сделал вид, что раскаивается, хотя на самом деле и не собирался выкладывать бывшему клиенту всю подноготную процесса его спасения, — монах явился по наши души раньше, чем я рассчитывал, и прервал нашу беседу как раз на самом важном месте.
— Не ври, — беззлобно отбрил его Фарас, — ты намеренно держал меня в неведении до самого конца. Боялся, что я запаникую?
— При переходе очень важно сохранять хладнокровие, — в голосе Врана без труда можно было уловить нотки нетерпения, больше всего на свете ему сейчас хотелось отделаться от прилипалы, поскольку оправдываться перед клиентом за успешную миссию он считал унизительным.
— Ты поэтому пошёл на костёр вместе со мной? — продолжил свой неуместный допрос прилипала. — Ты ведь мог покинуть своё тело в любой момент, тебе не было нужды проходить через этот ад.
— Это городские легенды, — пробурчал себе под нос Вран, незаметно смещаясь в сторону выхода с открытой площадки, — сталкеры не умеют просто выходить из своих тел. Для покидания игровой оболочки мы обычно используем такой примитивный метод, как пуля в голову. Быстро и эффективно. В случае с костром инквизиции я просто воспользовался подвернувшей под руку возможностью, да и подстраховать клиента никогда не бывает лишним.
— Значит, просто хотел убедиться, что я приму свою смерть с философским смирением, — в голосе Фараса послышалось разочарование, — а я уж было подумал, что в сталкере вдруг проснулось сострадание к ближнему. Если честно, я не понимаю, зачем нужно было доводить дело до костра, ты мог бы просто меня убить. Ведь именно так и действуют сталкеры, насколько я знаю.
— Возможно, из-за страха перед предстоящей экзекуцией ты не заметил, что я был не в лучшей физической форме, — Вран насмешливо хмыкнул. — После трёх дней в пыточном подвале инквизиции мне требовалось немалых усилий для того, чтобы просто оставаться в сознании, а уж о том, чтобы придушить голыми руками здорового мужика, даже речи быть не могло. Кстати, ты напрасно считаешь сталкеров закоренелыми убийцами, мы всегда стараемся заручиться добровольным согласием клиентов и прибегаем к экстренным методам только в случае отказа.
— Выходит, ты с самого начала знал, что нас сожгут живьём? — в голосе Фараса послышалась неприкрытая обида.
— Нет, поначалу я надеялся на твоё сотрудничество, — нехотя признался Вран, — пока ни понял, что у тебя напрочь отшибло память, и ты реально считаешь себя мэтром Корнелиусом. Подобного расклада я не предполагал даже в самых своих мрачных прогнозах, ведь это был всего лишь твой шестой цикл в Игре. До сих пор считалось, что проблемы с памятью начинают проявляться у игроков не ранее десятого цикла.
— Если только я ни заблокировал свои воспоминания добровольно, — пробурчал Фарас, вроде бы обращаясь к самому себе.
— Что же могло тебя заставить так поступить? — признание клиента было настолько шокирующим, что Вран растерялся. — Видимо, ты пережил что-то поистине трагическое и болезненное, с чем не смог продолжать игру, — сделал он логичное предположение.
— Вряд ли воспоминания о перенесённых страданиях смогли бы заставить игрока сделаться обычным аватаром, — голос Фараса звучал спокойно, в нём даже чувствовалась какая-то отстранённость, однако натренированное ухо сталкера всё же уловило в интонации собеседника неуверенность и вроде бы даже страх. — Думаю, на такое способна только боль из-за безвозвратной потери истинного счастья.
— Мне показалось, или ты действительно чего-то боишься? — в лоб спросил Вран. — Тебя ведь не заставят вспомнить о той потере?
— Как же ты ошибаешься, — Фарас горько усмехнулся, — клану нужны мои воспоминания, а не стенания по поводу моей тяжкой доли. Невозможно грамотно управлять Игрой, если ты не понимаешь образа жизни и мыслей аватаров. Разве ты не знал, что все члены управляющих кланов проходят через погружение в Игру, прежде чем сесть за игровой стол?
— Прости, адонэ, я не хотел тебя оскорбить, — только тут до Врана дошло, что он беседует одним из членов клана Пятёрки, и ему сразу сделалось очень неуютно. Стоящий рядом с ним аэр запросто мог закончить его сталкерскую карьеру одним нелестным замечанием, а то и просто косым взглядом.
— Брось, я тебе не враг, — Фарас недовольно поморщился, — просто хотел посмотреть на проблему твоими глазами.
— В Игре не существует ничего безвозвратного, — пожал плечами Вран, — тем более для члена клана Пятёрки. То, что аватары воспринимают как прошлое и будущее, для игроков является просто набором игровых локаций. Ты всегда сможешь вернуться в полюбившуюся тебе локацию и пережить своё счастье заново.
— Да меня теперь и близко не подпустят к симулятору, — в глазах Фараса промелькнуло странное выражение, которое опытный психолог из мира Игры мог бы, наверное, назвать отчаянием.
Увы, Вран хоть и прошёл курс психологии во время обучения вовсе не был опытным психологом, а даже если б и был, то не смог бы идентифицировать увиденное, поскольку в языках Аэрии даже такого термина, как отчаяние, не существовало.
— Может быть, это и к лучшему, — безапелляционно заявил он. — Если честно, я вообще не понимаю, как можно быть счастливым в этом примитивном и жестоком мире.
— Знаю, что не понимаешь, — Фарас устало вздохнул, — ты и не сможешь ничего понять, пока ни поживёшь в аватарском теле хотя бы с десяток лет. В мире Игры есть много такого, о чём аэры не имеют ни малейшего представления. Ты хотя бы знаешь, что аватары не одинаковы, что у них имеются мужчины и женщины?
— Не нужно недооценивать подготовку сталкеров, — фыркнул Вран, — во время тренировок мы примеряем на себя обе аватарские ипостаси и даже практикуем сексуальные упражнения с представителями противоположного пола, причём в мире Игры с коренными аватарами.
— Упражнения, — в голосе Фараса сталкер уловил презрительные нотки. — Разве дело в вульгарном сексе? Я говорю о чувствах, а не об удовлетворении физических потребностей. Впрочем, толковать о чувствах с аэром бессмысленно, в нашем мире палитра астральных вибраций настолько бедна, что мы и десятой доли переживаний аватаров понять не в состоянии.
— Да, наш мир построен на более тонких, ментальных вибрациях, — ничуть не растерялся Вран, — и я вовсе не считаю это нашим недостатком. Только благодаря своему развитому мышлению мы можем осознанно формировать свою реальность.
— А заодно и реальность мира Игры, — Фарас мрачно сдвинул брови, — причём не иначе, как по собственному усмотрению.
— Да если бы мы пустили этот процесс на самотёк, их реальность была бы настолько хаотичной, что в ней было бы невозможно существовать, — парировал Вран. — Аватары не в состоянии удержать в уме одну мысль дольше пары секунд, я уж не говорю про то, что они не контролируют даже собственное перевоплощение. Из-за этого при переходе в новый цикл их