — Просто ответь мне, что случилось с нашими посыльными, где они, и сколько вас в степях. И тебя минует эта участь.
Он присел перед фанатиком, поднял руки, выставив вперёд два больших пальца. Просто два больших пальца.
— У вас на теле есть такие точки, которые можно просто нажимать. — А это скорее предупредил для нас, людей, кто наблюдает. Возможно с целью похвастаться энаниями их вида, что они круче нас. Я не спорю, круче, молодцы длинноухие. — Чтобы причинить боль не обязательно резать. И ты познаешь все муки вашего сказочного ада наяву. Готов, милый?
Молчание.
…А затем эльф начал творить чудеса. Перед этим я сидел и смотрел, как режет несчастного на лоскуты Сигизмунд. Смотрел безучастно, никаких эмоций при виде крови не испытывал. Очерствел тут со всей случившейся ботвой. Ибо это была кровь человека, приехавшего меня убивать. Человека, которому плевать на моё графство и на людей, живущих здесь. Убьют их? Съедят? Угонят в Степь? Ему плевать на людей в принципе. Для таких есть только они, их благополучие, и благополучие «крыши», от которой критически зависят. Почему мне должно быть его жалко? Но при виде того, как выкручивало от боли пытуемого эльфом, как его крючило, как фанатик выгибался и пытался вырваться из цепких хоть с виду и тонких эльфийских ручонок… Нет, не вырвало, но было не по себе — я отвернулся.
— Четверо! Их четверо! Это егеря! — услышал я, наконец, голос. Но говорил не пытуемый, а Амвросий. — Все — бывшие егеря. Где они — не знаем, где-то недалеко. Граф, прекрати, отпусти этого воина господа! Ты же христианин!