его слова и произнесённое имя, что разряд тока пробивает моё тело, лишая возможности дышать, двигаться, говорить и даже моргать.
Меня словно куполом накрыло, оглохла, слов Паши дальше не слышу, только собственное дыхание и громкое биение своего сердца.
Я сейчас ослышалась? Ведь правда, ослышалась? Это же не может быть на самом деле! Они же брат и сестра, о каком сыне говорит Паша? Они же не….
К горлу тут же подкатил ком желчи от появившихся предположений, и это…
«ПАПА»
Яркой вспышкой врывается в память обращение племянницы Паши, в голове появился шум, перед глазами всё закружилось. Ноги стали подкашиваться, одной рукой ухватилась за стену, другой за живот, стала опускаться вниз. Маленькими оборванными клочками, в голове стал складываться пазл из воспоминаний, они вспышками озаряют память, поднимают буквально все, даже то, на что не обращала внимание!
- Это его дети, - хриплю, не узнавая собственного голоса, всё нутро скручивает в спазме.
Неожиданно по телу прокатывается волна, похожая на судорогу, принося жуткую боль в животе, от которой сгибает пополам, а из горла вырывается пронзительный крик боли. Малыш яростно запинался изнутри. Не успев даже осознать, что со мной, как судорога повторилась вновь, накрывая повторной волной боли, только теперь ко всему этому, меня обдаёт жаром, но не всё тело, а только ноги. Глотая глубокими вздохами воздух, рукой, что лежит на животе скольжу вниз, туда, где всё горит огнём. Кончиками пальцев дотрагиваюсь до внутренней стороны бедра и ощутив горячую влагу, подношу руку к лицу, с ужасом смотрю на то, в чём испачкались мои пальцы.
Кровь!
- Нет! Только не это! – бормочу умоляюще, продолжая взирать на испачканные пальцы, но от созерцания ужасного меня оторвал новый виток боли, только теперь он ощущался иначе, острый, режущий изнутри, от которой кричу в голос.
- Ми…, - обрывается мужской голос, что неожиданно раздался над головой.
Вскинув голову вверх, глазами упираюсь в мужчину, смотрю через пелену боли и слёз. Паша! Взъерошенный, с телефоном в руке, в его взгляде зарождается дикий ужас, его лицо бледнеет, смотрит на меня, каменной глыбой замер в дверном проёме.
- Паш, - с болью в голосе зову мужчину, и только после моего зова, он буквально падает передо мной на колени, тянет руку ко мне, - больно, я…
Очередная волна боли не даёт договорить, громко стону, хватаясь за протянутую ко мне мужскую руку, перед глазами всё кружится, яркие пятно взрываются всполохами, малыш в животе шевелится так, как никогда раньше.
- Мила! Потерпи…, потерпи, любимая, так не должно быть, не должно, рано, очень рано! Всё будет хорошо, слышишь, - одной рукой касается моего лица, второй обнимает за плечи, - сейчас, сейчас родная, сейчас тебе помогут, - прижимает к себе.
От его объятий, прикосновений, становится дурно, теперь боль не только физическая, но и душевная, и какая из них сильнее не понятно. Протискиваю руки между нашими телами, ладонями упираясь в его грудь, на секунду сжимаю ткань белоснежной футболки в пальцах, пачкаю её в алые разводы, а следом разжав их, толкаю от себя мужчину.
Паша явно такого не ожидал, поэтому мне удалось его отстранить от себя, смотрит непонимающе, одной рукой держа телефон у уха, вторая замерла в воздухе.
- Ты…, - всё что получается сказать, боль не желает отступать, наоборот набирает силу.
Паша зажмуривает глаза, проводит ладонью по лицу, качает головой, он понял о чём я хотела сказать, понял, что я всё слышала.
- Елена Эдуардовна, это Паша, у Миланы начались роды, через пятнадцать минут, мы будем у вас, - надломленным голосом произносит мужчина, распахнув свои чёрные глаза.
Не знаю, что ответила Елена Эдуардовна Паше после его краткого описания моего состояния, но в следующею секунду лицо мужчины исказилось гримасой страха, а следом он вскочил на ноги, и как можно аккуратнее поднял меня на руки. Как бы не желала его оттолкнуть, сказать, чтобы отпустил, понимаю, что именно он сейчас может помочь мне и нашему сыну.
Всё остальное потом, сейчас главное малыш.
- Потерпи, - только и повторял мужчина, неся меня из квартиры в лифт, а следом на улицу, и укладывая на заднее сидение своего внедорожника.
Его трясёт в то время, как меня скручивает от боли и обдаёт липким страхом, потерять малыша. С каждой минутой становится хуже, кажется, боль стала постоянной, малыш стал всё меньше шевелится.
- Я не могу его потерять, не могу, - шепчу в никуда.
- Всё хорошо, держись родная, - доносится с водительского сидения, Паша сам ведёт машину, что происходит на моей памяти впервые, всегда с водителем и охраной.
Его слова совсем не утешают, не хочу слышать его голоса, видеть его! Это он виноват! За что? Почему так? Кто на самом деле Алина? Кружат мысли через туман, что окутывает сознание. Я чувствую, как меня стремительно покидают силы, стараюсь держаться в сознании, руками обнимаю живот, в котором притих малыш. Боженька, помоги нам! Спаси мою крошку!
- Милаш, милая! Открой глазки, прошу, родная! – что через толщу воды, слышу голос Паши.
Вот за что ты так со мной, любимый?
- Мммм, - срывается с губ, когда меня скручивает очередная схватка.
Как страшно и больно! А ещё мы едем почему-то очень долго, или же это мне так кажется, ведь клиника Елены Эдуардовны совсем рядом, десять минут на машине.
- Милана открой глаза! Открывай, не смей отключаться, держись любимая! Мы почти приехали, - гремит голос мужчины, от его «любимая» сердце колет, словно в него вонзили самый острый нож, из глаз новым потоком прибавились слёзы.
- Нет, - через силу качаю головой, - не любишь, - говорю с рыданием.
- Терпи родная, - явно не слыша моих слов, продолжает Паша, - всё Милаш, приехали, - кричит следом и машина останавливается.
Паша не успел ещё выбраться из машины, как задние двери открылись, с двух сторон появились люди в белых халатах.
- Вытаскиваем, аккуратно, - раздаётся голос Елены Эдуардовны, - Милана держись, держись девочка, сейчас мы вам поможем…, Паша отойди, ты только мешаешь.
- Я сам, дайте я сам…
- Павел отойди!
- Убери к хренам свои руки, пока я тебе их не переломал!
Я не вижу, что происходит, прикрыв глаза не могу их открыть, только слышу и чувствую, как меня вытаскивают из машины.
- Чёрт, слишком много крови, в операционную, срочно! – холодно командует мой доктор.
- Спасите, его,