Случалось, иногда на такие поселки налетали банды, но случай захвата в истории сохранился всего один, потому что укреплены они были неплохо, а сносить все под корень из тяжелого оружия никто не собирался — какой же тогда грабеж? Только бессмысленная порча имущества.
Конвой заезжал на пыльную стоянку, заправлялся, путешественники быстро забегали в магазин, покупали что нужно, заливали воду, некоторые и не покупали ничего, а просто бродили между стеллажами с товарами, чтобы размять ноги. Затем подавалась команда к отправлению, и конвой уезжал, оставляя жителей поселка наедине с саванной. Лишь изредка кто-то из конвоя оставался в таком поселке — из-за технической проблемы или потому, что изменились планы, и становился общим гостем, всеми желанным, потому что он мог рассказать жителям, что происходит в мире, на Дороге, и как вообще живут люди.
Вот в такие поселки и заходила на заправку наша колонна, и я тоже заглядывал в маленькие магазинчики, чтобы наполнить канистру свежей водой и купить упакованные сэндвичи и ментоловые леденцы, хорошо отбивающие жажду в пути, а то если будешь пить все время — по кустам не набегаешься. Потом мы вновь уходили на Дорогу, и поселок оставался за спиной, быстро скрываясь за неровностями пейзажа.
По ночам мы останавливались на специальных площадках для ночевок. Это были удачно выбранные места на расстоянии дневного перехода друг от друга, с хорошим обзором и достаточно укрытыми стоянками. Такие места были выбраны тутошними «караван-баши» уже давно, и останавливались на них все конвои, из года в год. Каждый конвой традиционно что-то добавлял к благоустройству стоянок — углублялись ли окопы на холмиках для дозоров, притаскивались ли дополнительно колючие кусты, ограждавшие площадку от зверей, обновлялись ли укрытия для бронетехники. Каждый конвой обязательно вез с собой связки дров, которые на манер фашин были приторочены к броне или лежали в кузовах, потому что саванна не была изобильна деревом, а сухие кусты сгорали в кострах мгновенно, давая яркий свет и быстротечное тепло. Излишки дров оставлялись на привалах, и постепенно на многих площадках скопились целые поленницы.
Нападений на конвои на стоянках почти никогда не случалось, потому что места были выбраны удобные не только для обороны, но и для обнаружения противника на подходе, а саму стоянку в обязательном порядке проверяли на наличие мин и прочих безобразий. Позиции располагались разумно, секторы огня выверялись годами, и, несмотря на кажущуюся неказистость, каждая такая площадка через несколько минут после захода в нее колонны превращалась в настоящий опорный пункт. Проще было атаковать колонны на марше.
Иногда на таких площадках встречались попутные или встречные конвои, люди смешивались у костров, делились новостями, а иногда, при совпадении интересов, заключались сделки и происходил обмен товаров.
Люди ночевали и в машинах, как чаще предпочитали делать торговцы и перевозчики, и в маленьких одноместных и двухместных палатках, как делали военные. Эти палатки представляли собой настоящие шедевры палаточного дизайна. Они были крепко пошиты, устанавливались за минуту, закрывались противомоскитными пологами, а дно их заворачивалось вверх примерно на двадцать сантиметров от земли и представляло собой настоящего ежа из длинных пластиковых иголок с обоих торцов, что надежно защищало палатку от заползания как насекомых, так и змей. Идея этой конструкции пришла от волосяных веревок, которыми в пампе патагонские пастухи-бакеро окружали свои биваки и через которые ни змеи, ни насекомые не перебирались.
Я ночевал в машине, разворачивая с каркаса для тента во все стороны противомоскитную сетку, потому что ночью на огонь костров из саванны прилетало множество насекомых, не всегда при этом безобидных. Прямо на ящики с оружием я набрасывал надувной матрас на жесткой пластиковой основе — один из тех, которые были очень популярны среди путешественников, позволяя сооружать постели на самых неровных поверхностях, изобилующих острыми углами. Сверху бросал спальный мешок и забирался в него, не застегиваясь, а просто накрываясь. Было тепло, мухи за сеткой не кусали, а воздух был таким свежим, что я с ужасом представлял, что было бы, если бы судьба забросила меня обратно в Москву, — задохнулся бы от выхлопных газов, наверное.
На одной из таких стоянок я с тремя бойцами потратил немного времени на то, чтобы перегрузить товар с «перенти» на «унимог», справедливо рассудив, что если этот грузовик уже принадлежит нашему магазину, то пусть и выполняет присущие ему грузовые функции. Тем более что мне предстояло ехать из Порто-Франко на Базу «Россия», и перегружаться все равно бы пришлось, но делать уже это самостоятельно, то есть в одиночку, что намного хуже.
Так конвой и шел, нападений не было, разве что пару раз замечали на возвышенностях каких-то наблюдателей с биноклями, но те никаких враждебных действий не предпринимали, — ну, их тоже соответственно не трогали.
Как и планировали, на исходе пятого дня колонна появилась в прямой видимости с блоков вокруг Порто-Франко, ее зарегистрировали на въезде, опечатали оружие, что заняло не так уж много времени, после чего пропустили, завернув бронетехнику на отдельную стоянку, а грузовики отправили на большие парковки к порту и железнодорожной станции. Я же, как едущий по своим делам, поехал к уже знакомому мотелю «Арарат», а за мной следом катил груженый «унимог», а уже за ним — мотоцикл с еще одним солдатом, который должен был увезти обратно водителя грузовика. Целая процессия.
Территория Ордена, г. Порто-Франко. 22 год, 3 число 7 месяца, воскресенье, 26.45
За стойкой мотеля «Арарат» восседал на высоком стуле сам Саркис. Он узнал меня сразу, активно поприветствовал, даже обнял, выделил домик и сам вызвался переставить грузовик с товаром на запирающуюся площадку. Затем отправил меня заселяться, взяв взамен обещание сразу же после ванны прийти в ресторан и составить ему компанию. Пообещал что-то исключительное на ужин — и вообще выглядел очень радостным. Ну и я, признаться, был рад его видеть.
Через полчаса, умытый и немного посвежевший, пришел в ресторан, и Саркис пригласил меня за столик на террасе, где уже стояли тарелки и огромное блюдо с салатом. Едва я успел сесть, как все та же быстроглазая черненькая девица притащила две гигантские запотевшие кружки пива, бастурму производства самого Саркиса и еще какое-то вяленое мясо, очень соленое и острое, нарезанное тонкими длинными полосками. Саркис сел за стол напротив, поднял кружку, поздравил с удачным путешествием. Много расспрашивал о нашем отъезде, и я рассказал ему историю с засадой. Он переживал, всплескивал руками, ликовал, когда я ему рассказал, чем все закончилось. Поинтересовался чеченцем, и я рассказал ему, что того убили вместе с остальными, а на расспросы о «толстом менте» я ответил, что о нем ничего не знаю.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});