— Некоторые люди собак дома держат и кошек, а у меня даже велосипеда нет.
Но это потом было. А пока еще он в изоляторе был и письмо в почтовом ящике лежало.
Глава десятая
Шарик идет в лес
Дядя Фёдор и кот в доме жили. А Шарик все по участку бегал или в будке сидел. И ночевал там. Он в дом только пообедать приходил или так, в гости. И вот однажды сидит он в своей будке и думает: «Кот себе корову купил. Дядя Фёдор — трактор. А я что, хуже всех, что ли? Пора и мне ружье покупать для счастья. Пока деньги есть».
Дядя Фёдор все его отговаривал ружье покупать — жалко зверюшек. И кот отговаривал — деньги жалел. А пёс и слушать не хочет.
— Отойдите, — говорит, — в сторону! Во мне инстинкт просыпается! Звери — они для того и созданы, чтобы на них охотились. Это я раньше не понимал, потому что жил плохо! А теперь я поправился, и меня в лес потянуло со страшной силой!
Пошел он в магазин и купил ружье. И патроны купил, и сумку купил охотничью, чтобы всяких зверей туда складывать.
— Ждите меня, — говорит, — к вечеру. Я вам чего-нибудь вкусненького подстрелю.
Вышел он из деревни и в лес пошел. Видит — колхозник на телеге едет. Колхозник говорит:
— Садись, охотник, подвезу.
Шарик на телегу сел, лапы свесил. А колхозник спрашивает:
— А как ты, друг, стреляешь? Хорошо?
— А как же! — говорит Шарик.
— А если я шапку брошу, попадешь в нее?
Шарик на задние лапы встал, ружье приготовил.
— Бросайте, — говорит, — вашу шапку. Сейчас от неё ничего не останется. Одни дырочки.
Возница шапку снял и в воздух подбросил. Высоко-высоко, под облака. Шарик ка-ак баба-а-хнет! Лошадь ка-ак перепугается! И — бежать! Телега, конечно, за ней. Шарик на ногах не удержался от неожиданности и с телеги полетел вверх тормашками. Как на дорогу — плюх! Ничего себе охота начинается!
Дальше он уже пешком пошел. Пришел в лес, видит: на поляне заяц сидит. Пёс ружье зарядил, сумку приготовил и стал подкрадываться:
— Сейчас я по нему как вдарю!
Заяц увидел его — и бежать. Шарик — за ним. Но споткнулся обо что-то и в сумке запутался. В которой надо добычу носить. Сидит он в сумке и думает: «Ничего себе охота начинается! Что же это, я теперь сам себя домой понесу?! Выходит, я же и охотник, я же и трофей? То-то смеху будет…»
Вылез из сумки — и по следу. Ружье за спиной, нос в землю. Добежал до узенькой речки, видит: заяц уже на том берегу скачет. Пёс ружье в зубы и поплыл — не бросать же зайца! А ружье тяжелое — вот-вот утопит Шарика. Смотрит Шарик, а он уже на дне.
«Что же это выходит? — размышляет пес. — Это уже не охота, это уже рыбалка получается!»
Решил он ружье бросить и всплывать поскорей.
«Ну ничего, разнесчастный заяц, я тебе еще покажу! Я тебя и без ружья достану! Уши-то тебе надеру! Узнаешь, как над охотниками издеваться!»
Всплывает он, всплывает, а у него никак не всплывается. Он в ремне от ружья запутался и в сумке. Все, конец Шарику!
Но тут он почувствовал, что кто-то его за шиворот вверх потянул, к солнышку. А это был бобер старый, он неподалеку плотину строил.
Вытащил он Шарика и говорит:
— Делать мне нечего, только разных собак из воды вытаскивать!
Шарик отвечает:
— А я и не просил меня вытаскивать! Я, может, и не тонул вовсе. Может, я подводным плаванием занимался! Я еще не решил, что я там делал, на дне.
А самому так плохо — хоть караул кричи. И вода из него фонтаном лупашит, и глаза на бобра поднять совестно. Еще бы! Он на зверей охотиться шел, а вместо этого они его от смерти спасли. Идет он домой по берегу. Понурый такой, как мокрая курица. Ружье на ремешке тащит и размышляет себе: «Что-то у меня с охотой не так получается. Сначала я с телеги упал. Потом в сумке своей охотничьей запутался. А под конец чуть не утонул вовсе. Не нравится мне такая охота. Лучше я буду рыбу ловить. Куплю себе удочки, сачок. Возьму бутерброд с колбасой и буду на берегу сидеть. Буду я рыболовной собакой, а не охотничьей. А зверей я стрелять не хочу. Буду их только спасать».
Только сказать это легко, а сделать трудно. Ведь родился-то он охотничьей собакой, а не какой-нибудь другой.
Глава одиннадцатая
Бобренок
Дядя Фёдор и Матроскин дома сидят. Шарика с охоты ждут. Дядя Фёдор кормушку для птиц мастерит, а кот хозяйством занимается: пуговицы пришивает и носки штопает.
За окошком уже стемнело, когда Шарик пришел. Поднял он свою сумку и зверька на стол вытряхнул. Зверь маленький, пушистый, глаза грустные и хвост лопатой.
— Вот кого я принес.
— А где ты его взял? — спрашивает дядя Фёдор.
— Из речки вытащил. Сидел он на берегу, увидел меня и и речку — прыг! С перепугу. Еле-еле я его выловил. А то бы он утонул. Ведь он еще маленький.
Кот слушал, слушал и говорит:
— Эх ты, балда! Ведь это бобренок! Он же в воде живет. Это его дом. ты его, можно сказать, из дома вытащил!
Нес отвечает:
— Кто же знал, что он в воде живет? Я думал, он тонуть хочет! Смотрите, какой я мокрый!
— И смотреть не хочу! — говорит кот. — Тоже мне охотник, ничего про зверей не знает! — И на печку полез.
А бобренок сидит, глаза на всех таращит. Не понимает ничего. Дядя Фёдор ему молока дал кипяченого. Бобренок молока попил, и глаза у него закрываться стали.
— Где ж его спать положить? — спрашивает мальчик.
— Как — где? — говорит пес. — Если он в воде живет, его надо в таз положить.
— Тебя самого надо в таз положить! — кричит Матроскин с печки. — Чтобы ты поумнел немножечко!
Пёс совсем расстроился:
— Ты же сам говорил, что он в воде живет.
— Он в воде только плавает, а живет он в домике на берегу, — объясняет кот.
Тогда дядя Фёдор взял бобренка и в шкаф положил, в ящик для ботинок. И бобренок сразу заснул. И Шарик тоже спать пошел к себе в будку. Он не привык на кроватях разлеживаться. Он был деревенский пес. не балованный.
Утром дядя Фёдор проснулся и слышит: что-то странное в доме. Будто кто-то дрова распиливает: др-др… др-др… И опять: др-др… др-др…
Он с кровати встал и видит ужас что. Не дом у них, а столярная мастерская. Кругом стружки, щепки да опилки лежат. А стола обеденного как не бывало. В куче стружек бобренок сидит и ножку столовую обтачивает.
Кот лапы с печки свесил и говорит:
— Посмотри, что твой Шарик нам устраивает. Придется теперь новый стол покупать. Хорошо еще, что и со стола всю посуду убрал. Остались бы мы без тарелок! С одними вилками.
Позвали они Шарика:
— Вот смотри, что ты нам делаешь!
— А если бы он мою кровать перепилил, — говорит дядя Фёдор, — я бы среди ночи прямо на пол грохнулся. Спасибо тебе!
Дал он Шарику сумку охотничью и говорит:
— Беги-ка ты на речку, прямо без завтрака, и отнеси бобренка на место, где ты его взял. Да смотри больше из речки никого не вылавливай! Мы не миллионеры какие-нибудь!
Шарик сунул бобренка в сумку и побежал без разговоров. Он уже и сам был не рад, что бобренка выловил. А родители бобренка очень обрадовались и не стали Шарика ругать. Они поняли, что не со зла он их сынишку утащил — по недоразумению. Так что все очень хорошо кончилось. Только пришлось новый стол покупать.
Но с той поры Шарик затосковал. Хочется ему в лес на охоту, и все тут! А как выйдет он с ружьем, увидит зверюшку — выстрелить не может, хоть ты плачь! Придет он из леса — не ест, не пьет: тоска его гложет. Дохлый он стал, замученный — хуже некуда!
Глава двенадцатая
Мама и папа читают письмо
Наконец письмо дяди Фёдора в город приехало. В городе уже другой почтальон его в сумку положил и папе с мамой домой понес. А на улице дождик был сильный-пресильный. Почтальон весь промок до ниточки. Папа даже его пожалел:
— Что же это вы в такую погоду мокрую письма-то носите? Вы бы их лучше по почте отправили.