сам не знал зачем, что-то тревожное шевельнулось на подкорке.
– Да нафига, Сань? Нет, ну если хочешь. Только потом сам отключай. – Рыжий повернулся к компьютеру и пощелкал мышью.
И сразу же воздух сотрясла длинная злая трель. Потом еще одна. Инженеры вздрогнули и переглянулись.
– Это что? – осторожно спросила Казанцева. – Ты звук поменял?
– Я? – удивился Воронцов. – Нет. Звук по умолчанию настроен на характер излучения. Видимо длительность и мощность электромагнитных волн накопителя увеличились.
Злобин посмотрел на приятеля, на Дашу, а потом осторожно пошел к накопителю. Рядом метались призраки, перед глазами то и дело возникала очередная гримаса страданий и ужаса, но инженер не обращая внимания приближался к цели. Не доходя нескольких метров нога Злобина увязла в чем-то липком. Он отдернул кроссовок и с удивлением увидел на полу странную темную субстанцию. Нечто вязкое и черное, как смола, сочилось из под махины накопителя.
– Блин! Это что? – ругнулся Злобин осматривая обувь. Брезгливо вытерев подошву об пол, Саня присмотрелся. Странный материал соскобленный с подошовы медленно собрался в комочек, и сам, без каких-либо усилий неспешно откатился к темной луже. Та тотчас впитала его обратно.
– Фига себе! – присвистнул Рыжий встав рядом. – Как мы это раньше не заметили?
– Может потому что кто-то отключил колонку? – мрачно поинтересовалась Дарья, разглядывая небольшое, пока, черное озерцо рядом с накопителем.
– Да ладно, это тут при чем? – огрызнулся Воронцов. – Может оплетка кабеля где-то расплавилась?
– Тогда бы жженой резиной воняло, – отмахнулся Саня, – нет братцы, это что-то другое. – Дай-ка лист бумаги!
Рыжий протянул ему лист, который Злобин тут же свернул в трубку. Подцепив ей кусок вязкой смолы Сашка откинул его в сторону. Тот полежал недолго, а потом собравшись в каплю потянулся обратно к накопителю. Когда он почти добрался до основной массы, Злобин сунул перед ним преграду в виде пластиковой папки. Капля невозмутимо поползла вдоль папки, стремясь по кратчайшему пути обогнуть препятствие.
– Во дает! – ахнул Лешка. – Прямо как этот, Терминатор! Смотрели же?
Ответить Саня не успел. Прогремел звонок оповещения и прямо на Злобина, из пустоты, вывалился страшно разевающий рот, Капитонов. Сашка шарахнулся от неожиданности и оступившись, завалился набок, уткнувшись растопыренной пятерней прямо в черную лужу. Злобина как будто ударило током. Сознание, словно в декабрьскую прорубь, ухнуло в ледяной мрак. Тело затряслось от ужаса, а в голове внезапно, разом, зазвучали десятки чужих мыслей.
«Господи, какое я ничтожество! Как только они прочитают мою диссертацию, сразу поймут что я бездарность, пустое место!», «Если он узнает что у меня будет ребенок, он меня бросит! Зачем ему такая обуза?», «… выгонят из спорта! Скажут – ты слишком стар, дай дорогу молодым! И вся жизнь насмарку», «Только бы не проверили отчетность за текущий период. Только не это…», «Они думают что у меня все еще есть миллионы. Но как только они поймут…», «Мама меня не любит! Почему она за мной не идет? Заберут всех детей кроме меня….!» «Он меня убьет, когда увидит что я сделала с машиной! Нет-нет, это невозможно скрыть…», «Нельзя было брать их корм со стола. Теперь хозяева выбросят меня на улицу. В ночь и холод, под дождь. Туда, где огромные лохматые существа перекусят меня пополам…». «Не тряси его, дурак! Куда ты в него столько льешь, он же захлебнется!» – последнее прозвучало голосом Дашки. Тело Злобина изогнулось, по горлу прокатился спазм. «Хватит, это же газировка, она пенится! Обычной воды что-ли не было?» – снова она. И тут же грубый голос Воронцова:
– Да где я тебе воду возьму? В автомате одна Кола осталась!
Чужие мысли стали звучать тише, и, наконец, исчезли вовсе. Сашка открыл глаза.
– Что со мной было?
– Мы думали это ты нам расскажешь. – Рыжий убрал бутылку с темным газированным напитком. – Едва ты дотронулся до этой штуки, – он кивнул на смолянистую жижу, – тебя аж корежить начало. Мы думали все, отпрыгался наш коллега.
– У тебя такое лицо было, словно ты на себя разом муки человечества принял. – добавила Даша тревожно вглядываясь в приятеля.
– Почти угадала. – Прохрипел Злобин, вытирая с губ липкую пену газировки, – только это были не муки, а страхи.
– Ужастики что-ли? – недоверчиво спросил Воронцов делая большой глоток Колы.
– Фобии. Все то, что глубоко лежит в людском подсознании. И знаете, я кажется знаю что это такое. – он по-новому взглянул на полчище призраков оккупировавших лабораторию. – Это они и есть. Страхи тех, кто хоть раз проходил через телепорт. Да, наверное можно назвать это эхом. Эхом душевных мук и страданий. Каким-то образом наша эмоциональная пена оседает на накопителе. И материализуется в реальный мир.
– Но почему это не проявилось сразу ? – возразил Леха, – С самых первых экспериментов?
– Не знаю! Наверное котел заполнялся постепенно. Поначалу был конденсат, едва ли видимый. Но, по мере использования телепортов емкость начала заполнятся. Теперь котел бурлит и клокочет так, что жуть выплескивается из под крышки. Телепорты продолжают работать и с каждой минутой давление растет.
– Что же будет, когда у котла сорвет крышку? – спросила Казанцева и парни мрачно переглянулись.
– А вот этого допустить нельзя! Надо отключить накопитель. – высказал общую мысль Злобин.
– Думаешь поможет? – в словах Дарьи теплилась надежда.
– Надеюсь! Да и какие варианты? Дожидаться понедельника? Только время потеряем. Мы эту кашу заварили, нам и расхлебывать.
– Отключение накопителя автоматически остановит работу телепортов по всей стране. Это коллапс. – осторожно сказал Воронцов.
– Знаешь, меня сейчас больше заботит разрастание непонятной черной хреновины, а также ее попытки забраться в мой мозг. Да, представь себе, я уверен, что эти явления связаны. И подозреваю, что только моим или Дашкиным мозгом дело не ограничилось. Где по твоему вся охрана?
– Где? – спросил Леха.
– Корчится и седеет от страха в самых дальних закутках нашего центра! Или летит домой на всех парах, испытывая животный ужас: «не забыл ли я выключить утюг??». Здесь больше никого нет, кто мог бы это остановить!
– По почему тогда мы еще на ногах? – спросила Даша. – Ведь у нас тоже был приступ фобий, но он утих. А Воронцову, вон, вообще хоть бы хны. Знай себе жрет и пьет в три горла. Почти весь автомат выдоил.
– Это у меня от нервов. А тебе жалко что-ли? – удивился Лешка. – Хочешь, поделюсь? На, вот.
– Там же один сахар! – оттолкнула его руку с бутылкой Колы, Даша.
А в голове Злобина тут-же что-то «щелкнуло». Пазл сложился.
– Сахар! – он посмотрел на товарищей, – При употреблении сахара и сладостей возрастают эндорфины! Гормоны радости! Питаясь шоколадом и газировкой мы глушили негативные эмоции, которые лезли в наши голову.