Девушка не имела об этом ни малейшего представления. В голове плавал туман. Пока они шли, ее мысли несколько раз перескакивали на главную проблему – где достать деньги.
Глаза сами искали машину, из которой мог наблюдать подосланный Соколовым человек. Или же он сам.
– А где вы живете? – спросила Инга, приближаясь к подъезду.
Женщина улыбнулась.
– Это неважно…
Сказано это было таким мягким успокаивающим тоном, что Инга и не думала настаивать на точном ответе. С другой стороны, какое ей дело?
– Неужели у вас нет молодого человека? – спросила Светлана Борисовна, когда они поднимались по лестнице.
– Был да сплыл. И то хорошо. На кой ляд мне такие бой-френды? – фыркнула Инга. Если бы эта женщина знала правду, поверила бы? Вряд ли ей будут понятны такие проблемы.
Обсуждать дела на личном фронте не хотелось. Девушка вытащила сотовый и стала давить на клавиши, создавая иллюзию, что занята. Светлана Борисовна оставила эту тему и сосредоточилась на подъеме. Инга заметила, что ей тяжело идти по ступеням, после чего сбавила темп. Женщина дышала с присвистом и опиралась на колено, чтобы подтянуть тело еще на ступень выше. Так передвигаются глубокие старухи, подумала Инга.
– Я приготовлю завтрак, – сказала Инга, проходя на кухню. – Вы, пожалуйста, раздевайтесь. Вам помочь?
– Нет, спасибо, – ответила женщина.
Инга выглянула из кухни. Светлана Борисовна сняла верхнюю одежду, поставила ношеные сапоги возле полки с обувью и прошла в комнату. Там она села на диван, хотя и не сразу. Инга услышала скрип пружин.
«Наверняка устроилась на самом краю! Как пить дать!»
Инга открыла вино, налила два бокала и пошла в комнату.
– Выпейте. Выпейте, вам надо успокоиться.
Женщина мялась, но все-таки взяла бокал. Руки мелко дрожали. Инга посмотрела на ее волосы, свалявшиеся, давно не мытые. Тронутые сединой, они были связаны в узел на затылке. Когда-то, по всей видимости, Светлана Борисовна могла похвастаться длинными белокурыми локонами. Сейчас они скорее напоминали грязные спутанные нитки.
– Выпейте, – не так жестко произнесла Инга. – Согреетесь.
Та кивнула, сделала два-три глотка. Через несколько мгновений по ее щекам начал расползаться румянец.
«До чего же она похожа на мою мать», – подумала Инга, возвращаясь на кухню. Мысль эта ей не понравилась.
Инга отпила вина, распробовала его и нашла, что вкус неплох.
Еще несколько порций. Алкоголь быстрее всасывался в кровь, рассеивая напряжение.
Вот теперь она может вести любую беседу. В конце концов, за все надо платить – за доброту в особенности.
Чтобы гостья не скучала, Инга включила телевизор. Женщина сидела тихо, как мышка, на самом краю дивана. Вино она пила медленно, все больше держала бокал в руках.
– Вкусно.
От ее жалкой заискивающей улыбки Ингу передернуло. Она приготовила обед, куря и попивая вино, пока не ощутила, что готова выслушать любую исповедь. Теперь ей все равно.
На стол Инга накрыла в большой комнате. Странно. Здесь почти не было гостей, пару раз приходили подружки из клуба, ни одной не было с курса. И вот теперь Инга хлопочет для незнакомого человека.
Она села за стол и чуть не силой заставила Светлану Борисовну есть. Сама Инга налегала на спиртное, ловя на себе время от времени взгляды гостьи. Так могла бы смотреть мать на своего ребенка. Со скрытым осуждением. Инге показалось это забавным.
Наконец защитный ледяной слой вокруг гостьи начал таять. Стратегический ход Инги удался. Она пошла в атаку, забрасывая Светлану Борисовну вопросами. В какой-то момент это стало ей по-настоящему интересно.
История оказалась простой и до банальности ужасной. Чего-то похожего Инга подсознательно ждала. Краха. Трагедии. Стертой в порошок мечты. У женщины была семья, муж, дети, уже почти взрослые. Жили не то чтобы очень, со скромным достатком, но на плаву держались главным образом благодаря осознанию факта, что они семья. Пока это было так, пока родители и дети были связаны друг с другом, все шло нормально. Потом дети погибли. Разбились в автокатастрофе. Автобус, в котором они ехали, перевернулся и загорелся… Слушая рассказ Светланы Борисовны, Инга угадывала события наперед. Ей было страшно, что подобные вещи не вызывают у нее удивления и страха. И из-за этого ей хотелось плакать. Когда два важнейших звена цепи исчезли, семья развалилась. Трагедия далась обоим супругам тяжело. Они не чувствовали себя в силах пережить эту боль. По словам Светланы Борисовны, они потеряли желание продолжать – каждый день теперь походил на предыдущий в своей безысходности. Инга поневоле сравнивала это со своим положением и находила много общего. Однако у нее и в мыслях не было поставить себя на место этой женщины. Слишком тяжела эмоциональная ноша. В конце концов, муж слег, не мог больше работать. Светлане Борисовне пришлось за ним ухаживать – и это подорвало остатки призрачной стабильности в семье. Они начали голодать. Родственники мужа ответили на просьбы о помощи категорическим отказом, чем ускорили его гибель. Он умер в полнейшем отчаянии на руках у жены. Родственники объявились вскоре после. Помогли с похоронами, а Светлане Борисовне указали на дверь. Идти ей было некуда, помощи просить негде. Ее вялое неумелое сопротивление ни к чему не привело. Соседка хотела взять ее жить к себе, но та отказалась. Со смерти мужа прошло почти три месяца, и вот с тех пор Светлана Борисовна живет на улице. В подъездах, на помойках. Документы носит с собой, в кармане пальто. Все, что у нее есть, на ней. В этом была вся суть рассказа гостьи.
Инга налила себе еще вина, подбавила собеседнице. Посмотрела на то, что осталось в бутылке. Этого не хватит на вечер. Этого не хватит, чтобы забыть об услышанном. Хорошо, что сегодня не на работу.
Инга закурила, чувствуя, как слезы ползут по щекам.
– Не плачьте, – сказала женщина, – это же не ваши трудности.
– Извините. Я дура. Это пьяная истерика.
– Ничего…
Инга зарыдала, чувствуя себя законченной идиоткой. На самом деле, растроганная рассказом, она оплакивала себя саму.
– А как эти гады могли вас выставить? Вы же единственная прямая наследница! – спросила она.
– Они состряпали нужные им документы. Сказали, что если я приду еще, они сдадут меня в дурдом. Им нужна наша квартира, убивают и за меньшее…
– Но, может, надо бороться?
– С ними? – Светлана Борисовна качнула головой. – У них все возможности, все связи. Они ждали, когда умрет Вадим. Так мне и заявили.
Инга ревела еще несколько минут, а потом уговорила гостью съесть новую порцию. Очистив тарелку, женщина поглядела на часы и сказала, что ей надо уходить. Она не хочет стеснять Ингу. Та возмутилась.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});