Последние слова будто ужалили Кара-Мустафу. Его глаза гневно вспыхнули.
– Ты еще смеешь напоминать мне о подарках, подлец! Ты недостоин целовать следы моих ног за то добро, которым я оделял тебя и которого ты вовсе не заслуживал! Прочь с глаз моих! Стража, взять его!
Юрась не успел и глазом моргнуть, как его схватили и потащили со двора.
Арсен долго смотрел ему вслед, пытаясь найти в сердце хотя бы каплю жалости к поверженному врагу, но, кроме омерзения, не чувствовал ничего. Он был твердо уверен, что именно Юрась Хмельницкий – виновник не только его личного горя, но и горя всенародного, виновник гибели дела Богдана. Это на его черной совести десятки тысяч загубленных жизней, разрушение и запустение Правобережья, уничтожение семнадцати правобережных казацких полков. Нет, не должно быть сострадания к нему. По делам злодею и мука!
Из задумчивости Арсена вывел голос Кара-Мустафы:
– Так где же казна этого негодяя? Показывайте!
Сафар-бей и Арсен откинули полог крытого воза. Там стоял небольшой, окованный железными полосами дубовый сундук с ручками. Они поставили его на землю и вопросительно посмотрели на великого визиря. Что дальше?
– Несите за мной! – приказал Кара-Мустафа и направился ко дворцу.
Однако он повел их не к главному входу, а к маленькой дверце, за которой был ход в подземелье. Евнух-казнадар отомкнул тяжелый массивный замок, зажег свечу и первым стал спускаться вниз.
Вскоре они оказались в совсем пустой небольшой комнате с низким сводчатым потолком. В противоположной стене виднелась еще одна дверь с замком, но казнадар не торопился ее открывать.
– Оставьте сундук здесь, – приказал Кара-Мустафа. – А сами ступайте на кухню – там вас покормят.
– Благодарствуем, эфенди. – Оба низко поклонились и вышли из подземелья.
Наконец-то они остались одни, облегченно вздохнули и посмотрели друг другу в глаза.
– Ну как? – спросил Сафар-бей. – Кажется, начало у нас в Эйюбе прошло удачно.
– Да, не ожидал такого! Никак не думал, что сразу предстанем пред очи великого визиря и он возьмет нас к себе на службу. Но менее всего я мог надеяться в первый же день увидеть Златку…
– Это она увидела нас и разбила окно, чтобы дать нам знать о себе, – сказал Сафар-бей.
– Бедная Златка! – вздохнул Арсен. – Как она измучилась, сколько горя перенесла… Ну, теперь ей недолго здесь томиться. Вырву из-за решетки – и домой!
– Какой ты быстрый, все у тебя просто…
– Я уже осмотрелся немного… О том, чтобы напасть на дворец, перебив охрану, нечего и помышлять. Остаются две возможности…
– Какие?
– Или выломать решетку на окне, когда все уснут, или ждать счастливого случая. Не могут же Златку держать все время под замком? Выпускают ее, наверное, на прогулку? Тогда и выкрадем!
– Все это, Асен-ага, только предположения, – серьезно сказал Сафар-бей. – Жизнь сама подскажет, как лучше поступить. Во всяком случае, торопиться не следует. Как у вас говорят, поспешишь – людей насмешишь!
– Я согласен с тобой, Сафар-бей, – глухо отозвался Арсен. – Только не уверен, выдержу ли я… Вот пойду и убью Кара-Мустафу!
– И погубишь нас всех – и Златку, и себя, и меня! – строго глянул на друга Сафар-бей. – Даже думать об этом не смей!
– Если он сделает ее своей наложницей, я убью его! – упрямо повторил Арсен. – А там – будь что будет!
– Ну и дурак! – вспыхнул Сафар-бей. – Я считал тебя умнее!
– Легко тебе говорить, Ненко. А мне… Каково мне!
– Не Ненко я, а Сафар-бей! Слышишь – Сафар-бей, шайтан тебя забери! – прошипел чауш-ага. – И не забывай об этом!
– Прости… Сорвалось....
– Ладно, друг… И еще тебе скажу: возьми себя в руки! Крепись! Мне тоже нелегко. Ведь Златка – сестра моя!
– Это совсем другое…
– Опять ты за свое… Раскис, как девица. А ведь у нас, кроме освобождения Златки, здесь есть еще одно большое дело! И если нам удалось попасть сюда, в окружение великого визиря, то мы обязаны воспользоваться этим с наибольшей выгодой для тех, кто ждет наши сообщения, – для моего отца, для твоих друзей…
Арсен сжал кулаки. Он уже мысленно ругал себя за минутную слабость, а вслух произнес:
– Ты, конечно, прав, Сафар-бей. Если Кара-Мустафа не прихлопнет нас, чтобы избавиться от нежелаемых свидетелей его лиходейства, мы освободим Златку. Понятно, с Кара-Мустафой нужно быть настороже, это не Гамид, не Чернобай и даже не Юрась Хмельницкий… Такого врага у меня еще не было! Обхитрить, обвести вокруг пальца самого великого визиря и, если удастся, свалить его – это, скажу я тебе, дело серьезное!
– Да, не легкое, – отозвался Сафар-бей. – Если в Немирове мы с тобой попали в осиное гнездо, то здесь ворвались прямо в логово льва! Но у нас все же есть некоторое преимущество…
– Какое?
– В этом логове мы появились под видом друзей. И до тех пор, пока нас не раскроют, можем надеяться на успех!
Арсен с Сафар-беем подошли к кухне, приземистой кирпичной постройке. Оттуда, навстречу им, вывалилась гурьба разомлевших от горячей пищи янычар.
7
Златка сидела на тахте и с каменным лицом смотрела, как Джалиль и Фатима суетятся вокруг нее, перевязывая раны на руке, а сердце ее бушевало от радости.
«Конечно, Арсен и Ненко прибыли сюда не случайно, а узнав, что я здесь… Значит, Арсен не забыл обо мне! Нашел свою Златку! Сколько же препятствий и опасностей им пришлось преодолеть, чтобы добраться до Стамбула, а затем попасть в усадьбу самого Кара-Мустафы! Как вовремя я сообразила, что нужно немедленно дать о себе знать, иначе они, может статься, не сумели бы найти меня в моей роскошной тюрьме во дворце великого визиря. Только увидела их в окно – стукнула рукой по стеклу и закричала… И хорошо, что не окликнула никого по имени, а то навлекла бы подозрения Кара-Мустафы и его охраны. Лишь прижалась лицом к решетке… И Арсен увидел! И Ненко тоже. С каким удивлением и испугом смотрел на меня Кара-Мустафа. Надеюсь, что он ничего не понял. А как Джалиль и Фатима перепугались. Они считают себя виновниками случившегося. Брызнувшая из моей руки кровь совсем доконала их. Теперь они трепещут в предчувствии наказания за то, что недосмотрели за мной… Ну что ж, я успокою их: съем все, принесенное ими. Пусть убираются отсюда… Чтобы не заметили в моих глазах радость, которую я не в силах больше таить…»
Фатима, закончив перевязывать Златке руку, затянула узел и печально покачала головой:
– Глупенькая! Зачем ты это сделала? И себе причинила боль, и нам теперь достанется…
– Ничего, Фатима, – сказала Златка. – Мне уже не больно. И я, кажется, хочу есть…
У старой служанки и у евнуха расцвели лица. Они ждали, что капризная красавица будет кричать на них, как делала это уже не раз, топать ногами, выталкивать из комнаты… А тут вдруг такое… Если Аллах не помутит разум этой девицы, то она, чего доброго, и заступится за них перед великим визирем…
Фатима, подавая еду, совсем уж было собралась намекнуть ей об этом, но Златка приказала:
– А теперь – уходите! Я хочу остаться одна… Поем и лягу отдыхать… И чтоб не тревожили меня!
Джалиль и Фатима торопливо вышли из комнаты.
Златка подождала, пока их шаги затихнут вдали, а потом упала на тахту, и из глаз ее полились слезы радости. «Арсен мой, любимый! Ты опять близко от меня! Как я счастлива! Теперь мне не так страшно, я буду спокойна, зная, что ты не разлюбил меня, милый мой!»
Она долго лежала неподвижно, мечтая о той счастливой минуте, когда судьба снова соединит ее с Арсеном. Забыла о еде на серебряном блюде, о боли в руке, о ненавистном великом визире – обо всем на свете! Перед мысленным взором стоял Арсен – возмужавший, дочерна загорелый, такой дорогой и желанный.
Незаметно для себя Златка уснула.
Проснулась от неприятного ощущения, что кто-то смотрит на нее. Тревожно забилось сердце – и она поднялась.
Посреди комнаты стоял Кара-Мустафа. Руки скрещены на груди. Черная борода длинной ровной лопатой покоится поверх рук, ярко выделяясь на фоне белых одежд. Горящие глаза, кажется, так и пронизывают насквозь.