пролетала над Асфоделиевыми полями, я увидела на опушке сонного леса человека. Живого, с настоящим телом, а не простую тень. Вынужденно спустившись, я узнала в путнике Аскалафа. Садовник следил за растениями и их изменениями, но увидев меня, улыбнулся. В его взгляде не было ни капли удивления. Как будто он точно знал, кем я стану и что произойдет.
– Цветок Аида… – произнес он.
Его голос обволакивал теплом, и мне казалось, будто он говорит на неизвестном языке, настолько вычурно звучала эта фраза.
– Что это значит? – удивилась я, спрыгивая с лошади.
Старик хмыкнул и прислонился к дереву.
– Ты была здесь! Эти деревья получили намного больше жизненной энергии, чем должны были… – протянул он, поглаживая кору.
Он не ответил на вопрос, а я не стала настаивать. Мне хотелось послушать, что он скажет дальше.
– Ты та, которая родилась из энергии тьмы, – продолжил он. – Ты его рук цветок. Но ты не можешь нарушать баланс.
– Что вы имеете в виду? Я не родилась с тьмой! Мое рождение было на Земле! – я нахмурилась, ничего не понимая.
– О да, дорогая, о да… Но даже боги совершают ошибки. Хотя как знать, ошибки ли…
– При чем здесь Аид? – уточнила я.
Но взгляд садовника совершенно рассеялся. Он будто был не здесь, а где-то далеко, или, наоборот, везде и всюду.
– Дитя… невинное и чистое. Цветок, выросший на мертвой земле… Преткновение богов… Насмешка судьбы… Ошибка, дарующая истину… – несвязная речь старика и тихий смех доносились как будто издалека. Он исчез, просто растворился в воздухе, а я поняла, что зря только спрашивала. Он же сумасшедший.
Я вернулась в замок и снова пошла на суд. Меня уже не так сильно тянуло смотреть на чужие жизни, а вскоре это безумное влечение и вовсе прошло. Мне наскучили картинки и страдания. А его было гораздо больше, чем мизерных крупиц счастья. Я поняла, что созерцание и поглощение эмоций меня ранит сильнее, чем может отвлечь и излечить.
Поэтому я заходила сюда, но довольно редко. Сегодня выпал именно такой день.
Приглушенный гул эмоций скользит по поверхностям и утопает в темноте стен. Бесконечный поток душ, которые тянутся к арке один за другим. Мое зрение рассеивается, подмечая только смену картинок. Но вдруг что-то выдергивает мои мысли из того подобия сна, в котором я нахожусь.
– О Пресвятейшая! – буквально молит кто-то, не доходя до арки. – Помоги мне, я должен вернуться!
***
Передо мной, упав на колени, плачет парень. Совсем молодой еще, но в глазах горит такой яркий огонь любви, что я не могу не удивиться. Я еще никогда такого не видела. Мое сердце сжимается от жалости, но я пытаюсь не показывать своей слабости.
– Поднимись! – громко говорю я ему, и тот слушается.
Когда он выравнивается, я детально изучаю его жизненную нить и вижу в ней всполохи красного, такого насыщенно-рубинового, что в глазах рябит.
– Как ты смеешь проситься обратно? – подняв бровь, строго уточняю я. – Ты ведь знаешь, отсюда никто не возвращается, никогда!
Души позади него начинают гудеть, озадаченные заминкой, но как только я перевожу на них взгляд, в зале становится так тихо, что слышен стук моего сердца. Единственного живого сердца в этих стенах.
– О богиня… я просто не могу не вернуться! Сжальтесь надо мной! Моя невеста, она в беде! Я должен вернуться, чтобы спасти ее!
Я долго рассматриваю парня, и что-то в моей душе ломается. Мне хочется выслушать его историю, и будь что будет. В конце концов, именно я здесь повелительница! И только мне решать, кого выслушивать!
– Говори! – взмахиваю рукой, разрешая ему рассказать все события, предшествующие смерти. Я могу открыть картинки прошлого из его жизни, вскрыть самые потаенные уголки памяти, но позволяю ему сначала самому открыться. И если он хоть в чем-то соврет, я обязательно увижу это в его нити.
Да, его нить жизни ясно говорит о том, что он любит кого-то, но, увы, это далеко не всегда признак чего-то хорошего.
Парень мнется и настороженно оглядывается по сторонам. Не встретив агрессии, направленной на его персону, он немного расправляет плечи и начинает рассказ:
– Мы с Милой знакомы практически с детства. Сначала мы дружили, нас не могли разделить ни родители, ни учителя. Мы все делали вместе и не хотели даже слышать о других детях – настолько комфортно нам было вдвоем. Потом, когда стали постарше, мы возненавидели друг друга… – парень усмехается своим воспоминаниям, как будто забывая, где находится. – Но ненависть эта была лишь обратной стороной любви. Однажды я понял, что она мне нравится как девушка, но признаться в этом ей я не мог. Она же, в свою очередь, тоже не знала, как себя вести. Мы задирали друг друга и ревновали к окружающим, но страдали от этого больше, чем могли себе представить.
И вот однажды несчастье свело нас вместе навсегда. У нее погиб отец, и я не мог не прийти утешить старую подругу. Мы провели вместе весь вечер, она плакала у меня на руках, а потом подняла глаза, полные слез, и посмотрела на меня так, что мое сердце вмиг перевернулось. Я, сам того не ожидая, потянулся к ее губам и поцеловал их. К моему удивлению, она ответила на поцелуй. Мы провели вместе ночь и с тех пор не расставались ни на миг, – парень замолкает и смотрит себе под ноги немигающим взглядом.
– Хорошо, но что же было дальше? – вытягиваю я его из размышлений.
– Мы пошли в горы, и там… – начинает парень и осекается.
Я вижу, как ему трудно, у него буквально разрывается сердце. Слезы вновь градом катятся по его бледному лицу, и я киваю:
– Хорошо, не мучай себя.
Я протягиваю перед собой руку и, не сводя глаз с парня, резко переворачиваю ее вверх ладонью. Воздух над ней искрится, образовывая светлый шар. Он расширяется и расширяется, пока не становится с меня ростом и не приобретает вид зеркала с плавающими границами.
Глаза парня округляются то ли от ужаса, то ли от удивления, но он подходит ближе, рассматривая картинку, которую показывает зеркало.
– Мила… – шепчет он, протягивая руку.
– Не советую этого касаться… – предупреждаю я, заставляя парня отдернуть ладонь и спрятать за спину.
Я перевожу взгляд на представшее перед нами прошлое:
Лесная тропа, по которой идут двое путников, у каждого огромный рюкзак за спиной. Девушка смахивает прилипшие к лицу рыжие волосы и оглядывается:
– Догоняй, Питер! Не будь слабаком! Иначе я всем расскажу, что тебя обставила