– Да боже, – хнычет Василиса. – Половина шестого, вы издеваетесь?! – кричит она и кидает подушкой в сторону двери.
– Дарина, открой! – отзывается по ту сторону Савелий. – Это срочно!
Соскакиваю с кровати, запахиваю халат на груди и открываю парню, выглядывая.
– Ты как? – хмуро интересуется он. Несмотря на то, что на часах раннее утро и только светает, парень полностью собран, одет в камуфляжные штаны и футболку цвета хаки.
– Не знаю еще. Не проснулась, – хриплю я.
– Быстро надень на себя что-нибудь и пойдем со мной.
– Куда? – ничего не понимаю.
– Демьян Ростиславович вернулся, хочет тебя видеть. Быстрее, он нас ждет, – торопит меня Савелий.
Сглатываю, быстро киваю, забегаю в комнату, надеваю первый попавшийся костюм, состоящий из. бежевых штанов и толстовки. Умываюсь, расчёсываю волосы. Косу плету уже на ходу.
– Иди за мной, – хмуро говорит Савелий и идет вперед, а я бегу за ним. Прохладно с утра, меня знобит еще со вчерашнего дня.
– Спасибо за то, что вчера спас меня, – говорю в спину парню. Он молчит. – Что теперь будет? Нас уволят?
– Не знаю, Дарина. Тебя - скорее нет, меня – скорее да. Чтобы угомонить урода, я еще по морде ему съездил.
– Ой! – зажимаю рот рукой. Марк, конечно, заслужил, а Савелий нет. Это же несправедливо!
Если его уволят, я тоже уйду. Я в любом случае уйду. Не смогу здесь работать и смотреть в глаза Марку, продолжая терпеть его издевательства.
Замедляю шаг, когда мы выходим на главный двор, а потом и вовсе останавливаюсь, открывая рот. В той самой беседке в кресле сидит хозяин в чёрном костюме, курит, выпуская дым в небо, а напротив него, за границами беседки, почти в клумбе, стоит Марк. Самое ужасное, что парень голый, в одних трусах. Один из охранников поливает его напором холодной водой из шланга, а второй держит на прицеле под дулом пистолета. Я в шоке от этой картины. Еще больше в шоке от того, что Демьян Ростиславович просто курит, наблюдая за происходящим.
– Пойдём! – подталкивает меня Савелий.
Мы останавливаемся по левую сторону от хозяина, и я прекращаю дышать. В сторону Марка не смотрю. Мне холодно даже в спортивном костюме, а его обливают ледяной водой.
– Хватит! – кричит он. – Достаточно!
– Продолжайте! – равнодушно приказывает Демьян Ростиславович. – Он еще недостаточно трезв, – мужчина затягивается, поворачивает голову в мою сторону и выдыхает дым. Мурашки по коже покалывают, словно это меня окатили холодной водой...
Глава 6
Демьян
Перелет дался тяжело, голова раскалывается. Старею, наверное, уже не так легко переносятся ночные рейсы. Плюнуть бы и остановиться, я достаточно заработал, у меня есть все и даже больше, я пресыщен жизнью.
Амбиции...
Да нет давно никаких амбиций, я их перерос. С возрастом понимаешь, что все это мишура и нет за ней ничего настоящего. Я бы и рад... Но только давно увяз в системе, и она меня не отпускает. Войти в систему мне было нелегко, а выйти теперь невозможно. Здесь только одна дверь - на выход, напрямик в ад. Рай, к сожалению, таким, как я, заказан.
Разминаю затекшую шею. Устал. Закидываюсь анальгетиками. В пять утра уже светает. Водитель сигналит, но ворота не двигаются с места. Спят шакалята, мало я их дрессирую. Павел сигналит еще, уже настойчивее, и ворота наконец начинают разъезжаться.
– Останови здесь, пройдусь, – прошу Павла.
Пять часов сидел в самолете, все затекло. Навстречу мне из КПП вылетает Костик. Сонный, хотя старается бодриться. Сукин сын. Я не важная персона, но охрана у меня на уровне президента. Потому что от жизни я, конечно, устал, но не настолько, чтобы с ней попрощаться. Хочется еще пожить.
У меня много врагов и завистников. Да и то, что творится за этими стенами, тянет на десятки статей. Это только с виду тихая усадьба с лошадьми и рощей...
– Доброе утро, Демьян Ростиславович.
– Доброе, Костик. Как спалось? – выгибаю бровь.
– Виноват, задремал на минуту, – оправдывается парень. А мне его оправдания ни к чему. Я нанимал профессионально подготовленных людей, за хорошие деньги, поэтому поблажек нет никому. Я очень долго живу и кручусь в системе, чтобы понимать, что вот такие, кажется, незначительные ошибки бывают фатальны.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Штраф, Костик. И ты же понимаешь, что второго штрафа не будет. Я просто освобожу тебя от твоих обязанностей. Станет много свободного времени, высыпаться будешь, – усмехаюсь.
– Такого больше не повторится, – парень расправляет плечи и встаёт почти по стойке смирно. – Тут небольшое происшествие ночью случилось.
– Внимательно, – заглядываю Костику в глаза.
– Пойдёмте, сами посмотрите, – мнется парень. А это может значить только одно. Происшествие связано с Марком. Косте неудобно мне высказывать за отпрыска. Идем к камерам, сажусь в кресло за мониторы, прикуриваю сигарету, пока Костик ищет запись и перематывает мне на нужный момент.
Ну кто бы сомневался. В последнее время в моем доме все происшествия связаны с Марком. И вот мой сынуля бухает шампанское стоимостью, как его жизнь, лапает малолетних шлюшек со своим дружком, сыном Емельянова. Алкоголь, кальян, телки. Я не ханжа. Совсем не против таких загулов. Марк молодой, горячий, ему даже положено вот так развлекаться, я в его время такого не мог себе дозволить – финансы не позволяли, и, естественно, своему сыну отдаю все лучшее. Но Марк берет это лучшее без меры, сука, жрет и не давится.
Сукин сын. В прямом смысле этого слова. Мать у него - та еще сука, которая испортила мне наследника своим воспитанием. Нет, с себя ответственности я тоже не снимаю. Скорее это полностью моя вина, как мужика.
Мне пришлось спрятать жену и сына за границей. Довольно продолжительное время Марк прожил в обществе матери и бабушки, в тепличных условиях, где его все целовали в зад и ходили на цыпочках, а я все это спонсировал, замазывая свою вину.
Если копнуть глубже, то сейчас приходится пожинать плоды своих ошибок. И никто, кроме меня, не виноват. Я распустил жену, отдалил от себя сына и лишил его мужского воспитания.
Всматриваюсь в монитор. Молодёжь ведёт себя развязно, но ничего криминального.
– Табачок в кальяне был специфический? – интересуюсь у Костика.
– Да, – кивает.
– Ясно. Все?
– Нет. Сейчас немного перемотаю.
Останавливает на моменте, где все уже изрядно под кайфом. Девочка-горничная собирает осколки посуды, сынок Емельянова хватает девочку, заваливая на диван. Я не святой, мне вообще было бы плевать на то, с кем трахается моя прислуга. Но коробит тот факт, что это происходит в моем доме и то, что девочка явно не хочет и испугана. Сопротивляется, пытаясь бороться. А сынок ржет, наблюдая, бл*дь, как насилуют девочку.
– Паузу поставь, – велю Костику, прикрываю глаза, глубоко затягиваясь. На моей душе много грехов. Смертных грехов, но ни один из них не связан с насилием маленькой девочки, просто потому что сукины дети развлекаются. Вот эта вседозволенность и стерла для Марка границы допустимого. По сути, снова виноват я - слишком много дал. – Запускай.
Я не впечатлительный. Меня ничем не удивишь, но девочка так отчаянно сопротивляется. А мой ублюдок просто наблюдает, пока шалава ширится у него в штанах. Противно. Каким бы я дерьмом ни был, всегда хотелось, чтобы мой сын был лучше.
В какой-то момент вмешивается охранник, присматриваюсь, двигаясь ближе к монитору.
– Это Савелий, – поясняет Костик. Киваю.
Марк соскакивает, налетая на охранника, угрожает, снова что-то из себя строит. Пантоваться надо, когда за тобой что-то стоит, а за ним – только гонор и больше ничего. Девочка убегает, Марк нарывается, провоцируя Савелия, за что получает по морде. Усмехаюсь. Сынок мой отступает. Ну пусть будет уроком, что за язык и гонор можно получить по морде.
Савелий уходит, Марк с дружком и девками остаются бухать.
– Дальше есть что-то значимое? – спрашиваю у Костика, разворачиваясь в кресле.