Читать интересную книгу Бес в ребро - Марина Серова

В другое время я сама с удовольствием поглазела бы на продукцию фирм «Шанель» или «Армани», но теперь меня больше привлек бы зал спортивной обуви. Преследователи неумолимо настигали меня. Что ж, решила я, у этого места есть свои преимущества, если ты задумал показать, кто есть кто.

Сзади надо мной уже нависала разгоряченная туша первого бандита, и его длинные нетерпеливые ручищи обхватывали с обеих сторон, преследуя единственную цель — завладеть драгоценным грузом. Меня как действующее лицо в расчет не принимали. Наверное, Череп с приятелем в своем отчете опустили некоторые детали.

Тем лучше. Я внезапно остановилась, и преследователь налетел на меня, на секунду потеряв координацию. Не раздумывая, я вдавила острие каблука в подъем его правой стопы. Если правильно распределить вес тела, это производит неизгладимое впечатление. Сзади раздался негодующий болезненный шип, и руки, обхватившие было меня, исчезли. Я мгновенно обернулась. Второй бандит, нетерпеливо отпихивая незадачливого товарища, рванулся влево, чтобы обойти его. Я лишь слегка помогла его порыву. Он шагнул чуть дальше, чем рассчитывал, и всей тушей врезался в трехъярусную прозрачную витрину ювелирного отдела, которая раскололась и развалилась с ошеломляющим грохотом, усыпав все вокруг осколками стекла и золотыми украшениями.

Все на секунду застыли. Все, кроме меня. Я немедленно продолжила свой путь и к тому времени, когда торговцы смогли наконец должным образом осознать степень случившегося безобразия, была уже у выхода. Ювелиры очень ценят тишину и порядок, и можно было надеяться, что мой «хвост» вряд ли уйдет от них без удовлетворительных объяснений. Это давало мне еще некоторое преимущество во времени, но его следовало использовать с максимальной пользой.

Я взлетела на второй этаж и попала в отдел женской одежды, где купила себе новое платье. Наверное, еще ни одна женщина в мире не приобретала обновку с такой скоростью. Но мне сейчас было не до расцветок и фасонов.

Бросив покупку в сумочку, я побежала дальше. Миновав несколько торговых секций, я снова спустилась на первый этаж и укрылась в женском туалете.

Теперь можно было на секунду перевести дух. В этом благословенном уголке моя взмыленная фигура с узлом в руках не вызывала ни у кого недоумения. У некоторых посетительниц вид был еще несчастнее, а поклажа еще весомее и диковиннее. Я скромно поставила свой муляж к стеночке и прошла в отдельную кабинку, где переоделась в новое платье.

Интуиция меня не подвела — когда я взглянула в настенное зеркало, то убедилась, что платье цвета тины, с погончиками на плечах достаточно удачно облегает фигуру. Я распустила волосы и стала похожа на дисциплинированную контрактницу из взвода связи — не хватало только пилотки с кокардой. Во всяком случае, заполошная провинциалка с баулом исчезла, и это очень меня обнадежило. Единственное, что нас с ней теперь связывало — это дамская сумочка, в которой лежали деньги, пистолет и окровавленное платье. Но еще ни одна разведка мира не научилась видеть дамские сумочки насквозь.

Я вышла на улицу и уже без происшествий добралась до троллейбусной остановки. Никакой беготни и стрельбы в пределах видимости не отмечалось, и это позволило мне целиком сосредоточиться на чемодане. Какого-либо подвоха со стороны служащих транспортного агентства я не предполагала — в наши трудные времена ребята вряд ли предпочтут постоянной работе и верным двум сотням баксов какой-то сомнительный чемодан. Неприятности могут начаться, если двоечники в пиджаках все-таки нападут на след.

Адрес, по которому я отправила второй фургон, находился в двух кварталах от моего дома. Там был тихий дворик и достаточно места, чтобы поставить машину так, чтобы ее не заметили с проезжей части. Ребята в синих комбинезонах встретили меня со сдержанной радостью, хотя признали не сразу. Мой невинный маскарад их немного напряг, и заработанные сотенные они исследовали на просвет дольше, чем того требовали приличия. В конце концов увиденное удовлетворило их, они выдали мне чемодан, и, весело гаркнув: «Ну всего, хозяйка! Звони, ежели что!», уехали.

Я подняла чемодан и проходными дворами добралась до собственного дома. Никто за мной не следил. Однако я не стала лишний раз мозолить глаза и остановилась, только добравшись до дверей квартиры.

Утренняя суматоха так утомила и одновременно подстегнула меня, что я как-то совершенно выпустила из виду, что дома меня ждет любовник. Правда, теперь это был просто человек, к которому у меня накопилась масса вопросов.

А он был тут как тут. Заслышав щелчок замка, Овалов выскочил на порог в расстегнутой белой рубахе и, кажется, совершенно не заметив меня, немедленно потянулся к чемодану.

— Господи, — почти плачущим голосом произнес он, выхватывая у меня чемодан. — Куда ты провалилась?

Я даже толком не успела рассмотреть выражение его бессовестного лица — Овалов с чемоданом в руках скрылся в дальней комнате. Я прошла на кухню и выпила стакан воды — только сейчас до меня дошло, что я буквально умираю от жажды. Затем я опустилась на стул и стала ждать, когда появится Овалов со словами раскаяния на устах.

Прошло минут пятнадцать, пока я сообразила, что сцены из мексиканского сериала не будет и придется самой расставлять все точки над «i».

Я вошла в спальню в тот момент, когда Овалов, стоя на коленях, трясущимися руками запирал замки своего чемодана. Увидев меня, он изобразил на лице горчайшую досаду и трагически воскликнул:

— Неужели в этом доме я не могу даже минуту побыть в одиночестве?!

Это заявление удивило меня больше всего — судя по настенным часам, он находился в одиночестве более ста двадцати минут, пока я моталась за этим самым проклятым чемоданом. Однако изложить свои сомнения я не успела, потому что Овалов живо подхватил с пола какой-то пакет и с оскорбленным видом выскочил вон из комнаты. Из звуков, вскоре донесшихся до моих ушей, стало ясно, что он заперся в ванной.

Я озадаченно присела на край кровати и задумалась. Прежде всего мне хотелось выяснить, что я сейчас чувствую. Как-то все это неожиданно и беспощадно обрушилось на меня — оживший сон, волшебная ночь любви, безумная утренняя погоня и вот теперь такое резкое охлаждение и нервозность моего великолепного Берта. Я поняла, что испытываю глубочайшее разочарование. Если вернуться в область кино, то похожее разочарование мы испытывали в былое время в кинозале, когда у механика рвалась пленка и вместо сказки на экране мы созерцали внезапную темноту.

У многих людей разочарование вызывает апатию и подавленность, переходящую иногда в депрессию. Со мной все иначе — неурядицы подхлестывают меня, пробуждают скрытую энергию и заставляют действовать. Я еще раз сказала себе, что Овалов — не только мой любовник, но и работодатель, и отталкиваться следует именно от этого факта. Пока работодатель копался в ванной, я окончательно и четко сформулировала вопросы, которые у меня накопились.

Не сомневаюсь, что этих вопросов было бы больше, если бы мне удалось заглянуть в чемодан. Я бы проделала это непременно — то, что мне довелось пережить с этим желтокожим ублюдком, позволяло отбросить щепетильность — но, увы, секретные замки продолжали хранить тайны, и вопрос, таким образом, добавлялся пока один — что там внутри?

С этого вопроса я и решила начать, когда мой очаровательный наниматель, чистый и благоухающий и, кстати, уже в застегнутой рубахе, выбрался наконец из ванной.

— Господин Овалов, — холодно, но корректно произнесла я, завидев в дверях его фигуру. — Не будете ли вы так любезны сообщить, что находится в вашем чемодане?

Честное слово, в его голубых глазах я прочла изумление и почти священный страх — точно у дикаря, столкнувшихся с одержимым. Он бросился ко мне, упал на колени, схватил за руку и, тревожно заглядывая в глаза, воскликнул:

— Женечка, что с тобой? Что случилось? Ты здорова?

То есть, по его мнению, странно вела себя я, а ему приходилось тревожиться и задавать мне массу наводящих вопросов. Все-таки мужчины все одинаковы.

— Не пори чепухи, — со вздохом сказала я. — Я абсолютно здорова. Что, в общем-то, странно, учитывая утреннюю нагрузку. Но не будем пока об этом. Скажи мне, что в чемодане.

На его лице появилось неподдельное удивление.

— Да господи! — сказал он, поднимаясь с колен. — Ну что такого может быть в чемодане! Так, барахло всякое…

Овалов сделал попытку усесться рядом и задушить меня в объятиях, но я ловко вывернулась и отошла к окошку. Внимательно рассмотрев оттуда своего друга, я не обнаружила в нем ни следа раздражения или волнения. Я ничего не понимала. Взгляд его опять был полон обожания и немого призыва. Я решила пока не откликаться на этот призыв.

— Если там всего лишь барахло, — спокойно продолжила я, — то почему за ним охотится целая банда?