Читать интересную книгу Мятежный Карабах - Виктор Кривопусков

Таким образом, четыре сотрудника МВД СССР были освобождены из заложников бескровно в течение двух суток.

НАРОДНЫЙ ДЕПУТАТ СССР ЗОРИЙ БАЛАЯН

С первых дней пребывания в Карабахе я старался, как можно глубже, вникать в жизнь, события, окружающую обстановку, чтобы достоверно и справедливо оценивать происходящее между армянами и азербайджанцами, объективно ориентировать Москву. Это было главное, моя сверхзадача. Очень, надо признаться, не простая, так как мои личные наблюдения и сведения, поступающие от офицеров нашей группы, во многом не совпадали с официальными данными военной комендатуры и властных структур Азербайджана. Над этим я думал постоянно: и в Степанакерте, и когда бывал на местах преступлений, и когда посещал отдаленные районы, встречался с жителями армянских и азербайджанских сел и городов.

Со временем появилась потребность в знакомствах и встречах с людьми, занимающими иные позиции, нежели официальные. Я уже знал много подробностей об организаторах Карабахского движения. Многие из них родились и выросли в Нагорном Карабахе, имели здесь глубокие родовые корни. На первых порах активисты движения действовали открыто в составе общественного комитета «Крунк». Но вскоре властями Азербайджана Крунк был объявлен верхушкой «коррумпированных кланов». Один из его лидеров A.M. Манучаров, директор Степанакертского комбина[стр. 33] Мятежный Карабах

та строительных материалов, по решению Прокуратуры СССР был арестован по обвинению в хищениях в особо крупных размерах и провел в тюрьме под следствием бездоказательно более полутора лет. С установлением в области Чрезвычайного положения руководство движением стало осуществляться подпольными методами. Вот с этими карабахцами я и намеривался встретиться.

Еще в Москве я был наслышан о Ереванском комитете «Карабах», который возглавлял Армянское Общенациональное Движение (АОД) за воссоединение Нагорного Карабаха с Арменией. Его члены, как я теперь понял, в основном – жители Армении. А жители Карабаха и жители Армении – это, совсем не одно и то же, хотя те и другие – армяне. Против членов комитета «Карабах» Прокуратурой СССР также предпринимались репрессивные меры, вплоть до ареста и содержания их около полугода под следствием в московской тюрьме по обвинению в организации массовых действий, нарушающих общественный порядок, в неисполнении указа о порядке проведения митингов и демонстраций, в разжигании национальной розни. Однако 3 августа 1990 года, после выборов в Верховный Совет республики и прихода к власти в Армении представителей АОД «Карабах» во главе с Левоном Тер-Петросяном, многие члены комитета стали министрами и государственными деятелями. А в Карабахе армяне продолжали испытывать на себе все сложности и трудности чрезвычайного положения.

Первым в список тех, с кем, на мой взгляд, было необходимо встретиться, я записал народного депутата СССР Зория Гайковича Балаяна. Правда, с ним я встречался неоднократно, но всегда в официальной обстановке. Последний раз это было перед командировкой в Карабах в кабинете начальника нашего Управления профилактической службы МВД СССР генерал-майора милиции Бориса Васильевича Воронова. Депутат пришел в министерство, чтобы обсудить с нами вопросы, поднятые в одной из его гневных телеграмм, присланных из Степанакерта. Генерал Воронов тогда заранее предупредил меня:

– Прошу к встрече с Балаяном подготовиться всерьез. Он человек основательный, слов на ветер не бросает. Фак[стр. 34] Виктор Кривопусков

ты можешь не проверять, они имели место быть. Это точно. Ну, а что касается эмоциональности, так на то он и маститый журналист «Литературной газеты». Лучше уточни, что уже сделано по устранению перечисленных им проблем, продумай, что можно еще сделать, чтобы подобные безобразия там больше не повторялись. Неисполнимых обещаний не давай, он запомнит каждое слово, потом с живого не слезет.

Я, знал, что Зорий Балаян не только популярный журналист, но и интересный писатель, следил за его книгами и публикациями в союзной прессе, а потом стал внимательно относиться к выступлениям на сессиях Верховного Совета. Когда Зорий Балаян находился в Степанакерте, не было дня, чтобы в оперативных милицейских сводках не отмечались провокации против него, устраиваемые азербайджанскими спецслужбами, которых, очевидно, не останавливал даже иммунитет народного депутата СССР. А сам он то и дело выступал с обращениями к властям, приводя примеры попрания в Азербайджане законных прав армянского населения. Мне приходилось неоднократно разбираться с его заявлениями и депутатскими запросами. И каждый раз я вынужден был признать справедливость и точность приводимых фактов и обоснованность требований.

Как только народный депутат СССР в очередной раз прилетел в Степанакерт, я попросил заместителя начальника Степанакертского городского отдела внутренних дел капитана милиции Маврена Егишевича Григоряна устроить мне встречу с ним. И в тот же вечер, точнее, сразу за полночь в мой гостиничный номер позвонил капитан Григорян. Извинившись за поздний звонок, он сказал, что выполнил мою утреннюю просьбу и предложил поехать попить чайку. Чуткость моего сна позволила быстро сориентироваться. Я понял – едем на встречу с Зорием Балаяном.

К разговору с Балаяном я приготовился, памятуя, что у него по утверждениям коменданта РЧП генерала Сафонова и руководителя Республиканского оргкомитета по НКАО, второго секретаря ЦК компартии Азербайджана Поляничко, скверная репутация главного сепаратиста и межнационального провокатора. С февраля 1988 года по сводкам МВД

[стр. 35] Мятежный Карабах

республики Балаян проходил как основной зачинщик и трибун многотысячных митингов в Степанакерте и Ереване. Помнил я, что именно Зорий Балаян вместе с известной армянской поэтессой Сильвой Капутикян 26 февраля 1988 года был принят Генеральным секретарем ЦК КПСС Михаилом Сергеевичем Горбачевым. Предметом встречи были проблемы хронического и крайне низкого уровня социально-экономического и национально-культурного положения армянской автономии, традиционно сложившегося в условия советского Азербайджана. Именно на встрече с Горбачевым Зорий Балаян и Сильва Капутикян бескопромисно поставили вопрос о спасении Карабаха, заявили о решении местных армян за выход НКАО из состава Азербайджанской ССР и присоединении ее к Армении. Чуть позже, 29 февраля 1988 года на заседании Политбюро ЦК КПСС Горбачев даст ему такую характеристику: «…Балаян, у него мозги быстро работают, молодой такой, матерый… Личность националистическая, причем ярко националистическая. Талантливая личность… Очень известный у них и немного разнузданный, самоуверенный и очень карьерный».

Тут же на память приходили выдержки выступлений Балаяна на сессиях Верховного Совета СССР. Да, они были жесткими и обличающими, когда речь шла о действиях властей Азербайджана и Кремля по отношению к армянскому населению Карабаха, о восстановлении законных прав на единство с Арменией. В них содержались, по-моему, и не совсем реальные предложения по изменению статуса НКАО. Но я не припоминал, чтобы он произносил антисоветские лозунги, или обличительно выступал против России, как это делали представители прибалтийских республик. Впрочем, как знать, может быть, политические амбиции и сепаратизм у этого человека, как и у многих других «прорабов перестройки» действительно бьют через край? Словом, надо держать ухо востро, чтобы не попасть впросак. Мысленно я настроился на оборонительно-наступательный вариант встречи. И, признаюсь, изрядно волновался.

Однако когда я узнал, что наша ночная встреча будет проходить в квартире матери Зория Балаяна, то к моему понятному волнению прибавилось и немалое чувство сомне[стр. 36] Виктор Кривопусков

ния. А правильно ли я поступаю, что еду в столь неурочное время на встречу с ярым оппозиционером? Ради чего и для чего? Разве я не смогу его пригласить к себе в штаб Следственно-оперативной группы МВД СССР или, наоборот, сходить к нему на прием как к народному депутату и получить ответы на мои заготовленные вопросы? А не ловушка ли это? Ведь всего несколько дней назад как мы освободили из заложников четырех наших сотрудников, захваченнных армянами в Мардакертском районе. Но и он, надо отдать должное, для себя принял достаточно рискованное решение. Мне ли не знать из оперативных милицейских сводок, что когда Зорий Балаян находился в Степанакерте, не было суток без провокаций против него, устраиваемых азербайджанскими спецслужбами, которых, очевидно, не останавливал даже иммунитет народного депутата СССР. Здравый смысл подсказывал, что за приглашением Зория Балаяна провести со мной именно в квартире своей матери фактически подпольную встречу, нет коварного умысла, скорее всего – знак рискованной открытости и демонстративной лояльности ко мне как к человеку, запрограммированному Москвой неправедно решать судьбу его соотечественников и Карабаха. Я немного успокоился, настроился задавать вопросы и слушать.