идеальная балерина, прежде, чем угодить в его объятия.
— Было весело. Кажется, вначале ты волновалась, — сказал он.
— Никогда никого не приводила с собой на фешн вечеринки, кроме сестры и подруги, — ответила она.
— Я польщен, — сказал он, утыкаясь лбом в её лоб.
Искры полетели во все стороны, когда Трин начала тонуть в глубине моря его глаз.
Всё сократилось до этого самого момента, когда она ловила его взгляд, ощущала его руку на своей коже, которая аккуратно пробралась под её топ. Между ними вспыхнуло пламя, а дыхание смешалось от такой непосредственной близости тел.
Она почувствовала, как не может пошевелиться.
Это не было то чувство, которое исчезнет уже к следующей фотосессии. Он не был одним из тех парней, с которыми она зажигала в клубе после приличной порции алкоголя. Это не было ошибкой.
Это чувствовалось правильно, необъяснимо правильно, так, как не бывало с ней прежде.
Их носы соприкоснулись. Трин обвила его шею руками, притягивая к себе ближе. Она хотела этого. А не потому что все вокруг твердили ей хорошенько развлечься, потеряться в ком-то и не быть серьёзной. Это было потому, что рядом с ним её серьёзность казалась нормальной. Он заставлял её чувствовать…
На сейчас этого было достаточно. Будто ничего большего и не нужно. Только обещание о начале.
Их губы слились воедино, и весь мир совершенно испарился, унося их в какую-то другую вселенную. Её сердце билось где-то в горле, а всё тело дрожало от осознания его близости. Он облизнул её нижнюю губу, и Трин с рвением встретила его поцелуй на полпути. Поцелуй был настолько совершенным, будто они совсем не впервые это делали. Её тело полыхало от желания и энергии, собиравшихся внутри.
Именно тогда она не хотела ничего больше, кроме этого поцелуя. Он одновременно был заманчивым и пугающим, потому что она почувствовала, что готова пойти на что угодно, лишь ощутить его губы вновь.
Когда он прижал её к перилам, обещая поцелуем ей весь мир, Трин обеспокоило то, что самой большой платой за него могло стать её сердце.
Глава 5
ЧТО ЗНАЧИТ, ты не любишь арахисовое масло? — Полторы недели спустя поинтересовался Престон.
Они стояли уставившись на стеклянную витрину, за которой было невероятное разнообразие всевозможной выпечки: кексы, пирожные, макаруны, тарталетки, чизкейки, печенье. Список был бесконечен.
— Не люблю его, — ответила Трин. — И никогда не любила.
— Мне этого не понять.
Она рассмеялась и пожала плечами.
— Но оно отвратительное. Даже запах ужасный. И если ты думаешь, что я стану тебя целовать после того, как ты его поешь, тогда ты ненормальный.
Престон взял арахисовое масло, кекс на небольшой бумажной тарелочке и взглянул на Трин щенячьими глазами.
— Ни за что, — Трин поморщила нос.
— У меня есть свои методы.
Она улыбнулась и обратилась к продавцу.
— А мне, пожалуйста кекс со вкусом мокко.
Трин тоже взяла свой кекс, и они направились к кассе. Престон настоял на том, чтобы оплатить лакомства. Затем захватил две пластиковые вилки, и они вышли на улицу в поисках лавки, чтобы насладиться вкусностями.
— Даже, если ты и ненавидишь мои предпочтения десертов, — Престон сделал вид, что уязвлён. — За тебя. Поздравляю с вчерашним отчётным концертом. Только жаль, что я не смог прийти на него.
Престон поднял тост своим кексом, и они оба впились в них зубами.
После фешн вечеринки, Трин решила пригласить его на свой отчётный концерт. Она не была уверена, захочет ли он смотреть её танцы, и нехотя признавала своё разочарование от того, что он не пришел.
— Я бы тоже очень хотела, чтобы ты был там, — сказала Трин, разделавшись со своим кексом.
— Если бы я только не был таким трудоголиком, тогда точно пришёл бы.
Она подняла руку вверх.
— Трудоголик – это мне знакомо.
— Модель-балерина? — Скептически спросил он.
— Эй! Модельный бизнес и балет, да и вообще танцы в целом требуют невероятных усилий. В любом случае, я покончила с одним и другим, чтобы получить степень в дизайне одежды в одном из самых лучших университетов страны, — она не стала упоминать как сложно ей дался уход от того, чем она жила последние годы, она знала, что поступает верно. Трин должна получить образование, чтобы получить работу о которой всегда мечтала.
— Хоть я и рад, что ты собираешься поступать в Нью-Йоркский университет, почему мне кажется, что это не то, чего хочешьты?
Она тяжело вздохнула, и отвела взгляд от его понимающих голубых глаз. Он видел её просто насквозь.
— Дело не в этом. Я просто всегда считала, что танцы станут частью моей жизни. Я была моделью три года, и всегда считала, что нужно будет остановиться прежде, чем я стану слишком старой для этой индустрии, — сказала она с печальной улыбкой.
— Тогда почему так рано бросила? — Поинтересовался он.
— Я не хотела, но нужно серьёзно отнестись к обучению. Хочу создавать вещи для «Bergdorf Goodman», и открыть собственный бутик на Пятой Авеню. Я не смогу заниматься и этим и…
— И жить? — Продолжил он.
— Именно.
— Звучит так, будто ты слишком много от себя требуешь.
Трин пожала плечами.
— Возможно, но так уж меня воспитали. К тому же, моя сестра такой гений, ей не приходится особо утруждаться, чтобы чего-то достичь. С этим непросто жить.
Престон придвинулся ближе и сплёл их пальцы.
— Ты не должна жить ради кого-то. Только посмотри на себя. Ты великолепная, умная и инициативная, как по мне, просто удивительная.
Её щёки вспыхнули.
— Но ведь ты знаешь меня чуть больше недели.
— И всё это я рассмотрел всего за одну неделю, — уверенно ответил он.
— Что ж, спасибо.
— Мой отец работает в инвестировании, — минуту спустя нарушил он тишину. — Он всегда ожидал, что я буду заниматься тем же. Но однажды я просто решил, что это не для меня. Что не хочу больше поступать согласно чьих-либо ожиданий. Хочу сам завоевать своё место под солнцем, потому что я сам этого хочу, а не кто-то другой. Конечно он не совсем обрадовался тому, что я пошёл работать в журнал мод. Но думаю, он всё же осознал, что я последовал своей мечте, — он многозначительно взглянул