тебе предлагают! Вот уж не ожидала…
Виктор принял свиток. Тёмные буквы, похожие на руны, отчётливо выделялись на светлом фоне. Они были не написаны чернилами или тушью – скорее выдавлены в мягкой бересте.
- Пальцем процарапано. Помнишь, какие пальцы у лешаков? Те же сучки. – прокомментировала Ева. – На древних грамотах, которые из новгородских раскопок, точно так же писали.
- Пальцами?
- Сучками. Или особыми палочками - «стилос» называется, это по-гречески, кажется. Да ты не умничай, а читай, тебе понравится. А я пока побегу шмотки укладывать.
- Это кто ещё умничает… - попытался протестовать Виктор, но Ева его уже не слушала – упорхнула в дверь, не забыв бросить через плечо: «пять минут на рефлексию, и собирайся!»
Через полтора часа он запер единственную дверь и вышел на поляну перед Норой. Пёс уныло плёлся по пятам. Морда его выражала крайнюю степень собачьего недовольства - как ни вилял бедолага хвостом, как ни ластился к хозяину, тот безжалостно оставил его одного, сторожить дом.
- Побудешь вместо меня на хозяйстве, зверюга. – сказал на прощание Виктор. – Кого пускать, кого гнать прочь – сам, небось знаешь. А полезешь в клетку к курам – не посмотрю, что друг, отвожу по загривку. Живности вокруг предостаточно, не отощаешь…
Пёс состроил умильную морду: «Что ты, хозяин, и в мыслях не было!» Куры же в просторном сетчатом вольере заквохтали, засуетились, почуяв неладное.
- Да они у тебя сами с голода передохнут. – заявила Ева. Она нетерпеливо барабанила пальцами по прикладу висящего на шее карабина. – Раньше, чем через неделю, не вернёмся, кто кормить будет?
- Я им пшена сыпанул, с горкой. – подумав, сообщил Виктор. - Поилка тоже полная, на неделю должно хватить.
- Ты мой хозяйственный… - она потрепала его по щеке. Ладно, будем на Белорусском - пошлём белку кому-нибудь из наших. Куры-курами, а оставлять Нору надолго без присмотра не стоит.
- Думаешь, можем задержаться? – встревожился Виктор.
- Вряд ли. Если, конечно, не будем время терять на всяких там несушек.
- Вот попросишь омлета - я тебе это припомню. – посулил Хранитель Норы. Он закинул на плечо рюкзак, пристроил поудобнее чехол с обрезом и вслед за женой направился в просвет между заросшими ползучими лианами и проволочным вьюном пятиэтажками. Вдогонку им обиженно, по щенячьи, тявкал Пёс.
***
Московский Лес,
Белорусский вокзал.
Из всех путей в порядке содержался один – крайний, сквозной, примыкающий к жилым кварталам – по нему дрезины могли проскакивать под путепровод Ленинградского шоссе и следовать дальше, на север. Хоть Лес и пощадил прочие вокзальные сооружения, не стал взламывать их прорывающимися сквозь асфальт и бетон деревьями, но всё остальное – козырьки над перронами, фонарные столбы, обглоданные непогодой киоски - старательно затянул сплошным пологом проволочного вьюна, ползучих лиан и прочей ползучей флоры. В относительной сохранности осталось и само здание вокзала.
- Ну что, послала белку? - спросил Виктор. Они устроились на рюкзаках, в стороне от рядов металлических каркасов, бывших когда-то креслами зала отдыха – спинки и сиденьях сиденья давным-давно сожрала пластиковая плесень, оставив на их месте рыхлые космы.
- А как же! – ответила, потягиваясь, Ева. – Яська, правда, не отозвалась, но её и я и не ждала.
- А кому?
- Вернеру, Уочиви-танцовщице… - принялась перечислять супруга. – Дяде Вове тоже, хотя он, скорее всего, сейчас с Бичом, в Соколиной Обители.
- Конференция? – понимающе кивнул Виктор.
- Она самая. Честно говоря, не верила я в эту затею. Собрать за одним столом друидов, путейцев и аватарок – это из области фантастики.
- А вот Бич собрал. Хотя, строго говоря, это даже не его заслуга, а золотолесцев. Это они убедили друидов не просто принять участие, а предоставить одну из своих обителей для переговоров.
- Зато именно он поднял тему, из-за которой разгорелся весь сыр-бор. – возразила женщина. – Если бы не бумаги, которые Бич раздобыл в МИД-овской высотке – хрен бы кто согласился на это толковище! Убедить лесовиков в том, что пришла пора что-то решать совместно, а не поодиночке - задачка, знаешь ли, нетривиальная...
Она знала, что говорит. Прежде чем рассылать депеши с предложением собрать обще-лесную конференцию, Бич обсудил эту идею с прочими егерями. Обсуждение, как нетрудно догадаться, состоялось в Норе, и Ева приняла в нём живейшее участие. Виктор тоже присутствовал, но, по большей части, отмалчивался – знания политических реалий Леса не позволяли новому Хранителю принять сколько-нибудь деятельное участие в беседе.
- Куда нам сейчас? – сменил тему Виктор. – К Савёловскому, и далее по МЦК, через Сокольники?
Это был кратчайший путь до Измайловского парка, в глубине которого притаилось Терлецкое Урочище. Автор послания, лешак Гоша, должен был ждать их на одной из платформ МЦК.
- Вот уж нет! – Ева решительно мотнула головой. – Конечно, по случаю конференции объявлено перемирие - но кто их знает, этих аватарок? В северных кланах хватает отморозков, и меня вовсе не греет перспектива получить стрелу в живот только потому, что кто-то решил поиграть в независимость. Егеря, конечно, с аватарками не ссорятся, но в засаде – кто будет разбирать?
О междоусобицах, раздиравших порой сообщество аватарок, было известно всем. Как и о вражде между зеленокожими обитателями Лосинки и путейцами, хозяевами железнодорожных магистралей Леса. Нападения на дрезины, пытающихся проехать насквозь дремучую чащобу, в которую превратился парк Сокольники, случались регулярно и нередко сопровождались жертвами.
Виктор встал, потянулся. Хотелось пить. Он поискал глазами пожарную лозу, дотянулся до полупрозрачного нароста на водянистом стебле, надкусил - вода немедленно хлынула в рот.
«…толково всё-таки устроено в Лесу: в любом помещении можно отыскать несколько таких стеблей, и всегда в них есть вода – прохладная, вкусная, почти родниковая. И пожара не случится – учуяв близкий нагрев, наросты лопаются, заливая очаги огня водой. Именно из-за этого в давние дни Зелёного Прилива Москва и не превратилась в огромный костёр – стебли пожарной лозы проростали в домах чуть ли не скорее гигантских тополей и лип, взламывающих асфальт мостовых…»
- Так аватарки всё-таки прислали представителей в Соколиную Обитель?
- Прислали, куда они денутся… - кивнула Ева. - Раз уж друиды взяли это мероприятие под своё крыло – глупо было бы отказываться.
- А кто там ещё будет?
- Путейцы, сетуньцы. Золотолесцы – эти в каждой бочке затычка… Из старейшин челноков кто-то явился, у них свой интерес, торговый. Ещё Коля-Эчемин из Нагатинского затона, от речников. Ну и Пау-Вау, конечно, им там рукой подать.
- А из Останкино кто-нибудь придёт? – поинтересовался Виктор. –