— Будет сделано! Пошли, — Орлов потащил Катю к лифту. — Поздравляю, шеф. Желаю счастья в личной жизни!
Теперь заново придётся её уговаривать. И клясться в том, чего не совершал. Нетрудно догадаться, что она подумала о нём. Со стервами спит, проституток снимает.
Он и не отрицал этого. Но было это пару раз всего. За всю жизнь. Пару раз. Девочки культурные и проверенные. Анатольевич предлагал из своего эскорта, чтобы напряжение снять.
Анатольевич в курсе был, как довела до белого каления эта… На языке только одно имя женской особи для неё вертится. Да, он ошибся когда-то в выборе. И возможно придётся дорого за эту ошибку заплатить, зная кто её папаша.
Так, надо поторопиться, а то его красавица-невеста снова сбежит. Лови потом её по всей Москве. Ещё одна, возомнила себя Золушкой, дурёха несмышлёная. Никакой женской интуиции. Ведь все должны знать где-то там, глубоко в душе, что научившись подчиняться, научишься управлять.
Глава 7
— Вероника, девочка, ты что плачешь? — Камилла принялась ухаживать за мной, как только влетела в кабинет генерального.
Я подняла голову:
— Нет, конечно. Просто голову на стол положила. Притомилась я с Вашим шефом. Вот даже не знаю, плакать или смеяться.
— Да ты что. Он добрейшей души человек.
— Да уж.
— Я тебе говорю. Требовательный — это да. За всё спросит. Может ещё кофе? — с надеждой спросила женщина.
— Спасибо большое. Боюсь, мне уже не влезет. Но готовите Вы его отменно.
— Спасибо за доброе слово. Я так рада, что вы поженитесь.
— Это ещё не точно.
— Если шеф сказал, то это точно! А на эту дуру внимания не обращай. Её всегда только деньги интересовали. Из-за неё шеф чуть под статью не попал. Ходили тут проверки толпами. Я вообще боялась, что он всех женщин теперь стороной обходить будет. Лица на нём не было в то время.
— Какое время? — сходу спросил ворвавшийся в свой кабинет Константин. — Молодец, что не сбежала, Вероника. Камилла Львовна, будь так добра, оставь нас наедине, а то времени у меня сегодня мало. Ещё много вопросов решить надо.
Камилла мгновенно исчезла за дверью, а он подошёл близко ко мне и стал пристально рассматривать:
— Не буду тебя сегодня долго мучать. Тебе и так досталось. Извини, не доглядел.
— Вы не должны отчитываться передо мною.
— Уже должен, потому что ты моя невеста, — сказал и сел рядом со мной на стул для посетителей.
— Моя интуиция мне подсказывает, на такую авантюру не соглашаться.
— Серьёзно? Я сегодня думал, что у тебя её вообще нет.
— Как раз наоборот. Неспокойствие ощущаю несколько дней.
— Это волнение. Это нормально, — провёл указательным пальцем по своей бороде, — ладно, давай вызову такси или попрошу Орлова на служебной отвезти тебя домой.
— Спасибо, я прогуляюсь. Но у меня ещё один вопрос к Вам.
— Только не про Катю, я прошу.
— Нет, нет. Что Вы. Просто я же пришла на собеседование. Про работу можно забыть?
— Совсем забыл. Молодец, что спросила. Конечно нет. На тебя уже и приказ есть. Кстати, скоро будет и регистрация. Документы все необходимые передашь Камилле. С понедельника выходи, сейчас в твоём кабинете ремонт. И ещё, — он поднялся и, открыв ящик в своём столе, что-то достал в большом конверте.
— Что это?
— Это премиальная банковская карточка. На ней есть уже хорошая сумма, чтобы ты ни в чём не нуждалась. Пароль тридцать три тридцать четыре. И номер счёта. Отнесёшь в понедельник в бухгалтерию, чтобы на него и зарплату начисляли. Ну, и купи там, что захочешь. В салон красоты сходи или ещё куда там, где вы девочки любите бывать. Эти деньги твои.
Опять всё настроение испортилось. Ненавижу, решил из меня куклу сделать. Я отодвинула конверт, лежащий передо мной. Нашёл наивную дурочку, счёт мой решил контролировать и телодвижения. Я и сама заработать смогу.
— Спасибо, но нет.
— Опять? Ну, что за поведение у тебя.
Он снова вскочил, прошёл два шага. Остановился, словно думал, придушить меня или … Но тут затрещал селектор.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Да я же сказал не беспокоить.
— А чем ты там так занят?
— А, Ибрагим. Ну, заходи, всё равно ведь не отстанешь.
Через мгновение в кабинете появился высокий мужчина лет сорока, тоже с бородой и бакенбардами. И с пронзительно чёрными глазами, которые тут же выхватили меня из поля зрения. Он напоминал героя какой-то драмы или сказки, а, когда прищурившись, стал, не стесняясь, меня разглядывать, скорее, раздевать глазами, то напомнил о сказках с плохим концом.
— Я Ибрагим, старый друг детства этой дубины непроходимой. А Вы откуда прекрасная незнакомка? И как Вас зовут? — поцеловал он мою руку, и я удостоверилась, что точно, ещё один сказочник.
— А это моя невеста Вероника. И руками, прошу, не трогать. У нас всё серьёзно.
Новый незнакомый вызвал в моей душе непонятную неприязнь. И какое-то нехорошее чувство опасности, которое исходило от этого человека. Он мне не нравился во сто крат больше, нежели мой названный жених.
А то, что я надумала, нельзя было делать ни с одним мужчиной на свете. Как говорил мой дедушка, никогда не подавай мужику надежды, если не собираешься иметь с ним отношений. И уж точно нельзя было это делать с Ибрагимом.
Но, я уже решила взбрыкнуть и оказать неповиновение Константину. А, точнее задеть его собственнические чувства, которые неприятны любому нормальному мужчине. Поэтому я кокетливо улыбнулась Ибрагиму и поцеловала его в ответ в щеку:
— Не слушайте его. Ещё ничего не решено. И вообще, Константин не в моём вкусе. А вот с Вами я бы поближе познакомилась, — пошла ва-банк и потрогала его за запястье, а затылком ощутила, что получу пулю в затылок.
— Вероника, ты, кажется, собралась уходить. Вечером я тебя навещу, — странно, что голос женишка был ровным и негромким, но каким-то железным.
Я улыбнулась снова во все свои тридцать два сразу двоим ненавистным мужчинам.
— А, я понял, ты воплотил мой план в жизнь. А я-то думаю, как ты так умудрился скрыть её от меня. Неужели, пока меня четыре месяца не было, влюбился, — засмеялся Ибрагим.
— Так, только никому. Ты же знаешь, что стоит на кону.
— В чём вопрос. Мы все заинтересованы в этом деле. Правда, красавица?
— Это оставь. Брак скоро зарегистрируют. И мне слухи не нужны.
Вот подлец! А мне лапшу вешает на уши, что я ему нравлюсь. Оказывается, просто слухов боится.
— Прощайте, — я вежливо попрощалась и спешно покинула кабинет.
***
— Ну, как прошло собеседование?
— Меня приняли на работу, — наконец-то можно снять эти неудобные босоножки.
— О, поздравляю! Совсем другие горизонты открываются для тебя.
— Да уж. И цена им моя свобода.
— В смысле? Давай рассказывай, — Олька потащила меня на кухню, где в заварном чайнике уже ждал ароматный чай.
Меня охватила такая безысходность. Так жалко стало утраченного нашего быта с Олькой. Налаженного и доброго, где каждый занимался своим любимым делом. А теперь, что меня ждёт, я даже не могу представить.
Олька была в восторге от моего рассказа. И идея с браком ей безумно понравилась.
— Вот, мне кажется, что Константин в тебя уже влюбился и никуда тебя вообще не отпустит. Нарожаете детишек и будете жить-поживать да добра наживать.
— Куда ему ещё больше добра этого?
— Ну, знаешь, лишним не бывает.
Олька включила приглушённый свет, потому что мы друг друга уже с трудом различали в темноте. От этого уюта ещё больше испортилось настроение. Как я буду жить там, в чужом доме, а главное, с человеком, которого ненавижу?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Если ты права, то быть мне несчастной в браке с нелюбимым человеком.
— Не усложняй. А вот этого непонятного Ибрагима ты зря всколыхнула. Ты девочка правильная и скромная, не по зубам тебе интриги водить. Скажи, как ты умудрилась его поцеловать? Если бы это не ты рассказала, то ни за что не поверила.