— Решайся, — сказал он. — Жизнь с нами и формальный брак со мной или смерть от рук твоей матери. Графиня никогда не была склонна к милосердию и любила Педерсена, по крайней мере, настолько, насколько это вообще возможно. Сомневаюсь, что твоя кончина будет особенно приятной.
Она смотрела на него с глубоким раздражением. Отлично. Это вполне устроит их брак.
— Формальный брак, — задумчиво повторила она. — Полагаю, это означает не… брачные отношения.
— Я же сказал тебе, я дал обет безбрачия, — Разиэль начал было что-то говорить, но Михаил просто перебил его. — Тебе даже не нужно будет меня видеть.
— Хорошо.
— Это не совсем так, — вмешалась Элли. — Конечно, по словам Марты, это не обязательно должен быть настоящий брак в нашем понимании, но ты всё равно будешь…
— Моя жена говорит, что ты будешь жить в одних покоях с Михаилом, но там будет достаточно места, чтобы держаться на расстоянии друг от друга, если вы этого хотите, — мягко вмешался Разиэль. — Остальные детали мы можем обсудить позже. Тем временем мы готовы к церемонии.
Невольная невеста Михаила выглядела возмущённой.
— Так скоро? Я всё ещё не могу прийти в себя после смены часовых поясов. После полёта. Всего этого.
— Чем скорее, тем лучше, — сказала Элли с большим сочувствием, бросив взгляд в сторону Разиэля. — Как только всё закончится, ты сможешь устроиться и отдохнуть.
Женщина посмотрела на него снизу вверх, оценивая.
— У меня, правда, нет выбора?
— Нет, — Михаил даже не старалась, чтобы это прозвучало более мягко.
Для её же блага ей лучше точно знать, во что она ввязывается.
— Всё не так плохо, как ты думаешь, — сказала Элли. — Я тебе обещаю.
Виктория Беллона, возможно, и не была расположена верить ему, но он чувствовал, что она начинает доверять Элли.
— Ну ладно, — сказала она. — Давайте покончим с этим.
Михаил смотрел, как она исчезает вместе с Элли и остальными. Жена Разиэля была не самой послушной из женщин, но если бы они привели сюда Рейчел Азазеля, это бы помогло. Рейчел могла успокоить даже самую обезумевшую от горя женщину, но Элли дала понять, какую пользу принесёт Тори её согласие.
Разиэль смотрел на него, а Азазель, их бывший лидер, ныне его заместитель, стоял позади него.
— Она… не такая, как я себе представлял, — наконец сказал Михаил.
— Нет.
Последовало долгое молчание, а затем Азазель шагнул вперёд.
— Я удивлён, что тебя вынудили убить Педерсена. Он должен был знать свою работу.
— Он слишком привязался к ней. Однако в действительности я его не убивал. Её рук дело.
Снова наступило молчание.
— Интересно, — наконец произнёс Разиэль. — А он это заслужил?
— Десятки раз. Он хорошо обучил её, настолько хорошо, что она перехитрила его. Она хорошо послужит делу, — он произнёс эти слова неохотно.
Он согласился на это — у него не было выбора — и, в конце концов, понял, что это было мудрым решением. Но какая-то его часть всё ещё сопротивлялась.
— Выглядишь усталым, — сказал Азазель.
Он был самым близким другом Михаила среди Падших. Бывший Альфа, который вернулся несколько лет назад со своей женой Рейчел, обладающей способностями, о которых даже она не знала. Рейчел, как и в его невольная невеста, очень пригодятся в предстоящей битве. Им понадобятся все, кого они смогут собрать.
— Я устал, — признался он.
— Пройдись со мной, — это была не просьба, но именно то, что нужно было Михаилу, и Азазель это знал.
Они пошли вниз по галечному пляжу, медленно оставляя Разиэля позади. Песня прибоя успокаивала его, шум ветра и крики чаек, кружащих над головой. Океан, место исцеления, место происхождения. Человечество впервые вышло из воды. Он понятия не имел, откуда взялся его вид, и никто не мог ответить на его вопросы. Уриэль, хранитель небес, готов был выдумать любую ложь, которая служила бы его цели, да и Высшее Существо исчезло. Как только он дал людям свободу воли, он просто отступил в сторону, оставив своего самого доверенного Архангела за главного.
К несчастью, этим архангелом был Уриэль, а не Гавриил, Рафаэль или даже не он. Этот неразумный выбор эхом откликался на протяжении тысячелетий, навлекая на человечество чуму и бедствия. Уриэль должен быть остановлен, иначе он полностью уничтожит мир.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Азазель нарушил их уютное молчание.
— Она очень хорошенькая.
— Она?
— Ты же знаешь, что это так. Не валяй дурака, Михаил, это тебе не идёт. Марте было видение по определённой причине, и оно должно помочь нашему делу, а не помешать ему. Если даже я чувствую силу притяжения между вами двумя, то вы, конечно же, не можете этого не осознавать.
Он даже не стал отрицать этого.
— Признаю, это неприятный факт в моей жизни. Она… взывает ко мне. И я ничего не собираюсь с этим делать. Это будет брак только на словах. Всё остальное лишь усложнит дело.
Азазель покачал головой.
— Сомневаюсь, что в видении об этом шла речь.
— В том-то и дело, что видения можно интерпретировать как угодно. Я предпочитаю думать, что её присутствие и её связь со мной — это всё, что необходимо. После того, как всё будет сделано, она просто станет одним из солдат.
— Тебе нужна её кровь.
— Я её не возьму. Ты же знаешь, я не стану брать кровь у своей пары. Может быть, Всевышний и проклял нас, сделав пожирателями крови, но я не могу сдаться. Я буду довольствоваться тем, что может дать Элли.
Азазель нахмурился.
— Ты не хуже меня знаешь, что её кровь слабее. Источник для Падших, которые ещё не обрели пару. Даже если ты не переспишь с ней, ты всё равно станешь супругом богини, и её кровь вернёт тебе полную силу.
— Нет.
Это было его единственное оружие против сил, превративших его в орудие правосудия и террора, обладателя пылающего меча, сокрушителя врагов, которые так мало сделали, чтобы заслужить своё наказание. Нет, он больше не позволит им играть с собой. Он не возьмёт никакой иной крови, кроме как из запястья Источника, и все они будут прокляты.
Они уже были прокляты.
— Ты не можешь бороться с этим вечно, — сказал Азазель. — Рано или поздно тебе придётся признать, что Падшие обречены быть пожирателями крови. Если это испытание воли между тобой и Всевышним, ты, в самом деле, считаешь, что у тебя есть шанс победить?
Михаил посмотрел на океан.
— Ты боролся со своим пророчеством, — сказал он. — Ты чуть не убил свою жену, столь решительно желая доказать, что это не так.
Азазель вспыхнул.
— Да. Но я не советую тебе этого делать. У женщин долгая память. В конце концов, пророчество оказалось верным, даже если мы и неправильно истолковали детали. Я знаю, что видения не лгут, Михаил.
— Но их можно изменить, и иногда они просто предупреждают о том, чего следует избегать.
Азазель покачал головой.
— Ты упрямый ублюдок, не так ли?
— Я понятия не имею, ублюдок я или нет.
Смех Азазеля был коротким и невесёлым.
— По формальному определению, думаю, что мы определённо подходим под этот термин. Если ты говоришь о характере, то в этом нет никаких сомнений.
Михаил был не в настроении для интеллектуальных игр Азазеля, так же, как и не оценил его невероятно хорошее настроение. Азазель, которого он знал, был резок и циничен, даже когда он был соединен со своей любимой Сарой. И всё же появление демона в его жизни сделало его почти сангвиником. Это раздражало Михаила.
— То, что твоё презренное пророчество превратило тебя в отвратительно сентиментальное создание, вовсе не означает, что моё будет столь же великодушным. И если это так, то мы все будем в беде. Если я начну смотреть на мир с этой дурацкой улыбкой на лице, армия Уриэля наверняка уничтожит нас. Во мне заключена наша последняя надежда, лучшая надежда победить их, и единственная причина, по которой я согласился на этот нелепый фарс, заключалась в том, что все вы были убеждены, что мы не сможем победить, если я не приведу её сюда.
Азазеля, казалось, ничуть не смутил его яростный отпор.