к неописанной радости зятя и дочери, а может быть, и капитана, приписавшегося ему в родню.
Занавес
Картина шестая
В доме Ноздрева. На стене сабли, два ружья и портрет Суворова. Яркий день. Кончается обед.
Ноздрев. Нет, ты попробуй. Это бургоньон и шампаньон вместе. Совершенный вкус сливок... (Наливает.)
Мижуев (вдребезги пьян). Ну я поеду...
Ноздрев. И ни-ни. Не пущу.
Мижуев. Нет, не обижай меня, друг мой, право, поеду я.
Ноздрев. «Поеду я»! Пустяки, пустяки. Мы соорудим сию минуту банчишку.
Мижуев. Нет, сооружай, брат, сам, а я не могу. Жена будет в большой претензии, право; я должен ей рассказать о ярмарке...
Ноздрев. Ну ее, жену, к... Важное, в самом деле, дело станете делать вместе.
Мижуев. Нет, брат, она такая добрая жена... Уж точно почтенная и верная. Услуги оказывает такие... поверишь, у меня слезы на глазах.
Чичиков (тихо). Пусть едет, что в нем проку.
Ноздрев. А и вправду. Смерть не люблю таких растепелей. Ну черт с тобой, поезжай бабиться с женой, фетюк!
Мижуев. Нет, брат, ты не ругай меня фетюком. Я ей жизнью обязан. Такая, право, добрая, такие ласки оказывает. Спросит, что видел на ярмарке...
Ноздрев. Ну поезжай, ври ей чепуху. Вот картуз твой.
Мижуев. Нет, брат, тебе совсем не следует о ней так отзываться.
Ноздрев. Ну так и убирайся к ней скорее!
Мижуев. Да, брат, поеду. Извини, что не могу остаться.
Ноздрев. Поезжай, поезжай...
Мижуев. Душой бы рад был, но не могу...
Ноздрев. Да поезжай к чертям!
Мижуев удаляется.
Такая дрянь. Вон как потащился. Много от него жена услышит подробностей о ярмарке. Конек пристяжной недурен, я давно хотел подцепить его. (Вооружаясь колодой.) Ну, для препровождения времени, держу триста рублей банку.
Чичиков. А, чтоб не позабыть: у меня к тебе просьба.
Ноздрев. Какая?
Чичиков. Дай прежде слово, что исполнишь.
Ноздрев. Изволь.
Чичиков. Честное слово?
Ноздрев. Честное слово.
Чичиков. Вот какая просьба: у тебя есть, чай, много умерших крестьян, которые еще не вычеркнуты из ревизии?
Ноздрев. Ну есть. А что?
Чичиков. Переведи их на меня, на мое имя.
Ноздрев. А на что тебе?
Чичиков. Ну да мне нужно.
Ноздрев. Ну уж, верно, что-нибудь затеял. Признайся, что?
Чичиков. Да что ж — затеял. Из этакого пустяка и затеять ничего нельзя.
Ноздрев. Да зачем они тебе?
Чичиков. Ох, какой любопытный. Ну просто так, пришла фантазия.
Ноздрев. Так вот же: до тех пор, пока не скажешь, не сделаю.
Чичиков. Ну вот видишь, душа, вот уж и нечестно с твоей стороны. Слово дал, да и на попятный двор.
Ноздрев. Ну как ты себе хочешь, а не сделаю, пока не скажешь, на что.
Чичиков (тихо). Что бы такое сказать ему... Гм... (Громко.) Мертвые души мне нужны для приобретения весу в обществе...
Ноздрев. Врешь, врешь...
Чичиков. Ну так я ж тебе скажу прямее. Я задумал жениться; но нужно тебе знать, что отец и мать невесты — преамбициозные люди...
Ноздрев. Врешь, врешь...
Чичиков. Однако ж это обидно... Почему я непременно лгу?
Надвигается туча. Видимо, будет гроза.
Ноздрев. Ну да ведь я знаю тебя: ведь ты большой мошенник, позволь мне это тебе сказать по дружбе! Ежели бы я был твоим начальником, я бы тебя повесил на первом дереве. Я говорю тебе это откровенно, не с тем чтобы обидеть тебя, а просто по-дружески говорю.
Чичиков. Всему есть границы... Если хочешь пощеголять подобными речами, так ступай в казармы. (Пауза.) Не хочешь подарить, так продай.
Ноздрев. Продать? Да ведь я знаю тебя, ведь ты подлец, ведь ты дорого не дашь за них.
Чичиков. Эх, да ты ведь тоже хорош! Что они у тебя, бриллиантовые, что ли?
Ноздрев. Ну послушай: чтобы доказать тебе, что я вовсе не какой-нибудь скалдырник, я не возьму за них ничего. Купи у меня жеребца розовой шерсти, я тебе дам их в придачу.
Чичиков. Помилуй, на что ж мне жеребец?
Ноздрев. Как на что? Да ведь я за него заплатил десять тысяч, а тебе отдаю за четыре.
Чичиков. Да на что мне жеребец?
Ноздрев. Ты не понимаешь, ведь я с тебя возьму теперь только три тысячи, а остальную тысячу ты можешь уплатить мне после.
Чичиков. Да не нужен мне жеребец, бог с ним!
Ноздрев. Ну купи каурую кобылу.
Чичиков. И кобылы не нужно.
Ноздрев. За кобылу и за серого коня возьму я с тебя только две тысячи.
Чичиков. Да не нужны мне лошади.
Ноздрев. Ты их продашь; тебе на первой ярмарке дадут за них втрое больше.
Чичиков. Так лучше ж ты их сам продай, когда уверен, что выиграешь втрое.
Ноздрев. Мне хочется, чтобы ты получил выгоду.
Чичиков. Благодарю за расположение. Не нужно мне каурой кобылы.
Ноздрев. Ну так купи собак. Я тебе продам такую пару, просто мороз по коже подирает. Брудастая с усами собака...
Чичиков. Да зачем мне собака с усами? Я не охотник.
Ноздрев. Если не хочешь собак, купи у меня шарманку.
Чичиков. Да зачем мне шарманка?! Ведь я не немец, чтобы, тащася по дорогам, выпрашивать деньги.
Ноздрев. Да ведь это не такая шарманка, как носят немцы. Это орган... Вся из красного дерева. (Тащит Чичикова к шарманке, та играет «Мальбруг в поход...»[4].)
Вдали начинает погромыхивать.
Я тебе дам шарманку и мертвые души, а ты мне дай свою бричку и триста рублей придачи.
Чичиков. А я в чем поеду?
Ноздрев. Я тебе дам другую бричку. Ты ее только перекрасишь, и будет чудо-бричка!
Чичиков. Эх, тебя неугомонный бес как обуял!
Ноздрев. Бричка, шарманка, мертвые души!..
Чичиков. Не хочу...
Ноздрев. Ну послушай, хочешь, метнем банчик? Я поставлю всех умерших на карту... шарманку тоже... Будь только на твоей стороне счастье, ты можешь выиграть чертову пропасть. (Мечет.) Экое счастье! Так и колотит! Вон она!..
Чичиков. Кто?
Ноздрев. Проклятая девятка, на которой я все просадил. Чувствовал, что продаст, да уже, зажмурив глаза, думаю себе: черт тебя подери, продавай, проклятая! Не хочешь играть?
Чичиков. Нет.
Ноздрев. Ну дрянь же ты.
Чичиков (обидевшись). Селифан. Подавай. (Берет картуз.)
Ноздрев. Я думал было прежде, что ты хоть сколько-нибудь порядочный человек, а ты никакого не понимаешь обращения...
Чичиков. За что ты бранишь меня? Виноват разве я, что не играю?! Продай мне души!..
Ноздрев. Черта лысого получишь! Хотел было даром отдать, но теперь вот не получишь же!
Чичиков. Селифан!
Ноздрев.