ухода.
И у меня есть небольшая идейка, как сделать это с наименьшими усилиями.
— Привет. Проходи — не стой на пороге, — смотрю своим самым серьёзным взглядом прямо в её зелёные глаза.
— Как твоя хозяйка, я обязана удостовериться, что с тобой всё в порядке! — заявляет эта дерзкая девчонка, разуваясь в прихожей.
— Как раз об этом я и хотел с тобой поговорить. Время игр закончилось, — держась слева, относительно Азуки, аккуратно сажусь за стол, чтобы спрятать от неё свою изменённую хаосом руку.
— Изврат, вроде тебя, должен быть благодарен просто за возможность быть рядом со мной, пусть и в качестве собаки! — ох уж эти цундере.
Уф! Сейчас будет очень опасный момент.
— У меня правда слишком мало времен для таких игр, — достаю свои щупальца из-под стола и кладу руку так, чтобы она могла их видеть. — Позволь рассказать тебе всё с самого начала, чтобы разрешить возникшее недопонимание.
В глазах моей собеседницы замечаю беспокойство. Ну, или мне кажется. Самое главное, что моя вынужденная искренность даёт мне возможность играться словами. Я не могу лгать, но могу ввести в заблуждение. Это я и попытался проделать с Азуки.
— Что? Ты болен? Неужели ты скоро умрёшь?! — хм, а она беспокоится.
Я мрачно молчу, старательно сохраняя серьёзную моську. Благо в такой ситуации это не трудно даже для меня. Нарочито неаккуратно перевожу тему:
— Может быть кофе? — ага, ведь сейчас самое время кофе пить.
Подхожу к своему потёртому временем, но уже полюбившемуся мне, чайнику и щёлкаю тумблером.
— Сколько тебе осталось? — в её голосе намёк на слёзы.
— Я не знаю, — поддерживая атмосферу, мрачно произношу фразу, момента для которой я дожидался с самого начала разговора.
Азуки перестала сдерживать слёзы. С каждой прошедшей секундой, моя уверенность в необходимости обмана таяла, уступая место желанию сказать ей всю правду. Мне хотелось наплевать на свои планы, на её разочарование во мне, лишь бы она больше не плакала. Но это бы противоречило моим принципам. Мысленно скрепив своё сердце, я выкинул из сознания ненужную слабость.
— Не оплакивай меня, ведь я никогда не был до конца честным с тобой. Может быть, после моего рассказа ты возненавидишь меня и будешь желать моей смерти.
Теперь главное аккуратно перевести разговор с моей мнимой болезни на пропавшее лицемерие. Как можно увидеть, мой план был прост, как и всё гениальное. Я просто позволил Азуки обмануть саму себя. При этом не лгал напрямую, но игрался словами так, как только мог, чтобы заставить девочку ошибиться с выводами о моих внезапно отросших щупальцах. Нет, я действительно могу умереть в любой момент — я в полной мере осознаю опасность Искры — но люди больше боятся зла, что уже присутствует в картине их мира.
— Н-не был честен? — дрожащим голосом переспросила девочка.
Разговор предстоял долгий, поэтому я налил нам кофе. Для меня нет иного варианта этого напитка, кроме как добавить три ложки сахара и охладить молоком. Конечно, если я сам себе его делаю. Но не суть.
— Корни этой истории уходят во времена, когда мы ещё не были знакомы с тобой. Тогда у меня была хорошая репутация, но неспокойное сердце, — на этом моменте Азуки хихикнула. — Дело в том, что я прятал свою истинную суть за маской лжи. Это нормально для людей. И для меня это тоже не казалось чем-то ужасным. До тех пор, пока маска не стала второй кожей, которую я физически не мог снять.
Краем глаза наблюдая за Азуки, я заметил, что она выглядела слегка напуганной. Неужели, знакомая ситуация? Я не планировал внушать ей страх перед лицемерием, но стоит попробовать, ведь лишний козырь в рукаве мне не повредит.
— И тогда я услышал легенду. Легенду о статуе кота, стоящей на холме под одиноким кедром. Если помолиться этой статуе и принести подношение, то она заберёт ненужное тебе качество и отдаст тому, кто в нём нуждается. Я ничем не рисковал, даже если это было неправдой. Так что я решил попробовать. По примеру человека, рассказавшего мне о статуе кота, я решил принести в жертву дакимакуру. Я обвязал её ремнём, чтобы было удобней нести. Помолившись, я попросил кота забрать у меня мою маску, моё лицемерие. В качестве подношения кот принял ремень, которым я обвязал дакимакуру. Этот ремень пропал. Он исчез, чтобы появиться у того, кто нуждался в моей маске. Чтобы, в конечном счёте, оказаться на твоей прелестной шейке. С тех пор я не способен лгать.
Азуки нервно потеребила упомянутый ремешок. Затем, в её голову будто пришла какая-то очень ценная мысль:
— С чего ты взял, что это тот самый ремешок?
Я не стал торопиться с ответом. Смочил пересохшее горло слегка тёплым кофе. Немного помолчал. Наконец, отставив кружку в сторону, я дал свой ответ:
— С самого начала я не знал этого наверняка, но в день нашего знакомства, я заметил одну странность. Каких бы неприятных вещей я тебе ни наговорил, ты старательно держала свою маску госпожи.
— М-маску?
— Для моего плана нужно было узнать о тебе как можно больше. Так что я в курсе твоей ситуации, — опять-таки полуправда. «Нужно было узнать» не означает, что я лично всё выяснял. — Я воспользовался твоим лицемерием, чтобы оказаться рядом с тобой. Мой план был прост, как и всё гениальное. Сейчас, задним умом, я понимаю, что ты хороший человек и моя задумка была не слишком милосердной по отношению к тебе.
— Что ты хотел со мной сделать?! — её зелёные глаза расширились в страхе. Она не смогла удержать ровный тон голоса.
— Эй, ты за кого меня принимаешь?! Не знаю, о чём ты подумала, но твои фантазии слишком далеки от реальности!
Азуки успокоено выдохнула. Её плечи слегка опустились, а тело приняло расслабленную позу. Это ж чего она там себе навыдумывала, что у неё аж отходняк попёр?!
— Ты должна была устать от меня настолько, что без вопросов вернула моё лицемерие, лишь бы я держался от тебя подальше.
— Ясно с тобой всё. Ты словно шакал,